Петр Воробьев - Горм, сын Хёрдакнута
Когда дым и пар рассеялись, от Змея осталось только несколько кусков обугленного дерева, шипевших на волнах. В правом борту «удохреноматки,» по определению Родульфа, образовалась дыра до самой воды, в которую запросто могла въехать тигрь верхом на верблюди. Ватаги на захваченном драккаре и на Осле Отлива радостно заорали, некоторые даже заколотили мечами по щитам, бортам, и чему придется.
- Какая смерть! - с восхищением сказал Каппи.
- Можно только позавидовать, - согласился Родульф, против обыкновения не прибавив никакого сквернословия, настолько ему было плохо.
- Единолично повернул исход битвы. Он знал, что ему суждено, - мечтательно промолвил Сигур - похоже, мак наконец начал действовать.
- Кром, тони уже, черное страшилище! - Торфи поднес к глазу наблюдательную трубу на цепи. - Оооо...
- А? - Арнгрим Белый, сидевший в первом ряду гребцов на Осле, безуспешно пытался разглядеть происходившее невооруженным взглядом.
- Кто-то знает свое дело, - с досадой объяснил Торфи. - Они сбрасывают в море камнеметы со стороны пробоины. Я даже вижу, кто верховодит - высокий, борода седая ниже пояса.
- Торлейв, - довольно уверенно предположил Горм. - Не зря его Мудрым прозвали.
- Это еще что! - с еще большей досадой воскликнул Бейниров карл с трубой.
- Что, скажи хоть! - сказал Арнгрим.
- Они что-то странное с парусом делают. Разворачивают его, мажут какой-то дрянью...
Черное страшилище, за счет решительных действий Торлейва приобретшее крен, поднявший пробоину выше уровня воды, снова возобновило движение в сторону гавани. У пробоины, несколько карлов разматывали парус, облитый дегтем, пытаясь прикрыть дыру, словно рану пластырем.
- Кром! - Горм в досаде хлопнул себя по колену и взвыл от одновременной боли в ноге, в спине, и еще в нескольких местах.
Лица его товарищей, только что вновь озаренные надеждой, снова погрустнели. К югу, драккары Йормунрека окружали схлестнутые вместе канатами последние корабли Бейнира. С мачты одного из меньших Йормунрековых кораблей, кто-то стал махать прямоугольным полотнищем в сторону Осла и захваченного драккара.
- Быстро! Все изобразили драку! Ослиная ватага - а ну напали на нас! - гаркнул Горм, выхватывая меч и делая нарочитое рубящее движение в направлении Торфи.
- Ты чего. Это? - спросил Ингимунд, сидевший в трех рядах за Арнгримом, тем не менее поднимая из-за ларя копье.
- Они видят их корабль рядом с Бейнировым, - пояснил Горм, обмениваясь ударами с Торфи, - мы сражаемся, откуда им знать, что это уже не их корабль? Кнур, помаши им чем-нибудь тоже, и давай к нам в якобы драку!
После отмашки кузнеца, Йормунреков карл начал спускаться с мачты, вроде бы успокоившись.
- Черный корабль зайдет за волнолом, сажаем гребцов с Осла в драккар, - Горм перестарался, с борта отражая невзаправдашний выпад Торфи, и чуть не плюхнулся в море. - Берем длинноухого опять на веревку, и идем в Скиллеборг.
- А не достойнее ли стоять до конца? - предложил Снари с кормы Осла.
- Ты рассуждаешь по чести, но как карл, - объяснил Торфи, прикрываясь от Гормова удара сверху. - Но Бейнир, он рассуждает... Ярл, лупи полегче? У меня от твоего рунного клинка уже все лезвие в щербинах! Бейнир, тот решает, как должно конунгу. Битва за Гафлудиборг проиграна, война за Килей только началась. Слушай мудрость Горма ярла!
- Мудрый Горм ярл, ты так теперь всю жизнь и будешь ходить с топором в спине? - снова вступил Щеня. - Топор в спине - это вредная привычка, я тебе как знахарь говорю. Если подсесть на топоры в спине, очень скоро одного мало покажется...
На холмах западной земли, оголенные от листьев ветви деревьев чернели над припорошенной снегом и подмерзшей почвой. У реки, впадавшей в залив, раскинулось небольшое поселение - пара длинных строений с полукруглыми крышами из вязовой коры, судя по виду, переживших уже не одну зиму, один длинный дом поновее под странно выгнутой двускатной кровлей, с десяток пристроек и ухожей, и причал, у которого качалась длинная лодка без мачты размером посередине между драккаром и снеккаром. Несколько суденышек поменьше были вытащены на берег, где снег был слизан приливом, пришедший за которым отлив обнажил сырой песок. Поселение было ограждено откровенно халтурным частоколом, рассчитанным, похоже, на то, чтобы отвадить скорее крупных, но хилых и нелюбопытных четвероногих, нежели сильных и целеустремленных двуногих. Из дымоходов в крышах трех больших домов поднимались сизые струйки. Более мощный дым валил из каменной трубы рядом с одним из сооружений поменьше, откуда доносились удары молота.
- Смотри-ка, кузня! - Бойко указал в направлении ухожа с трубой.
- Сотник Вестимо, - просопел в бороду Дедило и вытер нос.
- Что они поют? - Птаха прислушалась.
Из дома под двускатной кровлей из дранки действительно доносилась песня. Ее пели и мужские, и женские голоса. Красивые звуки, правда, то ли наотрез отказывались складываться в слова, то ли складывались, но в полную бредятину.
- Блудницы, блудницы, серебра нет, - пытался разобрать Хельги с борта Губителя Нарвалов. - Понятно, на две оравы блудниц никакого серебра не напасешься. Нет, дальше про длинную осу... почему теперь блудницы мохнатые? Я сдаюсь. Это не танский, не венедский, не Само, и даже не язык, на котором до Фимбулвинтера говорили в Вёрдрагнефе.
- Можно подумать, ты его знаешь! - Аса состроила рожицу.
- Я знаю слова! С Виги учил! Мэхенеб. Цнотупрх. Нирнэф. Вуглускр. Совсем не так звучит...
Между тем, за кораблями тоже наблюдали - с берега Острова Многих Утесов у входа в залив, где уже несколько десятков лет проводились обряды, предназначенные для защиты поселения на берегу, называемого За Островом, или на языке жителей длинных домов, Ошнаге Менатеи88. Шаман клана медведя находился в полной уверенности, что появление гостей издалека было прямо связано с участием в обряде двух приезжих гененов с холодного севера, одного из которых, очень сильного в мире духов, сопровождал «анирни́к» - призрак убитого и неотмщенного путешественника с востока, нуждавшийся в переправке за море.
- Такие большие, - Объелся Кеты был исполнен трепета. - Почти как умиак-гора.
- Похожи?
- И да, и нет, - Защитник Выдр задумчиво погладил длинный хвост Длинного Хвоста. - Внешне сходство очень большое, особенно с тем, что пониже и подлиннее. Но про́клятый умиак, вмерзший в лед, был совсем другой. От одного взгляда от него бросало в холод, собаки боялись к нему подходить, а в мире духов вокруг воем выли атшены. А это просто умиаки с полезными волшебными прибавками, чтобы умилостивить инуа северного ветра, и сильно меньше огромной перевернутой лодки у стойбища рядом с заливом.
- Истинно верно. Видишь вертящиеся крылья и резьбу с медведями? Это тотем Йа-О-Га, совершенно необходимая вещь, - с пониманием сказал Идущий в Собственной Тени. Для жителя длинных домов, он говорил на языке Инну очень неплохо. - Га-О, великан ветров, призвал медведя первым. Тот поклонился перед великаном, и великан сказал ему: «Йа-О-Га, ты силен, и поэтому я доверю тебе северный ветер, самый свирепый. Одним дуновением, ты будешь покрывать льдом реки и озера, и охотники будут дрожать от одного твоего вздоха89.» У меня тоже такой есть, правда, поменьше.
Умиаки с прибавками сблизились. Влияние их тотемов на духов воздуха было настолько велико, что даже в тихую погоду, ветры громко свистели, пыхтели, и сопели, помогая двигать огромные лодки по воде. Путешественники на умиаках были неплохими охотниками - их добротная одежда незнакомого покроя была сшита с использованием белого меха нануков, серых волчьих шкур, двухцветных росомашьих, и мехов неизвестных зверей. Как знак нарочитого богатства, одежда многих была не просто украшена металлами, а отчасти из них сделана.
- Пошли к причалу? - спросил Хельги у Ушкуя.
- Стоило бы, чтоб застать их врасплох, но это плохое какое-то начало для знакомства, - ответил тот. - Обратно же, застань мы их врасплох и всех перебей, они нам потом вряд ли что расскажут про Йоарра, во-первых, от обиды, во-вторых, по причине полного отрупения. Встанем на острове, потом на лодке подойдем, когда на берегу кто-то будет.
- Даже если нам про Йоарра и расскажут, как мы поймем, что это они про Йоарра? Слушай, опять про блудниц да про длинную осу затянули...
- Знаешь землю за Наволоком на восток?
- Бьярмаланд?
- Перемь сиречь Чердынь, - Ушкуй кивнул. - Там мы торговали с парой народцев, которые не то что по-нашему - вообще ни на каком языке не говорят, может статься. И без языка объяснялись. Хотя здесь скорее придется тыкать в вещи пальцем и слова учить по одному. Тоже путь не без трудностей, потому что местные не всегда правильно понимают, что ты от них хочешь. Я так один раз купил лыжи, бочонок меда, палатку из шкур, елку, одноместную лодку, козу, и маленького шустренького мальчишку, - Ушкуй мотнул головой в сторону Бойко. - Луну вот мне продать отказались, она им самим была нужна. Обогнем остров, встанем с юга, а то западный берег зарос, как шерстью - нигде не приткнешься. Я его Мохнатин-островом назвал. Бойко, дуй на форштевень с лотом!
