Фитц, Владимирович - Утро в раю
И вот как-то стоим мы с ним утром в коридоре, а мимо нас
проходят сотрудники русской, украинской, грузинской, ар-
мянской, азербайджанской, польской и других редакций.
Со всеми ними мы здороваемся: Борис – потому что всех
знает, а я из вежливости. Но мне было интересно узнать
фамилии этих людей. Ведь столько лет слышал их голоса.
«Это кто?» – спрашиваю я Бориса шёпотом. «Это, – от-
вечает он, – такой-то, такой-то». То есть называет фамилию.
«А это?» – «А это… Это такой-то», – с некоторой, как мне
показалось, пренебрежительностью роняет он. «А вот эта
женщина?» – снова интересуюсь я. «Это не женщина, – по-
правляет меня Борис. – Это форменное о-го-го с прибором!»
И, глянув по сторонам, называет фамилию.
В обед мы снова встретились с Бурштейном. «Слушай,
Боря, – спросил я, – почему ты утром, когда мы стояли
у проходной, фамилии своих коллег произносил как-то по-
разному? Или мне показалось?» – «Ничего тебе не показа-
8 Шамбаров В. Агенты мировой закулисы. М.: ЭКСМО, 2009 г. Стр. 411-412.
Buch Utro v raju_210211.indb 116
09.03.2011 20:48:19
лось, – ответил он, – я ведь звукорежиссёр и поэтому голо-
сом как бы подчёркивал их значимость и сущность. Вот, на-
пример, С. Он работает только на две разведки – ЦРУ и КГБ.
Поэтому я к нему так, по-простому. А вот К. обслуживает,
кроме этих, ещё „Моссад“, БНД и, как я слышал, болгарскую
разведку. Согласись, что такому человеку просто взять и ска-
зать „привет“ неприлично. Ну а М., так тот только на ЦРУ
и работает, а корчит, корчит из себя…» – «Прости, – пере-
биваю его. – Ты это всё серьёзно?» – «Шутить после работы
будем, – строго проронил Борис. И добавил: – Но о том, что
услышал, не болтай. А то ведь зонтиком кольнуть могут».
Наверняка он тогда юморил, но в каждой шутке, как из-
вестно, только доля шутки.
Когда СССР рухнул, надобность во всех этих «борцах-ни-
спровергателях», как внутри, так и за пределами страны, от-
пала и подавляющее их большинство уволили без всякого
выходного пособия. Обидно? Не то слово – сам тому был
свидетелем.
Вообще, ещё с конца 80-х прошлого и вплоть до начала
нынешнего века я так или иначе сталкивался и разговаривал
117
с диссидентами, или правильнее с инакомыслящими: на кон-
ференциях, митингах, дискуссиях, интервьюировал их как
журналист, читал о них, беседовал. В том числе с филосо-
фом и писателем Александром Зиновьевым, который, кстати,
категорически отрицал даже малейшую свою к ним при-
частность, ибо, по его выражению, «всегда был и остаётся
суверенным государством» и «никогда не шёл в фарватере
чьих-то идеологических мейнстримов». Но вот в вопросах
диссидентства и в сущности этих людей он разбирался пре-
красно, не очень при этом их жалуя. Почему? Дело в том, как
верно подметил другой писатель, главный редактор «Лите-
ратурной газеты» Юрий Поляков: «В старорежимные годы
подавляющая часть творческой интеллигенции была совет-
ской. Да, чуть ли не каждый второй был инакомыслящим.
Но не надо путать инакомыслие с диссидентством. Инако-
мыслие – состояние духа. Диссидент – профессия, как пра-
вило, неплохо оплачиваемая, хотя временами рискованная.
Наша интеллигенция, как и весь народ, была советской в том
смысле, что искренне или вынужденно, восторженно или
сцепив зубы разделяла советский цивилизационный про-
Buch Utro v raju_210211.indb 117
09.03.2011 20:48:19
ект и участвовала в его воплощении. И ничего постыдного
в этом нет. Попробуйте получить в Америке кафедру или
работу в театре, объявив, что вы не разделяете принципы
открытого общества. Да вам не доверят даже класс с недо-
развитыми неграми или роль „кушать подано“!» 9
Впрочем, я сейчас не об этом, а о том, что однажды за-
дался целью отыскать среди диссидентов российских нем-
цев. И не нашёл. Ни одного. Хотя с определённой натяжкой
к ним, конечно, можно отнести так называемых «автономи-
стов», добивавшихся восстановления Автономной республи-
ки на Волге, несгибаемых христиан, готовых за веру принять
любые, даже самые страшные муки, и тех, кто во что бы то
ни стало хотел перебраться жить в Германию.
На первом этапе эмигранты, как их зачастую именовали,
действовали сугубо индивидуально, а с конца 60-х, после
того как власти устами Председателя Президиума Верхов-
ного Совета СССР А. И. Микояна объявили, что «восстано-
вить АССР НП практически невозможно»10, возникло и стало
шириться движение за свободный выезд в Германию. Его
активисты колесили по всей стране, собирая подписи под
118
петициями, которые с риском быть арестованными и осуж-
дёнными за хулиганство, нарушение общественного порядка
или нечто подобное передавали в посольство ФРГ в Москве.
Таким образом они стремились привлечь внимание офици-
ального Бонна к положению российских немцев, с тем чтобы
им, Бонном, было оказано давление на Кремль.
Официальными сведениями о количестве немцев-пра-
воборцев, то есть отстаивающих права своего народа, я
не располагаю, но, думаю, что было их никак не меньше
нескольких сотен, а то и тысяч. Попытаюсь обосновать это
своё предположение.
В феврале 1975 года Карагандинским областным судом
«за систематическое распространение явно ложных сведе-
ний, порочащих советское государство и советский обще-
ственный строй», к двум годам лишения свободы с отбыва-
нием наказания в колонии общего режима был приговорён
Эдуард Дайберт. На заседании суда было сказано, что «в бе-
9 Поляков Ю. Зачем вы, мастера культуры? М.: ИД «Литературная газета»,
2007 г. Стр. 64.
10 Сост. Ауман В. А., Чеботарёва В. Г. История российских немцев в докумен-
тах. Т. 2. М.: МИГУПТ, 1993 г. Стр. 11.
Buch Utro v raju_210211.indb 118
09.03.2011 20:48:19
седах с коллегами по работе гражданин Дайберт утверждал,
будто в СССР нет свободы слова, нет демократии и якобы
ущемляются права советских граждан немецкой националь-
ности».
Сегодня Эдуард Дайберт, который вначале добивался
восстановления Автономной республики немцев Повол-
жья, а затем права свободного выезда немцев на историче-
скую родину, за что и был осуждён, живёт в Бохуме. Так вот,
многие годы он занимается поиском людей, которые также
пострадали за то, что хотели уравнять свой народ в правах
с другими народами, населяющими Советский Союз.
По сведениям Дайберта, подтверждённым Междуна-
родным обществом прав человека, штаб-квартира которо-
го располагается во Франкфурте-на-Майне, всего начиная
с 1972 года за решётку по обвинению в «клевете на совет-
ский государственный и общественный строй» было от-
правлено 89 российских немцев. Но им наверняка учтены
далеко не все осуждённые, тем более что добиваться права
переезда в Германию российские немцы стали сразу же по-
сле установления дипломатических отношений между СССР
119
и ФРГ в 1955 году. Тому есть документальные подтверждения,
хранящиеся в моём архиве, например, уникальный сбор-
ник «Ре Патриа – Вольное слово», посвящённый немцам
Советского Союза и выпущенный издательством «Посев»
в 1975 году, материалы исследовательского отдела Радио
«Свобода» о жизни российских немцев за 1972, 1974 и дру-
гие годы. Немало интересного и в архиве историка, доктора
Виктора Кригера, в частности, документы об аресте группы
российских немцев в 1957 году только за то, что они на-
правили письмо в газету «Правда» и посольство ФРГ в Мо-
скве с просьбой «разрешить им переезд в Германию в связи
с тем, что республика на Волге, скорее всего, восстановлена
не будет, а родной язык находится под запретом». Впрочем,
не буду вдаваться в детали, так как д-р Кригер готовит книгу,
посвящённую этому фрагменту истории российских немцев.
Скажу лишь – кроме суда и тюремного заключения в СССР
существовал и такой вид изощрённых преследований «не-
верно мыслящих», как заключение на пятнадцать суток,
проработка в трудовых коллективах, товарищеские суды,
давление на родственников, детей, приглашение для «разъ-
Buch Utro v raju_210211.indb 119
09.03.2011 20:48:20
яснительных бесед» в прокуратуру, местное отделение КГБ
и т. п. Но об одном характерном факте и человеке редкого
мужества всё же расскажу.
В 1964 году на философский факультет МГУ, по какому-то
чудесному стечению обстоятельств: недосмотру приёмной
комиссии, а заодно курирующих вуз компетентных органов,
поступил Вячеслав Майер. Там он увлёкся проблемами Бир-
мы, ещё учась на первом курсе опубликовал работу, отме-
ченную специалистами, и наверняка стал бы крупным экс-
пертом или учёным в области философии буддизма, если бы
