Кристофер Зах - Книга Противоречий. Голубь
— Чуть-чуть…
— Многое из того, что они говорят, — правда.
— То есть при телекинезе мы воздействуем на предмет своим энергетическим полем? — не без иронии спросила Цекай.
— Что-то похожее. Люди не могут использовать телекинез, как мы. У них поле слабее и имеет немного другую структуру, но если ты научишься чувствовать свое поле и контролировать его, то освоишь телекинез.
— А Три Закона?
— Их тоже надо учитывать. Без них ты не сможешь использовать магию.
Завтра я как раз этим займусь!
Курой, словно прочитав ее мысли, заметил:
— Да, лучше уметь им пользоваться, он хорош как защитное заклятие. Особенно в наше время…
— Что это значит? Наше время? Мне объясняли, но я не могу понять, как так произошло, что вокруг ходят гоблины и уничтожают города? — и пытаются меня поймать… Цекай вопросительно на него посмотрела. — Не может же быть, что гоблины просто так напали на Густан. Должны же быть причины! Сваливать все на Светотень странно…
— Почему же? Ты забываешь, что гоблины, которых мы видели, — отряд Светотени, а она способна следить за их действиями на огромном расстоянии и уничтожать непокорных.
— Но зачем она это делает? Глупо же воевать с собственным государством! Это как-то странно! Или она хочет всех запугать? Или получить большую власть? Или… что?
— Как только я ее увижу, — пообещал Курой, — первым делом задам эти вопросы.
— А что тогда делать всем нам?
— Я слышал, — заметил Лорриал, — что город Борнау уже готовится к войне. Похоже, лучше действительно умирать сражаясь, чем, как густанцы, ни о чем не догадываясь.
— Борнау? — уточнила Юрия. — Этот же столица Запада? Это там выращивают драконов?
— Да, — кивнул Лорриал. — Этим город и знаменит.
— Да… Похоже, это все будет очень интересно, — хмыкнул Грауд.
— Интересно? — оторвалась от чтения Юрия.
— Да, — кивнул единорог. — Последняя война была почти три тысячи лет назад.
— Правда? — удивилась Цекай.
Юрия кивнула:
— Светотень и существует для того, чтобы их предотвращать.
Цекай, задумавшись, подошла к своему мешку и осторожно на него села.
— Тогда я совсем ничего не понимаю, — проговорила она.
Постепенно наступила ночь и стало совсем темно. Единороги собирались дежурить по очереди, поэтому Цекай, забравшись поглубже в свой мешок, закрыла глаза.
Сон не шел, и она просто всматривалась в небо, которое было хорошо видно из пещеры. Потом Цекай наблюдала за Куроем, который еще долго слушал музыку. Потом он куда-то ушел. Цекай это только видела, потому что услышать его шаги было невозможно. Несмотря на то что у него на ногах были острые и крепкие черные когти, они, словно не касаясь земли, не стучали по камню. Его когти девушке не нравились. Они казались какими-то опасными и угрожающими. У Юрии на двупалых ногах они тоже были, но более короткие и тупые, цвета слоновой кости.
Спящие Рина и Лорриал не заметили, как он ушел, а Грауд что-то ему сказал. Цекай не вслушивалась. Вскоре она уже спала.
Сны ей снились разные, но довольно странные и тяжелые. В них постоянно был Густан, его разрушенные дома и мертвые жители, разбросанные по главной улице. Цекай шла по этой улице, ей хотелось повернуться и уйти, но она не могла. Ноги сами вели ее вперед. В центре убитых было еще больше, их тела были изуродованы еще сильнее. Теперь Цекай могла видеть их лица, застывшие в ужасных гримасах. Своими остекленевшими глазами они смотрели на нее…
Девушка, вздрогнув, проснулась. Было еще очень темно, а Курой все еще не вернулся. Разве прошло так мало времени?.. Цекай поежилась, прогоняя остатки сна и чувствуя, как онемели ноги. Рина ходила по дороге у пещеры, и ее копыта тихо цокали. Девушка медленно перевернулась на спину и чуть не вскрикнула от ужаса, увидев Юрию, спокойно сидящую на своем мешке. Голубь бродил рядом, ища что-то на каменном полу.
— Господи! Юрия, ты меня напугала! — пролепетала Цекай.
Юрия ничего не ответила, а лишь тоскливо всхлипнула.
— Как ты думаешь, — тихо спросила она, — много ли еще городов будет так уничтожено?
Цекай не знала, что сказать. Похоже, что Юрия не могла уснуть с самого вечера.
— А вдруг мы приедем в Саалл, и выяснится, что и их всех убили вместе с моими родителями!
— Но ты же посылаешь к ним голубя.
— Да, но я боюсь, что однажды он принесет плохую весть. И чем больше я думаю, тем больше мне непонятно, почему гоблины не убили нас. Вы видели, что они могут… Сначала я думала, что это везение, но не похоже… Даже если они хотели забрать только тебя, почему они не убили нас? Я тут вспомнила… Помнишь момент, когда гоблин нас чуть не прикончил, но Грауд на него напал сзади? Мне кажется, что гоблин все-таки не хотел нас убить…
Цекай задумалась. А ведь она права… У девушки тоже возникало впечатление, что кровожадные монстры не хотели расправиться с ними, как с густанцами. Она снова легла и обняла себя руками.
— Происходит что-то непонятное, но, наверное, это только пока… Лично я с удовольствием буду воевать на стороне Проклятых, — тихо проговорила она и поняла, что Юрия кивнула, поддерживая ее.
Цекай снова заснула, но спала плохо, просыпаясь, как только воспоминания начинали возвращать ее в разрушенный город. Когда она снова открыла глаза, было уже раннее утро и засыпать опять было бесполезно, поэтому она, еще немного полежав, села на своей «кровати».
Куроя все еще не было, а Юрия спала, слегка шевеля пальцами на руке. Из единорогов бодрствовал Лорриал, блуждая вперед-назад и хмуро глядя по сторонам. Цекай медленно поднялась и стала складывать свой спальный мешок, стараясь, чтобы это получилось так же, как у Юрии. Потом она надела пренсоэр и прикрепила к нему посох, всю ночь послушно лежавший рядом с ней.
Собравшись, она вышла из пещеры, приветливо махнув единорогу рукой. Тот ответил на ее жест благородным кивком. Солнце взошло, и горы сияли золотым светом. Воздух был удивительно свежий, и Цекай с удовольствием сделала два глубоких вдоха. Потом она поднялась вверх, на уже облюбованный ею вчера выступ, и осмотрелась. Было светло, а потому неизвестно, был ли кто-то в Густане или пентакаррцы уже ушли. Она нашла реку, в которой вчера Курой набирал воду. Девушка зачерпнула ее ладонями и умылась.
— Привет, — произнес мягкий голос, и Цекай, повернувшись, увидела Куроя.
Тот спускался вниз, ловко прыгая с одного камня на другой.
— Привет. Где ты был?
— Гулял, — пожал он плечами, — и нашел, кстати, очень хитрый путь, по которому можно срезать.
Вскоре они снова отправились вперед. Лорриал скакал первым, а Курой говорил ему, куда сворачивать. Юрия отслеживала их перемещения на карте: они действительно сильно сократили свой путь и уже к вечеру заметили, что горы постепенно стали уступать место траве и мягкой земле. Вскоре они остались позади, и пространство, радуясь своей свободе, разлетелось на километры вперед и в стороны, а скалы, словно огромный забор, возвышались за спиной. Поле, казалось, не заканчивалось на горизонте, а уходило еще дальше, сливаясь с облаками. Цекай, как ни старалась, не могла разглядеть границу между небом и землей. Теперь она стала понимать, что подразумевают, когда говорят: «На сколько хватает глаз». Девушка удивленно моргала, щурилась, но все равно линия горизонта была размытой и нечеткой.
Трава на поле была высокой, но возникало ощущение, что ей вполне по силам вырасти еще и к концу лета она будет по пояс взрослому человеку. Прямо от гор вела куда-то вдаль широкая тропа.
Большую часть дня Юрия играла с Куроем в игру, похожую на человеческие «города», которая для Цекай была просто недоступна. Сначала она не поняла, что они делают, пока юноша не объяснил ей правила. Велась игра на языке Света. Начинающий называл всего одну букву, следующий игрок должен был добавить к ней другую, чтобы получилось существующее слово. Выигрывал тот, кто называл слово последним. В финале слова получались очень длинными, которые порой и произнести было сложно. Юрия говорила грубовато и резко, в то время как Курой произносил их легко. Казалось, его голос идеально подходит именно для языка Света, так свободно он на нем говорил, не задумываясь. Слова сами слетали с его губ. Он каждый раз и выигрывал, хотя Юрии почти удалось один раз одержать-таки победу, но, пока она радовалась, Курой, немного подумав, добавил еще одну букву.
С тех пор как они выехали из Пентакарра, прошло три дня. Все это время они преодолевали скалу за скалой, ущелье за ущельем и теперь, оказавшись на огромном поле, гигантским ковром раскинувшемся перед ними, щурились от солнца, ставшего вдруг слишком ярким, и от ветра, ставшего слишком сильным. Единороги рвались вперед, потому что устали идти по камням и мечтали почувствовать под копытами траву и мягкую почву. Цекай самой хотелось соскочить с Грауда и, раскинув руки, побежать вперед, глядя в небо, но она понимала, что они гораздо быстрее доберутся до Саалла, если будут меньше останавливаться. В горах они и так шли медленно из-за постоянно петляющих троп.
