Юрий Семецкий - Душа в тротиловом эквиваленте
- Теперь об этих бумажках: тебе не кажется, что аналитики твои перемудрили. На основании единственного факта...
- Не единственного. Юра и Вера - это, как минимум, уже два факта. Дед пока в дороге. Приедет, узнаем, что там да как. Скажу больше, никому не известно, в кого превратятся ребята, которые постоянно общаются с Семецким. Мысли на этот счет у специалистов разные есть...
- И все-таки, это слишком! Слишком мало фактов, чтобы утверждать, что в самое ближайшее время человечество разделится по неизвестному нам пока критерию.
- Спорно, я бы сказал.
- А может, мы оба ошибаемся. Примерно как те два студента из старого анекдота. Потому не стоит спешить с выводами.
- Что это за анекдот? Не слышал.
- Идут два студента-медика, впереди какой-то странной походкой топает старичок.
Один из студентов ставит диагноз:
- Геморрой.
- Скорее, паркинсонизм, - говорит второй.
- Спорить будем?
- Hу давай!
Подошли к старичку и спрашивают, что же у того, и рассказывают о пари.
- Все мы немножко ошиблись, - говорит старичок. Вы думали, что у меня геморрой, вы - что паркинсонизм, а я думал, что пукну, и ошибся...
- Расскажи, как он тебе слух вернул.
- А нечего рассказывать. Прогулялись по лесу. Поговорили...
-Так, - задумчиво протянул Шкирятов.- Теперь я начинаю сомневаться, кто это передо мною. То ли Андреев, то ли неизвестная науке марионетка.
- Брось. Нет в нем зла. Он слух мне поправил, и лег. Лег так, будто его выпотрошили. Синий стал.
Представь, лес, елки заснеженные, охрана далеко. Мне - хорошо, а пацан - синеет. Ну, в госпиталь позвонили... Короче. Сахар у него упал. Сильно. Глюкозу внутривенно, и ожил хлопец.
- А что, когда он тебе слух поправил, ты сразу это понял?
- Нет, часа через два-три. Аппарат снял, но вроде -слышу! Смутно, но не как раньше. Совсем правильно, говорит, будет через полгода. За это время, мол, нужные клетки обновятся. А 'программу' он, вроде, поправил. И действительно, теперь - живу. Работать нормально можно, а ты вдруг - марионетка, марионетка!
- Сомнительно все же. Сегодня лечит, а завтра?
- Не сомневайся. Лучше найди день, слетай к нему. С добром он пришел. Мы, когда по лесу гуляли, подошли близко к площадке, где кинологи с собаками занимаются.
- И что?
- И бежит на нас такая собачка. Голова больше чем у человека. По виду - сожрет сразу. Я плохо в них разбираюсь. Лохматая, большая.
- Наверное, кавказская овчарка.
- Не знаю, какая это овчарка. Рыжая, приземистая. Больше похожа не на собаку, а скорее, на крокодила, который, чтобы в нашем климате жить, шерстью оброс.
- Они такие и есть, настоящие кавказцы. Серые - это уже не совсем то.
- Он ей: 'Лапонька, ласковая, иди сюда, хорошая' И я вижу, как эта мохнатая зверюга вдруг начинает вилять хвостом, мотать башкой, прогибать спину. К земле припадает. Подпрыгивает, да так смешно, будто щенок, на четыре лапы приземляясь. Ласкаться хочет.
И на морде - крупными буквами: 'Я лапонька, я лапочка, наконец-то меня поняли'!
-И что?
- Да ничего. Потерлась она об нас, погладили ее, потом кинолог прибежал. Поверить не мог, что все в порядке! Уводил собаку, и оглядывался каждые пять метров, будто какое чудо увидел. А мы ничего, мы дальше гулять пошли.
- И потом у тебя со слухом полегчало.
- Я же тебе говорил, не потом. А часа через два - три. Ты готовься, Хозяин решил, что теперь я работать могу. Кабинет этот снова мой будет, а ты примешь Аттестационную Комиссию. Не ту, которая кандидатов и докторов плодит, а новую, что каждому свое место определит. Тяжко там будет.
Первый враг любого стремящегося к развитию общества - это не интервент, а свой собственный, до боли родной обыватель.
Мы с тобой знаем, что везде, где общество руководствуется высшими целями, люди в итоге живут лучше, чем там, где верх берут одиночки, гребущие под себя. Страна, в которой количество шкурников и эгоистов превышает критически допустимое, обречена.
- Об этом еще Гераклит упоминал.
- Знаешь, что он мне рассказывал?
- Поделись.
- Я слышал, о том, как в стане, где люди стали вдруг жить только для себя, на металлолом рушили заводы, срывали рельсы, выжигали ради цветного металла электродвигатели прецизионных станков. Трамвайные провода, и то воровали...
-А что потом?
- Их не интересовало 'потом'. Для многих оно и не наступало. Наркотики, водка, иммунодефицит. И вся эта мерзость творилась в погоне за удовольствием или из жажды урвать.
Потому одна из наших главных задач - защитить творцов от шкурников. Отсюда команда: создавать объективную методику оценки социальной значимости каждого живущего в стране. И соответствующую организацию. Только так и спасемся.
Пусть на выборах и при решении общественно значимых вопросов голос умницы, порядочного, деятельного человека весит больше, чем мнение домохозяйки или вовсе подзаборной пьяни.
- Ты прав, будет тяжко. Но - деваться некуда. Англосаксы в таких случаях говорят: 'Сделай или сдохни'.
Воцарившееся молчание лишь подчеркивалось сухим стуком анкерного механизма кабинетных часов. В стаканах стыл чай.
Матвей Федорович, тяжело вздохнув, продолжил разговор.
- Значит, твои помощники заявляют, что если вскрылись факты сверхспособностей у одного, то таких людей скоро станет много.
- Ты не понял. Все намного страшнее. Налицо большая проблема - два сверхчеловека, способные легко подчинять и вести за собой людей.
- Так нет сверхчеловека, нет и большой проблемы...
- Не получится. Валентин уже поинтересовался на свою голову. Ответ был обескураживающий.
- Это как?
- А так. Семецкий пообещал возродиться еще раз, в прошлом. Оторвать там кое-кому лишнее и вернуться. В мир, очищенный от рискнувших ему помешать. Убедительно сказал. Говорит, ему такое не впервой, убивали уже. Точнее, пробовали...
Я читал отчет Холодова, написанный как раз по этому поводу. Даже по почерку можно понять - сильно взволнован был человек.
- Врет, - неуверенно сказал Шкирятов, при этом не уточняя, кто именно.
- Хочешь проверить? Только команду сам отдавать будешь!
- Не рискну. Вдруг, это правда. Тогда - очень жалко батю. Да и не вредит этот парень. Скорее, наоборот.
- Продолжу. Он, как и аналитики, заявляет, что подобных ему скоро будет много. Теперь главное, чтобы нас не опередили. Чтобы технологии Семецкого, а это именно технологии, не попали раньше времени к нашим врагам.
Кстати, тебе не казалось странным, что вокруг него появилось столько ярких дарований? Вот хотя бы интерн этот, как его, Ледовский. Говорят, темным троечником был, а сейчас день и ночь совершенствует свои термобарические игрушки. И отзывы о нем почему-то изменились. Квалифицирован, внимателен, талантлив. Будто раз, и подменили человека!
Мне вот что страшно. Сверхчеловечества, понятное дело, не получится. А вот сверхлюди - будут. Да что там, будут, уже есть!
Представляешь, как это выглядит? Прошедшие трансформацию получают полное и неоспоримое превосходство по отношению ко всем остальным. И тогда любой из нас по сравнению с ними - кто?!
-Untermensch, кто же еще. Стоп, себе говорю я,- зло выдохнул Шкирятов. - Это, это ж, получается, может и до откровенного нацизма дело дойти! Только на новом уровне, но от того ведь не легче, правда?
- А думаешь, что я к тебе как ошпаренный прискакал? Нацизма пока нет, и вроде, не предвидится, а вот полубогов - уже наблюдаем воочию. Сегодня их двое. Завтра может быть четверо. Сколько будет через месяц?
И в интересах страны сделать так, чтобы они любили ее, заботились о ней, жили ее интересами. Иначе - разнесут все в прах!
Да знаешь ли ты, что этот малолетний гений мне плел?!
- Что, это не последняя херовая новость? - устало осведомился Шкирятов.
- Не знаю, новость ли это. Скорее, заявление. Он, понимаешь, говорил, что заполнив Землю, мы просто будем вынуждены либо заняться самоуничтожением, либо расширить ареал обитания.
- В космосе жить станем?
- Когда-то, да. Я согласен с мальчишкой. Земля - колыбель. Но человек долго не лежит в люльке. А в космосе с нашими телами неудобно.
- Так что он такого придумал?!
- Говорит, не сам. Были и умнее. Вот, я сподобился услышать, что можно существовать не только в слабой оболочке из кожи, а жить как некое энергоинформационное образование.
- Бог, что ли?!
- Да, он так и говорит: 'Лучшие станут богами'! Понятно, в понимании дикарей... А так - те же люди, просто, с другими возможностями.
Шкирятов облегченно выдохнул, криво улыбнулся, и сказал:
- Ну, это нормально. Чудит немного, а так - все хорошо. А хоть и богами, я не против! Главное, чтобы Советская власть была.
Негромко загудел сигнал вызова из приемной.
- Да, договаривались. Да жду, - подняв трубку, произнес Матвей Федорович.
И переводя взгляд на открывшуюся дверь, добавил:
