kostik - Любитель историй
- Призрак не может находиться в двух местах
одновременно. Сейчас его внимание здесь, а не в доме, где
держат Рика. Понимаешь? Он сможет сбежать! Он должен
успеть! Ему помогут. Уже помогли…
- С чего ты взяла, что будет именно так? – в голосе тени
скользнуло недоверие.
- Меня предупредили, отец, - последнее слово девушка не
произнесла, а выплюнула, будто частицу ненависти.
Тень дернулась, стала бледнее пытаясь раствориться в
кромешном сумраке пары рыбацких суденышек. Девушка
сразу поняла – Лиджебаю не нравятся ее слова. Раньше он
ненавидел, когда ему перечили - ничего не изменилось и
теперь.
- Кто?
- Не важно, - фыркнула Клер. – И пусть это звучит
абсурдно, я доверяю ему больше, чем людям.
Тень видоизменилась, устрашающе вытянув шею.
- Я предупредил тебя, дочка.
- Убирайся ко всем чертям, папенька, - Клер зашвырнула в
него песком, но промахнулась, угодив прямиком в светоч.
Фонарь вздрогнул и потух. Следы на земле мгновенно
окунулись во тьму.
Лиджебай бежал. Как это бывало с ним и раньше. И не
стоило винить его за это, не было смысла. Он поступал так
всегда и не собирался нарушать свои правила впредь.
Железные постулаты оказались сильнее воли мистера
Лиджебая, и даже ради собственной дочери он не стал
бороться.
Мистер Сквидли шел не спеша, вальяжно выкидывая
вперед ногу, как это обычно проделывали напыщенные
сэры, прогуливаясь по мостовой и выстукивая тростью по
каменным булыжникам четкий ритм. Только в отличие от
них, Призрак скользил не по земле, а по воде. Волны
украдкой касались его дорогой обуви, но он не замечал этих
острожных прикосновений. Болезнь прогрессировала, а
стало быть, надо торопиться. В противном случае, он сам
превратиться в толщу бесполезной соленой воды,
способной красть лишь чужие отражения.
Клер затаила дыхание, когда Сквидли приблизился к ней
почти вплотную. Он пренебрежительно поклонился, сделав
жест, будто приподнимает головной убор: на этот раз он
был в дорогой треуголке, острые грани которой напоминали
смертоносные лезвия палача.
- Весьма отчаянный поступок, хотя и лишенный всякой
логики, - констатировал Призрак.
- Не тебе судить, - чувствуя, как испаряется последний
страх, ответила Клер.
- Вот уж прямо скажем не в отца ребенок, - издевательски
подметил Сквидли. Его трость коснулась подбородка
жертвы и попыталась приподнять его, но Клер
отреагировала молниеносно.
Отринув прочь сомнения, она рискнула. В руке мелькнул
крохотный нож, который предназначался совсем для других
целей. Только в тот момент, Клер нашла ему единственно
верное применение. Он вошел в тело Призрака как в масло,
не встретив никакого сопротивления.
Девушка почувствовала, как душа уходит в пятки.
Сквидли отступив на шаг, дал волю эмоциям. Он смеялся
зло, желчно, надменно, словно не Клер, а он сам поразил ее
в самое сердце.
Откинув в сторону бесполезное оружие, Призрак отряхнул
камзол.
- Не человек, - тихо повторила девушка.
- Не могу с тобой не согласиться, - послышался тихий
ответ.
А потом наступила тьма. Так легко и внезапно, что Клер
не успела вновь испугаться.
Вначале перед ней возник горизонт и крохотная лилово-
розовая линия рассвета, сливающаяся с лазурными
барашками волн. Она видела, как белеет парус, небольшой
лодки ее неосуществившихся надежд и желаний. Вот так
вот просто и без объяснений уплывало счастье. Вдаль, туда,
где она уже никогда не будет.
Внезапно небо заволокло, и одеялом свинцовых туч мир
окутала синильная пустота. Клер стало больно и одиноко. И
она поняла, что теперь так будет всегда. Долгую и
мучительную вечность…
День двенадцатый: когда Рик прощается с сестрой, а
Скиталец открывает свой последний секрет.
Бесконечный день и не думал подходить к концу, события
мелькали перед юношей живыми картинками, оставляя в
душе череду неизлечимых рваных ран. Он, словно
лишенный ног инвалид, вернувшийся с полей сражения,
пытался привыкнуть к старому, но такому незнакомому
миру.
Клер умерла. Ее больше нет. Он не услышит ее ворчливых
слов, не увидит ее лучезарной улыбки. Ничего. Пустота.
Рик ощущал себя в тумане горя и опустошенности. Куда не
посмотри, что не сделай, ничего нельзя исправить.
Отчаянье - еще одна заноза, проникшая ему под кожу и
жалящая не хуже шипов розы.
Сестру не вернуть…
Круговерть последующих событий, казалось, совершенно
не касалась Рика, став набором мутных немых фантомов.
Встречи, люди, разговоры текли вокруг юноши, едва
приближаясь к его скромной персоне, - а он между тем,
оставался стоять на месте, затянутый в трясину ужасного
несчастья.
Любой взгляд, шепот, звук возвращал его в ту роковую
минуту, когда он застыл над телом сестры. Берег моря
встретил Рика солеными каплями дождя и пронизывающим
ветром. Клер лежала, широко раскинув руки, словно птица,
так и не сумевшая взмыть ввысь и обрести долгожданную
свободу. Глаза девушки были широко открыты, а в уголке
рта застыла крохотная струйка крови - будто красная тесьма
книги, предсказавшей ее смерть.
Лишь миг он смотрел на ее восковое лицо: больше не
выдержал. Боль потери встала в горле комом. Дернув за
ворот, Рик оторвал несколько пуговиц. Дрожащими руками
он закрыл лицо, медленно сполз на землю. Белая пелена
прожитых дней, обрушила не него всю глупость и
беспечность сотни непоправимых ошибок.
Только сейчас Рик осознал – спасти Клер было возможно.
Мысль оказалась такой тяжелой, что потянула юношу на
дно.
Потом были только люди, нескончаемые потоки людей.
Озабоченные, изрыгающие одновременно сотни проклятий
и сочувственных речей. Многие из присутствующих были в
форме, строгие лица безразлично оглядывали безжизненное
тело, мелькал свет факелов, ржание лошадей перемежалось
с чьими-то криками и взрывным ревом возмущений.
Рик продолжал пребывать в тумане. Он не боялся, что
узреет в толпе хищный взгляд мистера Сквидли. Страх
теперь был чужд и непривычен. Его куда-то вели, что-то
спрашивали, но Рик лишь кивал, не осознавая на какие
вопросы отвечает.
Ближе к утру, первая часть мучений закончилась, и после
сытного обеда наступил короткий наполненный видениями
сон. Сначала к нему приходил отец, следующим
посетителем стала Клер. Они вместе шутили, делились
воспоминаниями, и не было в этом разговоре: ни правил, ни
ограничений, ни запретов.
Из сна Рика вырвал очередной кошмар, который не
оставил после себя ни одного следа. К полудню, у него
состоялась встреча с миссис Дуфни. Она что-то долго
рассказывала о коварной судьбе, сетовала на жуткий нрав
нынешнего времени, пыталась отвлечь его неудачными
шутками, - но Рик ее не слушал.
Долго вглядываясь в зеркало, он внимательно изучал свое
отражение. Чужое, бледное лицо совсем не подходило к
мрачному черному костюму цвета вороньего крыла.
Внезапно, что-то изменилось. Едва уловимые отличия в
отражении стали проявляться все сильнее.
В это было невозможно поверить: юноша в зеркале
нахмурился, сдвинул брови.
- Я никогда себе этого не прощу…
- Простишь, время лечит даже самые жуткие язвы, - ответил
двойник.
- Ты считаешь, я смогу жить с этим?
- А куда ты денешься… - На лице отражения возникла
самодовольная улыбка.
Дальше фортуна была не так благосклонна к ее покорному
рабу. Окончательно превратившись в марионетку: он
повторно опознал Клер, потерял сознание, покинув
мрачные стены морга, а чуть позже его ждал
попечительский совет, решавший дальнейшую судьбу
юного Джейсона, и новый удар…
Похороны должны были состояться сегодня же. Горожане
уже отнесли гибель Клер к невероятной череде странных
смертей поглотивших Прентвиль. И, конечно же, каждый
житель желал поскорее избавиться от окаянного тела, на
котором явно читались следы неведомого проклятия.
Никаких канонов, правил, устоев – страх перед безликой
Химерой рос с каждым часом. И теперь, любой запрет
рушился со скоростью выстрела. Если бы только мистер
Лиджебай дожил до сегодняшнего дня, он грубо осудил бы
малодушие городского совета, - но Рика сейчас заботили
