Том Уикер - На арене со львами
— Он, я слышал, работает как проклятый?
Она скорчила гримаску.
— Вот еще новость. Взыскует Святого Грааля.
— Значит, Мэтту Гранту счастье привалило?
— Мэтту? Да он не меньше Ханта погружен в работу, ничего вокруг не видит и не слышит. Мне еще повезло, что хоть Мэтт тогда никуда не уехал и не задержался за полночь на работе.
— Хороша пара,— сказал Морган.— Словно созданы друг для друга.
Она холодно поглядела ему в глаза, не отрывая губ от бокала.
— Хант без Мэтта как без рук. Он вообще еще не разобрался, на каком он свете. Во всем полагается на Мэтта. Я иной раз сама не знаю, кто из них сенатор.
— А вы поосторожней. Кое-кто, та же Мертл Белл, например, еще подумает, что вы их и впрямь путаете.
— Как мило с вашей стороны, что вы об этом беспокоитесь,— обронила Кэти.— Вы ведь ужасно обеспокоены, правда?
Вот черт, опять меня занесло, в отчаянии подумал Морган. Да не занесло — сам полез, а все из-за нее. Но Кэти не стала ждать, покуда он выберется из неприятного положения, она придвинулась поближе, улыбнулась и негромко спросила:
— Вам ваша новая работа нравится? Да что спрашивать. Вам нравится, что вы теперь хоть что-то собой представляете.
Она заглядывала ему прямо в глаза, словно хотела проверить, точно ли пришелся удар.
— А разве я теперь собой что-то представляю? — беспомощно переспросил Морган, оскальзываясь, словно на льду.
— Ну, вы сами знаете, что это так.
— Ладно,— сказал Морган,— хватит с вас. Всадили кинжал по самую рукоять. И прямо под ребро.
Она наклонилась к нему еще ближе, по-прежнему чуть улыбаясь и прихлебывая джин из бокала.
— Но троньте меня, Рич Морган, тогда и я вас не тропу.
Он с охотой ухватился за это предложение.
— Почему у нас с вами все время так получается? — Потому что вы чертовски обидчивы, а я не соблюдаю правила игры, которые вы в глубине души считаете обязательными для женщины. Я думаю, вашей жене с вами не сладко приходится.
— Ну, здесь, пожалуй, мы с ней на равных. Разве не в каждой семье так получается?
— Вот я вам это самое и предлагаю — чтоб на равных: будьте мне другом, и я вам буду другом. По-моему, ни вам, ни мне верный друг не помешает.
Морган отнял у нее бокал, поставил на стойку рядом со своим, взял ее за плечи и поцеловал в щеку.
— Это самая выгодная из всех моих сделок! — провозгласил он.
— Тогда признайтесь в знак новой дружбы,— быстро ввернула Кэти,— что это за таинственные дела сейчас у Ханта?
— Н-пу…— (Кэти не теряла времени даром, она всегда отличалась прямолинейностью на свой, новоанглийский, лад.)— Меня он не посвящал ни в какие свои тайны.
Дружба-то дружбой, даже самая новейшая, а все-таки нечего рассказывать жене Андерсона то, что сам он ей не счел нужным рассказать.
— Врете, я ведь знаю Ханта Андерсона.— Кэти улыбнулась, и слова ее прозвучали не так уж обидно.— Ну, да мне наплевать. Вы, мужчины, с вашей политикой — что может быть скучнее?
— Не всегда. Иной раз политика захватывает не хуже любовной интрижки. Или, как говорит Менкен, не хуже казни через повешение.
— Но вы только взгляните на эту публику.— она обвела гостей изничтожающим холодным взглядом.— Дураки, зануды и притворщики.
— А меня вы к какой категории относите?
— Во всяком случае, не к дурачью. К занудам, когда злитесь. Иногда к притворщикам, как все мы. Разве можно в политике быть искренним, если политика в том и состоит, чтоб люди верили тому, что вы им внушаете?
— Вы ведь искренняя. И Хант искренний.
Она снова скорчила презрительную гримаску.
— Я стараюсь, сколько могу, держаться подальше от политики. А для Ханта это просто игра, как и все остальное.
— Как странно, что вы это говорите, мне казалось, Хант — один из немногих людей, которые относятся к политике всерьез.
— Конечно, он относится к политике всерьез. Но когда-то, помню, он так же всерьез относился к юриспруденции, а потом — к сельскому хозяйству. Был у него даже план заняться археологией. Он, конечно, считает, что относится к политике всерьез, я не спорю, но скоро ему станет мало и этого, мало быть каким-то заурядным сенатором среди всяких старикашек вроде Б. Д. Ему уже надоело все это, уверяю вас. Вот почему он так нуждается в Мэтте. Рано или поздно он сорвется и ринется куда-нибудь еще, вот увидите.
— Вы, конечно, знаете своего мужа лучше, чем я, но готов спорить, что тут вы ошибаетесь.
Кэти рассмеялась.
— Жены частенько ошибаются. Такая уж у нас профессия.
— По-моему, на сей раз он нашел, что искал. Нашел именно то, что ему надо, и теперь готовится к старту.
Кэти задумчиво посмотрела на Моргана.
— Опять эта страшная тайна.— она коварно улыбнулась.— Ничего, спрошу у Мэтта. Я у него что угодно могу выведать, вот увидите.
А это означает только одно, помнится, он с пьяным азартом объяснял Энн в машине по пути домой: даже если Хант Андерсон такой дурак, что пренебрегает своей красоткой женой, уж Мэтт-то Грант ею положен на обе лопатки, пли как там ей больше нравится. Энн, которая тоже успела натерпеться от любвеобильного Б. Д., чуть заплетающимся языком возразила, что, уж во всяком случае, не ему говорить о пренебрежении к женам, он даже не спас ее от этого старого павиана. А Морган язвительно заметил, что едва ли она связывала надежды на свое спасение с ним, ведь она, когда приехала, даже не поинтересовалась, здесь ли он, и за весь вечер ни разу не взглянула в его сторону.
— Насколько я понимаю,— сказал Гласс,— вы эту рыженькую уводите к себе в номер, так что простой смертный вроде меня может не набиваться со своими услугами.
Рыжая стюардесса, задевая за пустые столики, нетвердой походкой ушла искать дамскую комнату.
Морган откупорил последнюю бутылочку с водкой и ответил, сдерживая досаду:
— Я отведу ее в собственный ее номер.— Правдоподобная отговорка пришла сама, естественно, как дыхание.— Бедняга вон как нагрузилась, что от нее проку.
На другой день после приема у Андерсонов Морган прямо с утра пришел в канцелярию к Мэтту Гранту. Адам Локлир был в отъезде, но Мэтт пригласил обоих консультантов из комиссии по сезонной рабочей силе, и посвящение Моргана началось. Тогда он еще не думал, что вопрос этот обретет для него такую важность. «Спрок и Берджер, консультанты» оказались искусными учителями — сухие и педантичные, они как будто интересовались не столько горькой долей тысяч людей, сколько диаграммами, графиками, кривыми, средними отклонениями, верхними и нижними пределами, с помощью которых можно было количественно оцепить ситуацию; но, как все истые знатоки своего дела, они готовы были говорить на эту тему без конца. В Моргане, как, по-видимому, и в Андерсоне, они нашли внимательного слушателя, и за одно долгое лето, просиживая с ними целые вечера в старом здании сената в душной комнате, за стеной которой проходил туннель подземки, они умудрились перекачать в его бедную голову необъятную информацию (всего в стране насчитывалось 450 000 сезонных рабочих, занятых сельскохозяйственным трудом в 900 округах 46 штатов, работали они по 85 полных рабочих дней в году и получали по 900 долларов на душу; 20 процентов этих рабочих, по оценке Спрока и Берджера, были практически неграмотны, а в среднем их образовательный уровень составлял 7,2 года).
Испещрив этими сведениями несколько записных книжек, Морган вместе с Хантом Андерсоном и Адамом Локлиром побывал в лагерях сезонников и собственными глазами увидал бедственные условия их жизни. Однажды в своем родном штате они с Андерсоном даже прошли из конца в конец длиннющее фасолевое поле, а потом, став на колени, целый час собирали созревшие стручки, дабы испытать на себе, каково под палящими лучами солнца целый день ползать в пыли и ломать спину, наполняя корзину, которая все никак не наполнялась, и даже получили от артельщика желтый талон. По этому талону в конце рабочего дня им причитался всего один доллар — за вычетом доли артельщика. Поле было дрянное, скудное, засеянное по второму разу, после того как первый урожай погиб от проливных дождей; семидесятилетняя негритянка с ввалившимися щеками и с подвязанными к ногам наколенниками сказала, что даже лучшие сборщики, наполняющие обычно по двадцать корзин за десятичасовой рабочий день, здесь собирают от силы корзин по семь или восемь.
— Конечно, работа — она работа и есть, — заключила старуха, — но ежели и на других полях будет этакое, я возьму да и наплюю на все, вот что я вам скажу, буду лучше жить на пособие.
Когда Морган доложил эти свои «полевые» наблюдения Спроку и Берджеру, оба они согласно кивнули и, казалось, оба так же согласно заговорили, но на самом деле говорил только один из них — Морган еще не научился распознавать, кто именно.
— А вы обратили внимание, что система талонов работает на владельцев плантации? Она, к примеру, автоматически накладывает штраф на сборщика даже за то, что он отойдет воды попить.— Здесь включился второй и продолжал: — Ведь чтобы собрать десять корзин, ему приходится трудиться полный день не разгибая спины. Поэтому достаточно владельцу установить колонку или бочку где-нибудь подальше, на краю поля, и рабочие предпочтут вовсе не пить, а у владельца уменьшатся затраты на воду и одновременно повысится производительность.
