Евгений Введенский - Либерия
И достопочтенный Корома замолчал, глядя в окно на большой билборд у дороги, где была схематично изображена тетка в традиционном африканском наряде. Надпись вверху гласила "Женщина — это твой друг!", а внизу было дописано: "Заботься о ней. Береги ее".
— Но теперь, — с воодушевлением продолжил достопочтенный Корома, — когда к власти пришла Эллен Джонсон-Серлиф, ситуация начинает меняться. Она — первая в Африке женщина-президент — уделяет большое внимание защите прав слабого пола. Либерийцы постепенно перестают воспринимать женщин как свою собственность и учатся видеть в них не только бесплатную рабочую силу, машину для деторождения и объект удовлетворения сексуальных потребностей, но и человеческое существо.
Омар пригнулся ко мне и, заговорщицки улыбаясь, прошептал:
— У нас считается, что лучший способ вылечиться от болезней — это заняться сексом с девственницей. Если мужчина серьезно болен и никакие лекарства ему не помогают, то он ловит где-нибудь в безлюдном месте цыпочку лет десяти и делает с ней джиги-джиги. И выздоравливает!
Вокруг сновали уличные продавцы всякой всячины, засовывая руки со своим товаром в окна нашей машины. Достопочтенный Корома купил несколько газет, раскрыл одну из них и протянул остальные нам.
— Если там будет что-нибудь интересное, прочитай мне вслух, — сказал Омар, отрицательно качая головой. — Я учился в мусульманской школе и знаю только арабский алфавит... Кстати, Бигини, ты — мусульманин?
— Нет, — ответил я.
— Тебе нужно принять мусульманство, — убежденно сказал Омар. — Все лучшие люди в мире — мусульмане.
Газета, которую я держал в руках, называлась "Независимая Либерия". Поскольку в Беларуси я работал редактором и журналистом, мне было очень интересно познакомиться с местной прессой.
Первое, что обратило на себя внимание, это ужасное качество печати: типографская краска размазывалась толстыми полосами, оставляя черные следы на пальцах. Фотографии в газете были бесцеремонно сплющены до нужного размера либо по горизонтали, либо по вертикали; видимо, здесь это не имело никакого значения. В текстах статей было полно грубых ошибок: глаголы употреблялись в неверной форме, окончания слов опускались, артикли отсутствовали, соседние буквы запросто менялись местами, географические названия немилосердно искажались. Стиль изложения в газетных статьях был очень помпезный и старомодный. Самое простое новостное сообщение было оформлено как серьезное эссе, сопровождаясь многословным вступлением и назидательным эпилогом, изобилуя всякими редкими диковинными словами. Похоже, у либерийских журналистов считалось хорошим тоном употреблять длинные слова и многосоставные предложения — чтобы понять смысл фразы можно было только с помощью толкового словаря и после долгого вдумчивого чтения.
*******
На одном из перекрестков нашу машину остановили полицейские.
— Где ваши номерные знаки?— заорал полицейский в открытое окно. — Почему водитель не пристегнут? Водительские права! Документы на машину! Быстро!
Номерных знаков на джипе действительно не было — равно как и водительских прав у Коромы-младшего, а документы на машину представляли собой комок ветхих листков, намертво склеенных между собой жвачкой. Когда полицейский попытался их развернуть, послышался звук рвущейся бумаги; страж порядка чуть не позеленел от возмущения.
— Перестань кричать, — спокойно сказал полицейскому Корома-младший, выходя из машины. — Разве не видишь, какие уважаемые люди сидят в этом джипе? Это достопочтенный Корома, бывший сенатор округа Бонг. Давай-ка лучше отойдем в сторону, обсудим ситуацию...
Полицейский посмотрел на ноги Коромы-младшего и заорал громче прежнего:
— Вождение в шлепанцах строго запрещено! Я конфискую эту машину!
Как обычно, вокруг машины сразу же начали собираться зеваки. Один из них, стоя почти вплотную к моему окну, рассматривал меня в упор с непринужденной улыбкой, одной рукой ковыряясь в носу, а другой — почесывая яйца. Гена вяло наблюдал за перепалкой, сплевывая в окно комки мокроты. Мохаммед Омар и достопочтенный Корома вышли из машины и медленно, с достоинством подошли к полицейскому.
— Офицер! — торжественно заговорил достопочтенный Корома, как будто выступая перед избирателями. — Эти белые люди — инвесторы. Они приехали в Либерию, чтобы помочь нам восстановить нашу страну, они несут нам прогресс и развитие! Итак, мой соотечественник и брат, прояви благоразумие! Возьми вот эту вещь, которую я держу в кулаке, и давай расстанемся по-доброму — чтобы в следующий раз, когда мы встретимся на улице, мы пожали друг другу руки, как хорошие друзья!
Продолжая говорить, достопочтенный Корома положил в ладонь полицейскому мятую бумажку. Тот развернул ее, изменился в лице и показал ее своему коллеге с явным возмущением.
— Брат мой, что это ты мне даешь? — воскликнул полицейский. — Едешь в машине с белыми и даешь нам жалкую пятерку? У них же куча денег! Нам еще с начальством нужно делиться.
— А ты знаешь, — сказал Корома-младший, — что взятки брать незаконно? Видишь, сколько здесь свидетелей?
— Свидетелей чего? — слегка растерявшись, спросил полицейский.
— Ты только что взял деньги у моего дяди, — громко сказал Корома-младший.
— Что ты сказал? — неожиданно заорал полицейский. — Слушай, мандинго, здесь тебе не лагерь для беженцев! Я тебе сейчас все кости переломаю!
— Попробуй! Давай! — заорал Корома, приближаясь к нему со сжатыми кулаками.
Вокруг нас уже собралась внушительная толпа зевак; люди всех возрастов, забыв про свои дела, наперебой комментировали ситуацию. Корома-младший и полицейский, упершись лбами, как два барана, осыпали друг друга оскорблениями и угрозами. Его коллега громко говорил в мобильный телефон, держа его перед лицом, как рацию — он вызывал подкрепление.
Вскоре прибыло еще несколько полицейских на мотоциклах. Силы становились неравными.
— Всем выйти из машины! — заорал один из новоприбывших. — Предъявить свои паспорта!
Услышав, что паспортов у нас с собой не было, полицейский зловеще заулыбался, прикидывая в уме, сколько можно содрать за такое внушительное нарушение.
— Конечно, у них есть документы! — горячился Омар. — Иначе как бы они сюда приехали? Разве их пропустили бы в аэропорту? Послушайте, люди! Эти белые люди — инвесторы, они помогают восстанавливать нашу страну! Разве можно так с ними обращаться?
Несмотря на все красноречие Мохаммедов, уладить конфликт удалось только при помощи тридцати долларов. Получив деньги, полицейские заулыбались и решили познакомиться.
— Как называется ваша компания? — спросил один из них.
— "Металл Либерия", — ответил Гена.
— Что? "Ментальная Либерия"? Вы — благотворительная организация?
— Нет, — ответил Гена. — Мы с металлоломом работаем.
— С металлоломом? Послушайте, — понизил голос полицейский, подходя поближе. — Я знаю очень хорошие места, где очень много очень хорошего металла. Он весь принадлежит моему дяде. Когда будете готовы, я вас туда отведу. Этот металл хотят забрать кое-какие иностранцы, но я вам помогу. Я — очень важный человек; я был генералом при Тейлоре. Запишите мой телефон. Недавно приехали? Добро пожаловать в Либерию!
*******
Когда машина тронулась с места, Мохаммеды разразились руганью в адрес полицейских:
— Генерал при Тейлоре... Бандит и преступник, как и все они!
— Хорошие места у него, как же. Лжец! Никаких хороших мест он не знает!
— Сейчас почти все машины ездят без номеров, а у водителей нет прав, — воскликнул Омар. — Потому что все это еще не начали выпускать после войны. Они нас остановили только потому, что увидели в салоне белых!
— Вот если бы у вас были удостоверения ООН, тогда — другое дело, — язвительно заметил Корома-младший. — Тогда они отдали бы нам честь и пожелали бы счастливого пути!
— И это наши служители закона... — сокрушенно покачал головой достопочтенный Корома. — Все военные преступники теперь в полиции работают! Те самые люди, которые разрушили эту процветающую страну...
— Процветающую? — переспросил я. То, что я видел вокруг, напоминало что угодно, но не процветание.
— Ефгени, ты разве не знаешь, что Либерия до войны была самой богатой страной Западной Африки? — повернулся ко мне достопочтенный Корома.
— Правда?
— О, да! В Либерии работали десятки, сотни иностранных компаний! Здесь были самые большие в мире плантации каучука! У нас есть гигантские месторождения железной руды! Золото, алмазы, красное дерево, кофе, какао... Либерийцы жили так богато, что никто не хотел заниматься черной работой. Поэтому сюда в поисках работы приезжали иммигранты со всей Западной Африки — из Сьерра-Леоне, Гвинеи, Кот-д'Ивуара, Ганы, Нигерии, отовсюду. До войны либерийский доллар стоил столько же, сколько американский. Преступности не было вообще! Люди никогда не закрывали двери своих домов... — Достопочтенный Корома замолчал, погрузившись в воспоминания о славном прошлом Либерии. Корома-младший и Мохаммед Омар, допив прихваченную из дома кока-колу, не глядя швырнули пустые банки в окно, и те с громким стуком покатились по дороге под ноги прохожим.
