Марина Трубецкая - Дверь обратно
Из его глаз лились слезы, и он, не отрываясь, смотрел на превратившееся в факел дерево. Опять раздался смех, он звучал как раз со стороны горящего вяза. Твою ж мать! Мне сразу все стало ясно! Как я вообще могла хоть на секунду подумать, что являюсь причиной исчезновения охранителей? Перед глазами встали изломанные тела, обреченные на непередаваемые страдания в кладбищенской яме. Смерть моей матери от рук этого хихикающего монстра. Эта тварь сейчас рядом со Славиком в горящем дереве! И боги явно подтвердили это своими разящими молниями.
Вот только дьявольскому старцу они, похоже, как слону дробина! Вместо того чтобы страдать сейчас от кары небесной, он не переставал веселиться! Зачем, ну зачем ему маленький ребенок? Ведь теперь понятно, что он охотится на малыша, регулярно возникая рядом с ним.
В голове у меня что-то лопнуло с громким звоном, заглушившим все остальные звуки, и я поняла, что только мне дано уничтожить это чудовище. Не обращая уже никакого внимания на руки Атея, я выскользнула из его хватки и, преодолевая сопротивление, медленно, как сквозь толщу воды, побежала в сторону дерева. Вернее, я хотела побежать, но больше всего мои движения напоминали замедленную съемку в каком-нибудь дурацком фильме. Разгребая руками уплотнившийся воздух, я обернулась. Атей продолжал стоять, сжимая пустое место. Вид у него был странно оцепеневший. Я, не переставая перебирать ногами, посмотрела по сторонам. Народ почти весь находился на своих местах, не делая при этом никакой попытки отодвинуться подальше от нестерпимого жара, только в остекленевших глазах мельтешили отблески огня. Я еще на пять шагов приблизилась к дереву. Сил это отняло у меня ровно столько, сколько потребовалось бы, чтоб пробежать марафонскую дистанцию. С каждым моим шагом огонь все больше и больше замедлял свое движение, вязкими языками устремляясь к небу. Видимо, из-за странно ведущего себя времени структура огня претерпела существенные изменения. Когда я преодолела последние метры, отделяющие меня от дерева, пламя вначале на миг замерло, а потом и вовсе осыпалось передо мной крупными хлопьями копоти. Моему взгляду открылось отверстие у корней, больше похожее на дупло. Я нагнулась и с чувством, будто отодвигаю огромный валун, по сантиметру пропихнула себя внутрь.
И тут же опять стало легко двигаться. Огонь, взвыв раненым зверем, метнулся за мной, но я быстро откатилась на середину, оставив его с носом. Ни Славика, ни саквояжа видно нигде не было. Я в панике заметалась по задымленному помещению, заглядывая в каждый закуток, пока не провалилась в открытую дырку в полу. Не успев толком испугаться, что ребенок мог упасть вниз и разбиться, я пролетела пару метров и поняла всю беспочвенность такого опасения. В то время, когда я достигла конца туннеля, меня сразу же неудержимо потянуло вверх. Похоже, через солнце можно было только войти, а вот выйти обратно было крайне затруднительно. Дорога с односторонним движением оказалась…
Наверху стоял неизвестно как попавший сюда Атей.
— Ты нашла его? — На закопченном лице ярко светились молодые серые глаза.
Я отрицательно замотала головой, продолжая бестолково сновать по помещению, а потом попыталась взять себя в руки и выкрикнула:
— Я слышала стариковский смех! Точно так же кто-то смеялся, когда погибла моя мама, и на кладбище в Тридевятом Царстве тоже. Похоже, старик почему-то охотится за Славиком!
Атей активно закивал головой, показывая, что все понял. Помещение стремительно заполнялось дымом. Волхв ударил посохом в пол, и вокруг вдруг стало необычайно светло. Даже дым, казалось, на мгновение рассеялся. И тут я увидела то, чего раньше не замечала, — между косяком и одной из дверей торчал кусок белой холстины. Днем его точно не было! Подбежав, я изо всех сил дернула дверную ручку. Та даже не шевельнулась. Понимая всю бессмысленность своих действий, я продолжала пинать и толкать дверь до тех пор, пока Атей не отодвинул меня в сторону. После этого он отстучал навершием посоха что-то весьма напоминающее «Спартак — чемпион», и дверь без лишней суеты гостеприимно распахнулась перед нами. Я, не мешкая, выскочила наружу, Атей последовал за мной обычной невозмутимой походкой, неся с превеликим достоинством свое тулово. За что тут же и поплатился — коварная дверь, изловчившись, хлопнула волхва чуть пониже спины, выхватив при этом добрый кусок его рубашки.
В любой другой подобной ситуации я б, наверно, померла со смеху. Уж очень комично выглядел волхв с торчащей из прорехи волосатой ногой. Но сейчас у меня получалось думать только о пропавшем Славике и убийце.
Дым, который вырвался следом за нами из двери, рассеялся, и я смогла наконец оглядеться.
Мы оказались в странном месте. Больше всего оно походило на лунную поверхность, как ее показывают по телевизору, вот только цвет у нее был не серо-пепельный, а коричнево-рыжий. Казалось, что почва под ногами полностью проржавела. Дышалось после задымленного ствола дерева очень даже ничего. Атей стоял рядом и оглядывался по сторонам с неменьшим интересом, чем я.
— Где это мы? — разглядывая дырчатую поверхность, как будто изъеденную лопнувшими пузырями, спросила я, не уверенная, что получу какой-либо ответ.
Атей задумчиво посмотрел на небо, я последовала его примеру. Звезд там не было. Вернее, они были, но выглядели не как звезды, а как сверкающие нити, заштриховывающие небо.
— Скорее всего, это Нибиру, древняя родина наших предков-Богов, — ответил он наконец.
— С чего вы это взяли?
— Именно так ее мне описывал когда-то Велес… Вскипевшая планета, с немыслимой скоростью несущаяся по своей орбите.
— А что это за позывные вы простучали в дверь?
Атей потер нос, раздумывая, говорить или нет:
— Это Велесов ключ. И об этом знать никому не следует. Бо то есмь тайна!
Я пожала плечами, всем видом показывая, что мне это, в общем-то, глубоко безразлично, и обернулась назад. Дверь с этой стороны выглядела как и с той, вот только болталась она прямо в воздухе, и никаких стен при ней не наблюдалось.
— Куда они могли пойти? — Этот вопрос волновал меня сейчас больше всего.
Волхв поднял посох и стал, как металлоискателем, водить им по земле. Под углом градусов в пятьдесят от того места, где мы стояли, посох вдруг вздрогнул и выпустил струю голубоватого дымка, который, змеясь по земле, тут же потек тоненьким ручейком. Мы послушно пошли вслед за ним. Тот петлял, обходя наиболее глубокие, по его мнению, кратеры, и спускался вниз, если глубина позволяла сделать это без опасности переломать конечности.
Иногда я взлетала вверх, пытаясь с высоты увидеть больше. Но во все стороны простирался одинаково унылый пейзаж, лишенный даже намека на существование жизни. Странно, но даже камней здесь не было — только ржавая почва всех оттенков коричневого: от светлого, почти песочного, до густо-шоколадного. Уж не знаю, были ли тут бактерии, но унылый пейзаж не пятнал ни единый островок зелени. Пожалуй, единственным объектом, которым бы можно было тут полюбоваться, было темно-синее небо с росчерками пролетающих звезд.
Когда я первый раз поднялась в воздух, Атей зачарованно проводил меня взглядом.
— Никогда не видел подобных крыльев, — сказал он, пытаясь их потрогать. Рука проходила насквозь, как через марево, и только перламутровые блики энергии начали интенсивнее пробегать от центра к краям, — они просто совершенны! Почему ты не сказала мне, что они у тебя прорезались?
— Потому что это произошло уже после того, как вы натравили на меня вашего огненного Змея Горыныча.
— На тебя? Что это ты выдумываешь? — Глаза он пучил вполне искренне. — Я оставил его только для вашей защиты, чтобы никакое зло не могло проникнуть на поляну.
— Отлично придумано, — я раздраженно взмахнула крыльями так, что ржавые хлопья, пытающиеся изображать в этом мире почву, поднялись в воздух маленьким смерчем, — а предупредить меня об этом отчего не попытались?
Безвозрастное брехло пожало плечами, решив отмолчаться на этот счет. Потом Атей провел по моей спине ладонью, думая, что делает это незаметно, но, впрочем, тут же отдернул руку. Никак обжегся, прохвост!
— А на спинное древо можно посмотреть? — Тьфу ты, а я совсем про него забыла, уверовавшись, что не имею никакого отношения к страшным злодеяниям!
— Только после свадьбы, — отрезала я, ввергнув служителя Божьего в некоторое смятение.
Вскоре я начала тревожиться. Все это было как-то странно. Мои полеты явно показывали, что на километры вокруг никого не видать. Тем не менее смех я слышала не так давно, то есть мерзкий старец с моим названым братишкой ну никак не мог далеко уйти. Возникает резонный вопрос — куда они, в таком случае, подевались?
