Кристофер Зах - Книга Противоречий. Голубь
Тогда даже елочки сдавались, понимая, что горы победили их. А вершины все неслись и неслись вверх, радуясь своему могуществу. Они снисходительно глядели вниз на лес, реки, поля, которым недоступна такая высота. А на самом верху, среди снега и льда, где холодно и ветрено, казалось, не может выжить ничто живое. Только на Земле люди осмеливаются, как лес, бросить вызов горам, а в этом мире почти никому не было известно, что там, в вышине, тонущей в небе, и почему снег там не тает летом, а год за годом белей облаков. Многие говорили, что там, в королевстве белого цвета, живут Барсы, но это только слухи, которые непременно появляются вокруг чего-то необычного. Ведь горы — это не магия, которая проста и ясна, это — что-то большее, тайное и неизведанное, очевидное, но вместе с тем такое сложное.
Красивый зильн пролетел над самой вершиной, едва не задев ее лапами. Где-то здесь, совсем рядом, его дом и дети. Они на самом верху самой высокой горы. Там безопасно, там надежно. Зильн весь белоснежный, и его невозможно увидеть сверху, даже глаза у него такие светлые, что их трудно разглядеть. Этот зильн многое знал и многое видел, он был стар, почти как эти горы. Они помнили его совсем маленьким и крошечным, а он их — пологими и гладкими, только покрывшимися бесконечными трещинками и впадинами. Все это время горы были спокойны и хранили молчание, вслушиваясь в происходящее. Но ничему не удивлялись. Даже войны рас их не удивляли: их причины были понятны и ясны. Но теперь происходило что-то новое. Никогда еще столько голубей не пролетало через это место, никогда еще не были столь красноречивы и эмоциональны их послания. Никогда еще не были они такими разными и громкими. Сегодня зильн поймал одного голубя и в белых лапах нес его с собой. Тот бы еще жив, но не сопротивлялся: он знал, что это бесполезно. Зильн все равно гораздо сильнее. Сегодня послание до кого-то не дойдет. Зильн не знал, до кого. Ему это было неинтересно. Гораздо любопытнее было бы узнать, о чем это послание, потому что зильны, как и горы, любили послушать.
Зильн добрался до своей вершины. Там ждала теплая пещера, где были его дети. Они радостно загалдели, увидев отца с голубем в лапах. Зильн приземлился и запрыгал вперед. В самой глубине своего дома он швырнул голубя на пол, и тот с интересом посмотрел на детей зильна. Те обступили его кольцом. Они были еще совсем неуклюжи, едва держались на ногах и не выглядели такими величественными, как их отец. Летать они тоже не умели. Пока зильн стряхивал с себя снег, голубь тихо сидел на полу. Он знал, что его ждет. Зильны любили есть голубей, практически только ради них они спускались вниз. Сейчас, когда король гор был занят, у птицы даже не мелькнула мысль о бегстве. Это бессмысленно. Его жизнь оборвалась, как только он оказался пойманным. Даже если ему удастся добраться до выхода, он обречен умереть от холода. Здесь было лучше, тем более что сейчас, в тепле и полумраке, он мог исполнить самое главное желание в своей жизни. Зильн подошел к детям, столпившимся вокруг голубя, и спокойно произнес:
— Говори, птица. Говори все, что знаешь.
— Да! Да! — весело отозвались его дети.
Голубь торжествовал. Если бы его клюв мог улыбаться, он бы улыбнулся. Потому что голуби, как и силанцы, любили рассказывать.
***
Был уже вечер, и все трое слезли с единорогов и стали искать место, где можно переночевать. Вскоре Курой заметил небольшую пещеру. Им пришлось немного подняться вверх, чтобы забраться в нее. Там они расседлали единорогов. Отвязав от Грауда все свои вещи, Цекай стала наблюдать за Юрией и снова поразилась ее предусмотрительности. Сама она, конечно, и не предполагала, что им придется спать на земле, а потому даже не задумалась над тем, что для этого нужно. А Юрия прекрасно это осознавала, и потому взяла все и для Цекай, которая только теперь поняла, чем так забит ее весьма внушительного вида рюкзак.
Юрия молча протянула ей что-то вроде спального мешка. Девушка с интересом его развернула: ей никогда не приходилось пользоваться чем-то подобным. Пока Курой ходил к реке наполнять их многочисленные фляги, Цекай пыталась развести костер. Юрия, конечно, знала, как это сделать, но не стала мешать девушке осваивать посох. Та простым Ейгенцем пыталась поджечь уже приготовленные ветки, но добиться нужного результата ей удалось не сразу. Когда это все-таки произошло, она была горда собой.
Юрия села читать свою книгу, голубь все еще сидел на ее голове и не думал слетать, а Цекай вышла на воздух и огляделась по сторонам. Вокруг было очень красиво: солнце уже почти село, но его свет еще горел вдали. Теперь девушка поняла, почему закаты иногда сравнивают с пожаром. На Силане все закаты были такие, неповторимые и яркие, в то время как на Земле их обычно не видно за высокими домами. Перед глазами у девушки снова появился разрушенный, полностью уничтоженный Густан, и брови сами собой поползли к переносице. Она не могла выбросить его из головы целый день и только сейчас на секунду отвлеклась от мрачных мыслей. Еще ей не давало покоя, что те, кто напал на город, возможно, где-то поблизости. А что если они нападут на нас ночью? Хотя единороги говорят, что их рядом нет… но… Цекай передернуло, когда она вспомнила, как искромсали густанцев. До этого она считала, что секиры гоблинов просто не способны резать. Ломать кости — да, но для большего они казались слишком тупыми. Но, оказывается, она ошибалась. Цекай повернулась назад, чтобы подняться чуть выше по горе, и увидела Куроя, спускающегося вниз. Девушка удивилась, что не услышала его приближения, но даже сейчас, когда она уже видела, как он мягко идет по камням, не могла уловить звук его шагов. Склон был крут, но казалось, что Курою от этого только удобнее, он легко выбирал себе путь среди торчащих в разные стороны камней.
— Тебе помочь? — спросила Цекай, кивнув на фляги, которые он нес в руках.
— Нет, спасибо, — улыбнулся он. — Я почти уверен, что справлюсь.
Цекай хмыкнула и начала подниматься вверх, с трудом удерживая равновесие. Вскоре она нашла весьма удобную площадку и осмотрелась. Все тот же горячий закат и горы, простирающиеся далеко в стороны, теряющиеся за горизонтом. Одна половина неба была уже почти черной, и там робко появлялись первые звезды. Теперь она наконец увидела, что часть гор вверху покрыта снегом. Они отливали оранжевым светом садящегося солнца. Вдруг девушка удивленно замерла, остановив взгляд на огнях, горевших вдалеке. Она сразу поняла, что в том месте должен быть Густан. Гоблины?! Хотя… Вероятно, это подошли те, кого прислали из Пентакарра. Цекай стало спокойнее. Мы здесь не одни…
Она еще немного побродила по округе, а затем спустилась вниз, дважды чуть не упав. Потом она все-таки справилась со спуском и зашла в пещеру, где было тепло. Тихо потрескивал костер. Этот звук был каким-то усыпляющим и успокаивающим. Курой сидел, прислонившись спиной к каменной стене. Его глаза были закрыты, и можно было подумать, что он спит, но в руке был зажат плеер, экран которого горел голубоватым светом. Стоило только девушке оказаться внутри, как он открыл глаза и внимательно на нее посмотрел. Один его глаз блестел в свете огня, а другой, оставаясь в тени, светился каким-то таинственным изумрудным пламенем, как горят иногда глаза кошек. Цекай стало не по себе, и она отвернулась, чтобы не чувствовать на себе его взгляд. Юрия, так и не сдвинувшись с места, завороженно читала книгу. Единороги стояли рядом у костра и лениво подняли головы на вошедшую девушку.
Тогда Цекай, повернувшись к Курою, сказала:
— Я там видела огни у… Ты меня слышишь?
— Да, — кивнул он, нажав кнопку на плеере и для убедительности сняв наушники.
— Я видела у Густана огни. Это ведь не могут быть гоблины?
— Я думаю, нет, — Курой покачал головой. — Это, скорее всего, пентакаррцы.
— А гоблины?..
— Я думаю, что Роу отправит за ними лю… силанцев. Никак не могу привыкнуть! Логичнее ведь звучит «людей»?
Цекай улыбнулась, она полностью его понимала.
— А какие заклинания существуют, кроме Ейгенца?
— Скажем, то, что ты делаешь сейчас, далеко на весь Ейгенц.
— Да?! А что еще?
— А ты как думаешь?
— Э-э-э… я? Никак.
— Нет, у тебя должна была появиться догадка.
— Ну… Она есть… Но это глупо.
Курой вопросительно поднял брови, словно ему было очень интересно дослушать ее до конца.
— Может… — неуверенно продолжила она. — Может, телекинез?..
— Да, — улыбнулся Курой. — Телекинез — это Ейгенц. По правде говоря, он такой же незаменимый, как тот, что используешь ты.
— А как его делать?
— Ты когда-нибудь слышала, что говорят о телекинезе люди?
— Чуть-чуть…
— Многое из того, что они говорят, — правда.
— То есть при телекинезе мы воздействуем на предмет своим энергетическим полем? — не без иронии спросила Цекай.
— Что-то похожее. Люди не могут использовать телекинез, как мы. У них поле слабее и имеет немного другую структуру, но если ты научишься чувствовать свое поле и контролировать его, то освоишь телекинез.
