Том Уикер - На арене со львами
Уинстон сошел с трибуны и нырнул в море улыбающихся лиц, которые заполняли зал,— он сделал все, что мог. Бутчер бросил записку: С ХИНМЕНА СНЯЛИ ШТАНЫ. Морган ответил: НО ОН РВЕТСЯ В БОЙ. Правда, ему казалось, что Хинмен выглядит не столь уверенно и властно, как в первые минуты, но перемена не была явной или очевидной, и это могло ему просто почудиться. Сидя среди серых костюмов, забаррикадированный их папками, Хинмен уже не казался внушительным. Внезапно Морган осознал, что Хинмен даже ниже среднего роста, хотя он производил на людей такое впечатление, что обычно этого не замечали. Уж не залезает ли он на скамеечку, когда произносит речь?
— Комиссия вызывает Эрби Каллена из Иммокели, штат Флорида.
По залу прокатился громкий ропот разочарования, и серый костюм, подходивший к Андерсону, что-то сердито сказал Хинмену. Хинмен покачал головой. Губы его были плотно сжаты. Он не позволил вторично захватпть себя врасплох. Апдайк, не спускавший с него глаз, тоже сдержался.
Эрби Каллен, пожилой негр, работавший среди сезонников с самого детства, безучастным голосом рассказал, как год назад Лопни Тобин завербовал его для полевых работ и он поехал на Север в старом школьном автобусе, который Лопни Тобин сам вел. Под конец они работали на полях «Агро-Упаковщиков». Отвечая на вопросы Адама, Каллен подтвердил, что да, Тобин вроде бы вычитал страховые взносы из его платы. А посылал ли Тобин деньги правительству, он не знает. Да, сэр, Тобин платил ему восемьдесят центов за час, как положено. Но кроме страхового взноса, Тобин вычитал еще по двенадцати центов за час. Зачем, этого он не знает, все артельщики вычитают столько же, а то и больше. Может, просто за то, что обеспечивают работу, берут вроде бы комиссионные? Может, и так.
Нелегко, конечно, ведь за постель и еду платить-то все равно надо. Ну, за постель он платил Тобину, то бишь Тобин сам вычитал. Точно он не помнит; но, кажись, три доллара в неделю за койку в общежитии, три доллара за одеяло и еще отдельно за керосин, если наступали холода. Трудно все упомнить-то. Нет, сэр, жетонов он не давал никаких. Этого и в помине не было. Ну, и еда. Тобин и за нее вычитал деньги, потому что он в лагере держит столовую, а больше поесть и вовсе негде. За еду набегает двенадцать-тринадцать долларов в неделю, это уж как когда. Сколько, стало быть, человек съест или выпьет. Питья никакого к обеду не полагается, за него платишь отдельно. Двадцать пять центов бутылочка лимонада.
— А вино? — спросил Адам. — Разве в лагере не бывало вина?
— Бывало иной раз.
— И почем?
— Ну, доллар за пинту, если деньги на бочку, а нет, так Тобин приписывал доллар с четвертью к тем деньгам, что за еду шли, и вычитал все разом. Да, сэр, в городе вино стоит пятьдесят центов, да только как до него добраться, до городато?
— Но вы получали наличные, мистер Каллен?
— Ну, когда Тобин свое вычтет, получали. Я ж говорю, он жетонов никаких не давал, но всегда знал, сколько с тебя положено.
— Он производил все вычеты — за еду, постель, страховку и все прочее, и отдавал вам, что осталось?
— Только мало чего оставалось-то.
— А когда вам пришла пора вернуться в Иммокели, мистер Каллен, как вы туда добрались?
— Тобин отвез на автобусе.
Адам кивнул, как будто уже знал это.
— И сколько он берет за обратный провоз?
— В прошлом году взял двадцать пять долларов.
У Апдайка вопросов не было, но Виктор снова использовал бесплатное телевизионное время, чтобы лишний раз обличить зло. Метал он громы и молнии вполне пристойно, но большинство присутствующих уже столько раз его слышало, что в публике начались громкие разговоры, и Хант вновь должен был Пустить в ход молоток.
Оффенбах, всколыхнувшись, подался вперед дюйма на два и спросил:
— Не можете ли вы… э-э… объяснить комиссии… э-э… почему вы позволяете этому Тобину… э-э… так с вами поступать?
— Работать-то надо,— сказал Каллен.— И есть надо. Так что ж я могу поделать?
— Гм… ммм.— Оффенбах откинулся назад, словно собираясь обдумать ответ свидетеля.
— Комиссия намерена выслушать мистера Леона Дероньена.
Морган заметил, что Хинмен на этот раз уже явно не ждал, что его вызовут. Он принял чуть более небрежный, невозмутимый вид, хотя серые костюмы открыто негодовали, и Морган подумал, не слишком ли Андерсон затягивает ожидание.
Дероньен оказался сухощавым угрюмым человеком в костюме, пиджак и брюки которого были ему чуть коротковаты. Нет, он ничего не знает о том, переводил ли Тобин страховой сбор управлению. Это обязанность Тобина. Нет, лагерем ведал Тобин, так уж принято. Артельщики всегда ведают лагерем, обеспечивают еду и питье. Дома действительно принадлежат «Агро-Упаковщикам», но после приезда рабочих лагерь поступает в распоряжение Тобина и расходы лежат на нем. Все это входит в обязанности Тобина, такова система. Он обеспечивает рабочую силу, «Агро-Упаковщики» платят ему за это, а больше Дероньен ничего не знает. Остальное его не касается. Конечно, губернатор Хинмен и другие владельцы тоже ничего про это не знают. Они тут совсем ни при чем.
— Скажите, пожалуйста, в лагерных домиках и в общежитиях для одиноких мужчин какая площадь приходится на человека? — спросил Адам.
— Почем я знаю?
— Вы передали нашему уполномоченному планы, по которым строились эти общежития. Они с тех пор перестраивались?
— Нет. Только крыши подлатывали да еще вставляли стекла. Рабочие всегда бьют стекла.
— Выходит, площадь комнат в этих общежитиях по-прежнему составляет примерно пятьсот квадратных футов?
— Столько, сколько на плане указано.
— И живут там в сезон человек двадцать пять? Сколько же это выходит на человека, мистер Дероньен?
— У меня нет карандаша.
— По двадцать квадратных футов на человека,— сказал Адам.— Подсчитать это вы могли бы и без карандаша, мистер Дероньен. А насколько двадцать футов меньше пятидесяти? Вот вам карандаш.
— На тридцать.
Дероньен даже не посмотрел на карандаш, который протянул ему Адам.
— Совершенно верно, на тридцать. И еще одно. Эрби Каллен сказал, что «Агро-Упаковщики» в прошлом году платили ему по восемьдесят центов за час. А сколько в среднем платили на соседних фермах?
— Примерно столько же, я думаю. Вернее всего, так оно и есть.
— Но точно вы не знаете?
— Мы платили по восемьдесят. Это я знаю.
— Странно. Согласно данным бюро по найму рабочей силы этого штата — вот справка для протокола, господин председатель,— в прошлом году средняя почасовая заработная плата в этом районе равнялась одному доллару. Как же вы набирали рабочих всего за восемьдесят центов?
— Не знаю, сколько там в среднем. Артельщик привез рабочих. Мы предложили восемьдесят центов, они согласились. Я еще подумал, что они, наверно, столько и не ждали, до того они обрадовались.
И вновь у Ханта вопросов не было. Вопросы были только у Апдайка, который принялся допытываться у Дероньена о заработной плате, словно желал выведать какой-то полезный секрет, а затем вновь заставил Дероньена категорически заявить, что порядки, принятые «Агро-Упаковщиками», Хинмену даже приблизительно известны не были.
Когда Дероньен сошел со свидетельского места, Андерсон сказал:
— А теперь комиссия охотно выслушает губернатора Хинмена.
— Но от прессы зависит далеко не все,— продолжал Данн.— Вы могли бы раздумывать, трудиться хоть до седьмого пота, но не вышиби Андерсон Хинмена с ринга, не вышло бы ровно ничего. Ему это было нужно для себя же, и должен сказать, справился он с делом отлично. В тот день я просто прилип к телевизору, и меня поражало, как Хинмен не понимал, что вся суть вовсе не в юридической его правоте. Он так и не понял, что телевизионные камеры превращали расследование в дискуссию. И важны были не факты, а умение держаться.
— Хант на это и рассчитывал,— ответил Морган.— С самого начала.— Он указал на боковую частную дорогу.— Вон туда. Осталось не больше мили.
Едва была названа фамилия Хинмена, шушуканье в зале стихло. Хинмен не пошевелился. Серый костюм, подходивший к Андерсону, вскочил, хмурый, как грозовая туча.
— Господин председатель, я — Гарольд Б. Ф. Огден и в этой беспрецедентной ситуации представляю доверенных лиц, которым поручено управлять имуществом губернатора Хинмена. Учитывая некорректность комиссии, которая вызвала других свидетелей прежде губернатора Хинмена, прибывшего сюда, невзирая на важные и срочные дела, а также учитывая, что до полудня времени остается совсем немного, я предложил бы, чтобы комиссия сделала перерыв и выслушала губернатора во второй половине дня.
Хинмен никогда не был членом конгресса, иначе он не позволил бы своему юристу бросить упрек в адрес всей комиссии. Морган не сомневался, что в случае, если это ходатайство поставят на голосование, все члены комиссии единодушно поддержат Ханта, даже Апдайк. Как бы они ни расходились в важнейших вопросах, их объединяла общая цель: не допустить, чтобы кто-либо ставил под сомнение их права и то, каким образом они эти права используют. Если бы Огден ограничился нападками на одного председателя, он мог бы добиться своего. Но теперь Андерсон приобрел твердую почву под ногами — он знал, что в случае необходимости может рассчитывать на поддержку всей комиссии.
