Джен Коруна - Год багульника. Осенняя луна
— Я бы мог приказать схватить тебя — эльфы давно прячут Нар-Исталь от его законного владельца… — заметил Гастар рассеянным тоном, однако блеск его черных глаз говорил о крайнем душевном напряжении.
Развернувшись, он еще раз пристально посмотрел на веллару, точно пытаясь прочесть ее мысли, но виденье Моав явно оказалось быстрее.
— Но я, пожалуй, не стану этого делать… — последние слова князя упали, точно камень; черные глаза потухли. Разговор был окончен.
— Я бы советовал высокой велларе покинуть Сиэлл-Ахэль как можно быстрее — хэурские дамы слишком некрасивы, чтобы я смог защитить тебя от своих воинов, — с ледяной улыбкой произнес он, любезно беря руку эльфы и поднося к губам.
Моав хотела отдернуть руку, но не успела; она резко вскрикнула — острые зубы впились ей в ладонь, до крови прокусив кожу. В синих глазах вспыхнул гнев, но тут же погас — наследница дома Сильвана слишком хорошо владела собой. Побледнев, она отняла руку и со сдержанным напряжением проговорила:
— Уже поздно. Если князь позволит, я покину крепость завтра на рассвете.
— Да будет так!
Гастар хлопнул в ладоши, и на пороге появился мрачного вида стражник — молодой хэур.
— Гархат проводит тебя в твои покои; надеюсь, ты не покинешь их до завтрашнего утра. И, кстати, можешь даже не пробовать колдовать, твоя магия здесь не действует — в Сиэлл-Ахэль свои законы…
Плотоядно скалясь выпирающими клыками, стражник взмахом руки указал Моав на выход — все его жесты казались липкими. Не в силах сдержать дрожи, эльфа отшатнулась от него и, бросив на Гастара лютый взгляд, покинула зал.
Хэур долго вел ее по темным коридорам — к чему свет, если рыси видят ночью как днем? Они бесконечно спускались и поднимались по лестницам — даже замковая мышь и та бы не нашла пути обратно! За все это время мрачный проводник не проронил ни звука, однако хищные взгляды, бросаемые на тонкую фигурку эллари, были куда выразительнее слов. С опаской косясь на него, Моав старалась идти так, чтобы расстояние между ними не сокращалось. Наконец, они пришли — Гархат звякнул связкой ключей, со скрежетом открыл дверь и завел эльфу в комнату. Она осмотрелась — кровать да придвинутый торцом к стене стол с лавой, вот и все убранство. Хэур молча, со злорадной ухмылкой поклонился и вышел, захлопнув за собой дверь. Моав услышала, как повернулся ключ в замке — неужели ее заперли?! Она подбежала к двери и толкнула ее, но та не поддалась. Эльфа с досадой стукнула ладонью по двери — похоже, до завтрашнего утра она была пленницей… С выражением злобы на лице она стала нервно ходить из угла в угол. Поездка в Сиэлл-Ахэль оказалась бесполезной! Впрочем, Сигарт ведь предупреждал ее о такой возможности…
Прошло несколько часов, и в комнате стало совсем темно. Моав попыталась найти свечу или лампаду, но, кроме нехитрой еды, на столе не было ничего. Не снимая сапожек, она улеглась на кровать — простыни были на удивление чистыми и свежими. Снятый с пояса нож вместе с луком и колчаном лежали на столе. Она почти уснула, как из-за двери донесся странный шорох. Моав вскочила с кровати, в замке что-то щелкнуло, и тяжелая дверь начала отворяться, будто кто-то пытался незаметно проникнуть в комнату. Эльфа потянулась к оружию — от Гастара можно было ожидать чего угодно — но ее лицо озарилось радостной улыбкой.
— Сигарт! Как ты узнал, что я здесь?!
— В Цитадели слишком мало новостей, чтобы приезд высокой веллары остался незамеченным, а Гархат слишком хвастлив, чтобы не рассказать всей Сиэлл-Ахэль, где он тебя запер. Ну а утащить у него ключ и вовсе было не сложно.
Удостоверившись, что за ним никто не следит, хэур закрыл дверь и заключил Моав в объятья.
— Я все знаю, Гастар отказал тебе!
— Ваш князь упрям, как осел!
— Ты хотела сказать, как рысь?
Она рассмеялась.
— Или так. Похоже, у него свое виденье того, как, а главное, кому надо воевать с Моррогом. Более того, он не хочет отдавать свиток, а без него у велларов ничего не получится!
Она с досадой сцепила тонкие пальцы, Сигарт потер лоб.
— Да, интересно, куда он его запрятал? Я знаю каждый уголок в Цитадели и окрестностях — здесь трудно что-либо спрятать так, чтобы никто не заметил. Одни холмы да камни…
Лицо Моав оживилось.
— И как это я сразу не подумала! Я прошу тебя, найди его! Ты ведь и вправду здесь у себя дома — уверена, у тебя получится. Ну, пожалуйста! Ты не представляешь, как это важно!
Сигарт некоторое время сидел в задумчивости, затем неуверенно протянул:
— Хорошо, я попытаюсь…
— Как только найдешь его, сразу отвези в Рас-Сильван, к моему отцу!
— А ты где будешь в это время? — удивился он.
Моав опустила взгляд.
— Не знаю — мало ли что может случиться до тех пор…
— Ну, уж нет! — запротестовал хэур. — Мы вместе его найдем, и ты сама отвезешь его домой.
— Хорошо, пусть так и будет, — тихо согласилась она. — Но если вдруг меня не будет рядом, это придется сделать тебе.
— Вот когда придется, тогда и буду думать.
Она улыбнулась в знак полного согласия и кивнула. Сигарт расслабился.
— Ну, а что же ты намерена теперь делать?
— Завтра двинусь в сторону Инкра — думаю, двух дней верхом мне хватит, чтобы добраться. Надо добиться союза с озерными эльфами.
— Это действительно так необходимо? — недовольно поинтересовался Сигарт.
Озерный народ издавна был на ножах с хэурами, и ему не хотелось идти прямо в руки недругам; отпускать же Моав одну ему не хотелось — северные края не безопасны… Но она была настроена решительно:
— Без ирилай войну нам не выиграть. Ты слышал об инкрийской фаланге?
— Нет.
— Так вот, этому войску нет равных в битве на равнине — они держат удар, точно стена! Без этой силы сдержать гарвов не удастся.
— А они захотят биться рядом с рысями?..
— Мне как раз и предстоит их уговорить.
— Делай что хочешь, но одну я тебя не отпущу, — решительно заявил Сигарт. — Я пойду с тобой. Встретимся завтра в лиронге от ворот, у Острых скал — я буду ждать тебя там с утра.
Эльфа ласково прильнула к его груди.
— Ты так заботишься обо мне… Спасибо, — проговорила она и, заметив сомнения Сигарта, добавила: — Тебе нечего бояться: они не посмеют тронуть того, на ком есть знак Эллар.
— Хотелось бы мне в это верить. Главное, чтобы они не заметили его слишком поздно, — улыбнулся он.
Забравшись с ногами на постель, они еще долго разговаривали в темноте, пока Моав не начала зевать так, что уже почти не могла говорить. Отпустив хэура, она залезла в теплую постель и умиротворенно заснула. Если бы она знала, что готовит ей рассвет, вряд ли ее сон был столь безмятежным…
***
Солнце давно позолотило серые стены Цитадели, поднявшись из-за леса, а лунная эльфа все еще была пленницей в своей комнате. Она давно была готова к выезду, однако, вопреки обещаниям Гастара, никто, похоже, не собирался освобождать ее. Она звала, стучала в дверь, но все напрасно: казалось, все в замке напрочь забыли о ней, даже Сигарт! Моав злилась, однако вскоре ее гнев начал превращаться в страх — кого угодно могло напугать каменное молчание Сиэлл-Ахэль, населенной суровыми, не ведающими жалости воинами. Кроме того, был еще один повод для волнения — ведь, несмотря ни на что, Сигарт по-прежнему оставался одним из них: рысья природа сильна, и кто знает, не стал ли он на сторону Гастара, забыв обо всем, что их связывало. В конце концов, здесь его дом — единственный, который у него когда-либо был…
Волнение эльфы росло — в нетерпении она металась по комнате, точно надеясь таким образом обнаружить выход. Вдруг за дверью послышалось какое-то движение, щелкнул замок. Моав облегченно вздохнула — наконец-то за ней пришли! Однако уже через миг на ее лице отразился испуг, смешанный с недоумением. Вместо одного стражника в комнату вломилась целая гурьба хэуров. Их было не меньше десятка, все уад-хэуры — молодые воины, едва принятые в стаи. Особенно растрепанные, в не подогнанной по размеру одежде, они имели слегка бестолковый вид. Не в силах сдерживать волнение, некоторые из них то и дело оборачивались рысями — звериное обличье все еще было для них более привычным. Завидев Моав, они застыли и стали бесцеремонно рассматривать ее. Один, видимо, самый смелый, выступил вперед и, чего-то обрадовавшись, воскликнул:
— Гляди, какая беленькая — ну точно заяц к зиме!
— Уж больно хлипкая, как бы не поломалась, — скептически заметил другой.
— Гастар сказал — делайте, что хотите, только чтоб не померла, — отозвался третий из группы. — Так и сказал, честное слово!
— Ну раз Гастар сказал…
Они затоптались на месте, точно не зная, как подступиться к столь необычной добыче. Моав медленно отступила назад и, стараясь не привлекать внимание, взяла со стола лук и колчан. Хэуры же, наоборот, сделали шаг вперед — минутная растерянность минула. Их грубые лица исказились хищными ухмылками, отчего стали казаться особенно угрожающими. Эльфа снова шагнула назад, но уперлась спиной в стену. Поняв, что их жертва в ловушке, уад-хэуры стали подступать смелее. Вскоре Моав оказалась зажатой в углу — с двух сторон ее окружали стены, с остальных — рыси. Она молниеносным движением вскинула лук и заложила стрелу; ее пальцы едва заметно оттягивали и расслабляли тетиву, целясь то в одного, то в другого хэура. Вдруг позади рысьей толпы послышалась возня, несколько молодых воинов отшатнулись, словно их кто-то оттолкнул. Громкий голос спросил:
