Том Уикер - На арене со львами
— Мне хотелось бы сначала уточнить кое-какие весьма существенные факты. Миссис Джонелла Эверетт показала, что вы стали совладельцем «Агро-Упаковщиков» восемь лет тому назад. Это правильно?
— Насколько я помню, да.
— Почему вы так старались сохранить это обстоятельство в тайне?
— Я вижу, господин председатель, что вы многому научились у вашего коллеги сенатора Маккарти.
По залу прошелестел шумок. Андерсон покраснел.
— А что касается упомянутого обстоятельства,— продолжал Хинмен,— то да будет вам известно, что никакой тайны я из этого обстоятельства не делал.
— Но вы зачислили свою личную секретаршу на ответственную должность в акционерном обществе?
— Исключительно для удобства. Это общераспространенная практика.
— Но разве не установлено, что ваши сельскохозяйственные интересы сохранялись в тайне, не стали достоянием гласности?
— Я не искал гласности. Но и ничего не скрывал.
— Неужели, губернатор, вы намерены всерьез отрицать, что, если бы широкая публика узнала, насколько широко использует труд сезонных рабочих акционерное общество, совладельцем которого являетесь вы, тяжелейшие условия жизни и труда этих рабочих переросли бы в политическую проблему?
— Этот вопрос крайне запутан, господин председатель. Во время приобретения акций я еще не посвятил себя политике. И, безусловно, в политических проблемах я смыслю намного меньше вашего.
— Но ведь вы уже тогда предполагали посвятить себя политике?
— Возможно. Однако я отвергаю вашу инсинуацию и повторяю, что заключил лишь обычную торговую сделку.
— Но подобное помещение капитала несколько странно для юриста, не правда ли?
— Вовсе нет. Хорошая доходная ферма продавалась по умеренной цене. Я организовал акционерное общество и стал его совладельцем исключительно по названной мною причине.
— За пять лет до того, как стали губернатором?
— Да. Я вступил на губернаторский пост три года назад, господин председатель, и тогда же акции «Агро-Упаковщиков» вместе со всеми другими моими имущественными интересами были переданы на хранение доверенным лицам.
Хинмен с дотошностью юриста начал объяснять суть этой передачи, подчеркивая, что для него не только абсолютно невозможно влиять на стоимость принадлежащих ему акций, но он даже не знает, владельцем каких именно акций является в настоящий момент.
— Собственно говоря, я могу только предполагать, что доверенные лица не продали моей доли в «Агро-Упаковщиках», поскольку они в полном праве сделать это, если сочтут нужным. У меня нет ни малейшего представления о том, какова теперь стоимость этой доли, если она вообще чего-нибудь стоит.
— Значит, возможно, вы полагали, что она давно продана, когда рекомендовали депутату Уинстону взять назад его законопроект об улучшении жилищных условий сезонных рабочих?
— Уух! — довольно громко воскликнул кто-то напротив Моргана за столом для прессы.— Это удар ниже пояса.
— Может быть, и ниже,— сказал Андерсон в тот же день, когда поздним вечером зашел выпить к Моргану, в новый дом, который Морган недавно купил на Кливленд-авеню.— Если судить по нормам судебной процедуры или обычных разбирательств. Но мы были не в суде, и разбирательство велось не обычное. Куда ни бей человека вроде Хинмена, все выходит достаточно высоко, а я считал, что всей стране необходимо показать, что он за человек, еще до того, как мы изберем его президентом. И если ради этого мне пришлось встряхнуть его так, что он потерял над собой контроль, так ведь другого выхода у меня не было.
Морган прищурился на свой уже почти пустой бокал.
— Иными словами, цель оправдывает средства?
— По-моему, тут средства делают цель осуществимой. Вот что я считал главным и продолжаю считать теперь.
Морган допивал не то третий, не то четвертый бокал и позволил себе зайти дальше,чем предполагал:
— Но в чем заключается цель? Вышибить Хинмена из Белого дома или самому туда попасть?
Андерсон отодвинул бокал и поднялся с места.
— Уж от кого другого, но от вас я этого не ожидал.
— Простите.— Морган тоже поднялся.— Я просто хотел сказать, что иногда бывает нелегко разобраться в собственных побуждениях. И порой они кажутся принципами.
В этом Морган смыслил: он по опыту знал, как человек умеет себя обманывать.
— А, черт! — сказал Андерсон.— Не моя вина, если то, чем можно сокрушить Хинмена, одновременно работает на меня. Я должен действовать последовательно. Так, как считаю правильным. И вообще этот прожженный негодяй живуч, как кошка.
Морган вышел проводить Андерсона. Ночь была прохладная и тихая. В небе белел озаренный прожекторами шпиль собора, вдалеке слышался шум движения по Коннектикут-авеню. Дом у них за спиной был погружен в темноту: Энн где-то в гостях, малыш Ричи спит, и лампа горит только внизу, в кабинете Моргана, освещая невероятный беспорядок.
— А вы наотмашь не бьете?
Андерсон остановился и посмотрел на Моргана с высоты своего роста.
— Случается. И, может быть, не так уж редко.
— Мне ведь сегодня все это было не очень-то приятно.
— Делать то, что считаешь своим долгом, редко бывает приятно.
— Особенно если где-то шевелится сомнение в том, действительно ли это нужно,— сказал Андерсон.— И сомнения надо отбросить.
В тот день он отбросил все сомнения, но и Хинмен не отступил ни на шаг. Он выждал почти полминуты, холодно глядя на Андерсона, и лишь потом ответил:
— Я ничего не полагал. Мне не было известно, что член законодательного собрания Уинстон внес такой проект, и узнал я о нем, только когда побеседовал с ним, как он вам сообщил. Он тогда специально на нем не останавливался. И никакому рассмотрению этот проект подвергнут не был, во всяком случае я об этом ничего не знал. В наше законодательное собрание каждый год формы ради вносятся тысячи проектов, которым не дают никакого хода. У меня была договоренность с влиятельными членами законодательного собрания. И я просто попросил депутата Уинстона помочь мне сократить повестку, что он и сделал.
Андерсон спросил недоверчиво:
— Вы только от него услышали про законопроект, который вынудил бы вас увеличить жилую площадь на каждого сезонника в лагере «Агро-Упаковщиков» более чем вдвое, что обошлось бы вам не в одну тысячу долларов? Я уж не говорю о том, во что он обошелся бы всем владельцам ферм в вашем штате.
— Я,— сказал Хинмен,— не слежу за всеми пустячными предложениями, которые вносят никому не известные члены законодательного собрания.
Эти вопросы и ответы содержали всю суть андерсоновской тактики и зачатки хинменовского крушения. Морган прекрасно знал, что у Андерсона с Локлиром не было никаких доказательств, которые подтвердили бы, что Хинмен предпринял тщательно рассчитанный маневр, дабы покончить с законопроектом Уинстона, который можно было бы положить под сукно тысячами других способов — ведь в законодательных собраниях штатов порядка не бывает никогда. Однако после всех показаний о тяжелом положении сезонных рабочих и их эксплуатации та презрительность, с какой Хинмен заявил, что он не имел ни малейшего понятия о порядках, существовавших у «Агро-Упатсовщиков», могла ему только повредить. И ему ни в коем случае не следовало называть законопроект Уинстона «пустячным предложением», не говоря уж о том, что упоминание о самом Уинстоне было недопустимой неделикатностью.
Андерсон воспользовался этим промахом.
— Ну, а что же важные законопроекты, губернатор? Сами вы предложили какую-либо программу помощи сезонным рабочим, которая могла бы пройти и улучшила бы условия их жизни и труда?
— В нашем штате эта проблема не относится к числу первостепенных.
— Однако в разгар сезона на ваших полях и в ваших садах трудятся свыше четырнадцати тысяч сезонников. Или, быть может, в вашем штате есть еще четырнадцать тысяч человек, живущих в еще более тяжелых условиях?
— В подавляющем большинстве они, разумеется, не принадлежат к числу наших граждан и наших налогоплательщиков. Однако, господин председатель, комиссия может быть уверена, что мои советники, устанавливающие первоочередность тех или иных проблем, и составители программ дадут мне все необходимые рекомендации, когда в них возникнет необходимость, и рекомендации эти будут учтены в соответствии с возможностями нашего штата.
— Хотел бы я, чтобы все было столь просто,— сказал Андерсон.— Должны ли мы сделать вывод, что ваш опыт с «Агро-упаковщиками» не подсказал вам самому никаких соображений относительно этой проблемы?
— Я никогда не имел хотя бы малейшего отношения к непосредственному руководству этим акционерным обществом, господин председатель. Я хотел бы, кроме того, напомнить следующее.— Хинмен говорил невозмутимо и уверенно, точно на пресс-конференции.— Хотя некоторые из дававшихся здесь показаний указывают на возможность незаконного злоупотребления вычетами на социальное страхование, федеральный закон, распространивший это страхование на сельскохозяйственных рабочих, вступил в силу два года назад, то есть через год после того, как мои акции «Агро-Упаковщиков» были переданы на хранение доверенным лицам, и к тому же это акционерное общество, как явствует из ваших же материалов, в прямом смысле нанимателем вообще не являлось.
