Санин Евгений - Мы - до нас
«Легко сказать – стать смиренным и кротким в этом коварном, не знающем пощады мире! - покачал головой он, и тут же, устыдившись, оборвал себя на полумысли: - Хотя - Христос сам подал пример нам этому, взойдя, вместо того, чтобы стать царем всех царей и обладать сокровищами всего света, на страшный голгофский Крест…»
Дверь поруба неожиданно скрипнула и отворилась.
- Вот и первый гость! – усмехнулся князь Илья, поднял голову и остолбенел.
На пороге стояла… Горислава. Румяная с мороза. Красивая. В ушах – серьги. На пальцах перстни – подарки батюшки с матушкой и… как он сразу заметил – их обручальное колечко…
А в руках… в руках у нее был узелок. Охранник увидев его, требовательным знаком велел развязать и показать, что там, очевидно, чтобы убедиться нет ли в нем ядовитого зелья.
Горислава подошла к нему, что-то шепнула, отдала, и тот сразу отвернулся к стене и сделал вид, что все, что произойдет дальше, его совершенно не касается.
А Горислава, с так и не развязанным узелком, направилась прямо к князю.
Если бы он был повнимательней, то сразу б заметил, что на одном из пальцев девушки не доставало самого дорогого перстня, доставшегося ей в наследство от еще прабабушки, бывшей великой княгиней…
Да и до того ли было ему сейчас?.. Действия охранника он просто отнес к заслуге своей потерянной навсегда невесты, своей кротостью и чистотой умевшей укрощать самые злобные сердца…
Князь Илья повернулся к ней, цепь зазвенела, и он горько усмехнулся, кивая на нее:
- Вот где довелось нам с тобой встретиться!..
- Но я ведь же обещала, что пойду за тобой хоть на край света. А это – всего лишь смоленское княжество! – напомнила, подсаживаясь к нему, Горислава и прошептала: - Любый мой!
- Как! Ты… прощаешь меня? – недоверчиво посмотрел на нее князь Илья.
- Да как же я могу таить обиду на человека, который, после Бога, для меня роднее всех людей на земле? Дороже батюшки… дороже матушки… - не скрывая своей любви, ответила Горислава.
Помогая себе зубами, она быстро развязала узелок и стала выкладывать рядом с открытым Евангелием крошечные баночки и горшочки…
- Что это? – покосился на них князь.
- Целебные, просто чудодейственные мази! - прошептала в ответ Горислава. – Конечно, надо было сразу помазать ими твои ожоги, но, давшая мне их травница, сказала, что, быть может, еще не поздно…
- Оставь это… - отстраняя от себя здоровой рукой снадобья, покачал головой князь. - Поздно… Все уже поздно! Да и чтобы снять повязку – печать придется ломать…
- Ничего не поздно, любый! – настойчиво принялась открывать баночки Горислава. – И с печатью все уже договорено. После меня сюда придет Мстислав Мстиславович и сделает новую!
- Вот как? – изумился князь Илья. – Да чем же ты прельстить-то его смогла, что он даже Бога не побоялся?!
- Как чем? Своей любовью конечно – к тебе! – зардевшись, поспешно уточнила Горислава. - Он в любви толк понимает, и жену свою так любит, что у них, наверное, будут самые счастливые на земле дети!1
Князь Илья согласно кивнул и сказал:
- Так вот, чтобы это было действительно так, унеси все это обратно. Я не хочу отплачивать князю за такое благородство немалыми неприятностями! Узнав про то, что он осмелился вмешаться в суд Божий, такой строгий ревнитель закона, как князь Мстислав Храбрый, может просто-напросто лишить его наследства!
Горислава замерла с уже протянутой к шнурку с печатью рукой и предложила:
- Давай хоть тогда помажем ее прямо через полотно!
- Нет! – тоже решительно отказался князь. - Это сразу будет заметно…
- Какой же ты у меня упрямый! – вздохнула Горислава.
Князь Илья виновато пожал плечами и сказал первое, что пришло ему в голову:
- А может, я просто Божьего суда хочу?
- Да разве ты не понимаешь, чем он закончится?
- Конечно, тем, что и заслужил!
Горислава собрала в узелок горшочки, баночки и с упреком спросила:
- А обо мне ты подумал?
- А чего мне о тебе думать? Я и так… никогда не забывал тебя! – с трудом выговаривая слова, проговорил пленник. - Не беспокойся, о твоем возвращении к батюшке я позабочусь даже отсюда!
- Благодарствую…
- Да было б за что…
Они помолчали, словно завороженные, глядя, как догорает свеча. И когда она стала гаснуть, Горислава, вздрогнув, зажгла от нее запасную, лежавшую рядом и искоса посмотрела на следившего за каждым ее движением князем.
- Ты давеча спрашивал, прощаю ли я тебя? – спросила она и тут же ответила: - Так вот я прощаю тебе, князь. И то, что ты увез меня от батюшки, и, что чуть было не отдал под венец нелюбому. Не бойся, я никогда не стану женой Бориса Давидовича. И вообще любого другого князя. Я так решила: если с тобой что случится… словом, если не не будет больше тебя на земле, то… уйду в монастырь. И там буду молиться о твоей душе и оплакивать свою горькую долю… Ну а теперь, князь… - поднимаясь, вдруг чужим тоном сказала она.
Пленник поднял глаза и поразился той перемене, которая произошла в ней. Перед ним стояла не любимая, готовая пойти ради него на все девушка, а воспитанная в строгости и помнившая свое достоинство и честь княжна.
- Я все простила тебе и… прощай! – сказала она и, не оглядываясь, вышла из поруба.
Глава третья
Ложный след
1
Стас изо всех сил взял себя в руки и, как можно спокойней, сказал…
Увидев еще издали, около места раскопок, милицейскую машину, церковный грузовик, омоновцев и целую толпу народа, Стас ахнул: «Неужели нашли?» и невольно прибавил шагу.
Первым ему встретился завхоз. Впервые, наверное, отойдя от своей палатки за последние дни, он стоял за канатами и жадно курил:
- Попался, голубчик! – кивая в сторону площадки, радостно сообщил он. – Теперь хоть, не опасаясь этих ворюг, по-человечески покурить можно, в магазин за продуктами выйти…
- Кто? – обрывая его, первым делом спросил Стас и услышал в ответ насмешливое:
- Кто же еще? Дружок твой ненаглядный. Иди-иди, сам увидишь!
- Что?! Ваня? Но… ведь он в то время был вместе со мной! Это и Ленка подтвердить может!
Стас бросился на площадку и к своему облегчению сразу нашел глазами своего друга. Ваня сам спешил к нему навстречу, очевидно, чтобы поделиться последними новостями.
В ожидании его, Стас огляделся и – час от часу не легче! – увидел стоявшего перед следователем и участковым старшиной…Молчацкого.
- Ну дела! – переводя дух, сразу же сообщил Ваня. – Представляешь, Молчацкого в городе взяли! По подозрению в хищении плиты! Как же теперь спектакль-то, моя роль с ловким приемчиком, а?…
- Да погоди со своей ролью! Ты может толком объяснить, в чем дело!
- Я могу! - вмешалась разговор, как всегда вовремя оказавшаяся рядом Юля. – Сегодня утром в райцентре арестовали храмовую машину, в которой находился Молчацкий. Теперь его подозревают в том, что он уже вывез или еще только собирался еще вывезти на ней нашу плиту!
- Не может быть… - прошептал Стас.
- И я тоже уверена – не может! – согласилась Юля. - Но вы же сами видите, его уже повели!
Студенты принялись расступаться, молча пропуская милиционеров, уводящего к машине Молчацкого Он шел с опущенной головой. Стараясь не смотреть в сторону переговаривавшихся за канатами людей. На руках его поблескивали наручники.
- Ну нет! Я так этого не оставлю! – возмутился, срываясь с места, Стас.
- Стой! – попытался остановить его за рукав Ваня.
Но Стаса было уже не удержать.
- Подождите, постойте! – догнав милиционеров с Молчацким, выкрикнул он. - Куда вы его ведете?
- Куда следует! Отойди, только тебя здесь еще не хватало! – попытался остановить его участковый, но следователь неожиданно знаком остановил его и с интересом посмотрел на Стаса:
- А вы, собственно, кто такой будете?
- Я? – на мгновение опешил Стас.
- Ну не я же! – усмехнулся следователь и требовательно протянул ладонь: - Ваши документы?
- Паспорт дома! – махнул рукой в сторону своей улицы Стас. – Я могу принести его хоть сейчас. Но меня и так каждый здесь знает!
Следователь бросил вопросительный взгляд на участкового и тот подтверждающе кивнул.
