Карен Монинг - Скованные льдом
застыл, стуча ложкой по крышке видавшей виды кастрюли. Я не могла заставить себя
смотреть на него. Меня убивает, когда погибают дети. Он ведь даже не пожил. Женщину лед
настиг, когда она доставала рубашку из тазика с мыльной водой. Я остановилась у края
лужайки, дрожа, и пыталась заметить как можно больше деталей со стороны, готовясь к
стоп-кадру. Если это место похоже на остальные, то оно вот-вот взорвется.
- Как ты вообще узнал об этом случае?
Про пабы все понятно, даже про фитнесс-центр, потому что они в Дублине, а Риодан
знает все, что происходит в городе. Но это же деревенские фермеры.
- Я знаю все.
-Да, но как?
- Предполагалось, что это прервет череду твоих вопросов.
- Чувак, новость дня: предполагать что-нибудь обо мне бессмысленно.
- Наблюдения.
- Они знали, что это приближается, чем бы это ни было, - я испытала огромное
облегчение. Можно больше не беспокоиться о том, что смерть подкрадется незаметно. И
хотя мальчишка смотрел на ложку, которую держал в руке, рты взрослых были раскрыты,
лица напряжены. - Они увидели это и закричали. Но почему не убежали? Почему она не
отбросила рубашку, которую стирала? Какая-то бессмыслица. Может, оно обездвижило их,
перед тем как заморозить? Может, они прореагировали, но не смогли сдвинуться с места?
Может, в остальных случаях это подкрадывалось к людям сзади?
- Мне нужны ответы, детка, не вопросы.
Я вздохнула. Изо рта идет пар, но он не кристаллизуется.
- Здесь не так холодно, как в предыдущих местах.
- Это случилось раньше. Оно тает.
- Откуда ты знаешь?
- У мужчины на носу капелька конденсата, она скоро упадет.
Я прищурилась.
- Не вижу я никакой капли. Ты не можешь видеть так хорошо издалека.
У меня суперзрение, и я не вижу.
- Завидуешь, детка.
Он приподнял интонацию в конце вопроса на одну сотую тона, как делает иногда, чтобы
подразнить меня. Юморист, блин. Как же он меня достал.
- Ни хрена ты не можешь увидеть капельку воды отсюда!
- Еще одна скользит у женщины между грудей. Прямо над родинкой на левой.
- Чувак, ты не можешь видеть настолько лучше меня!
- Я во всем лучше тебя.
Он бросает на меня взгляд, который я обычно вижу в зеркале.
Все, он дохрюкался.
- Тогда, думаю, я тебе не нужна, так что не буду больше зря тратить время, - я
развернулась и зашагала к Хаммеру. Но не сделала и пяти шагов, как он встал у меня на
пути, нависая надо мной, скрестив на груди руки. - Риодан, я не в настроении. Дай пройти!
- Быть нужной вредно.
- Быть нужной хорошо. Это значит, что ты важна.
- Это значит, что есть дисбаланс силы. Слабаков хватало и до падения стен. Ты не
несешь ответственность за весь мир только потому, что способна на большее, чем остальные.
- Конечно, несу. Это то, что наиболее способные люди делают.
- Ты можешь попросить меня обучать тебя.
- Чего? - эта ночь становится все страннее. - Обучать меня, будто ты ведешь курсы или
типа того? И как их назовешь? "101 совет, как стать социопатом"?
- Это будет больше похоже на аспирантуру.
Я хихикаю. Его чувство юмора застает врасплох. Но перестаю смеяться, опомнившись,
потому что с ним шутки плохи.
- Ты хочешь быть быстрее, сильнее, умнее. Попроси меня обучать тебя.
- Я тебя ни о чем не попрошу. И ты, может быть, быстрее и сильнее. Пока. Но
определенно не умнее.
- Как скажешь. Но тебе придется вернуться, потому что сейчас ночь, и ты знаешь, что
это значит.
- Типа, темно?
- Ты со мной до рассвета.
- Почему только до рассвета? Ты вампир или зомби, или что-то еще, что не выносит
свет?
Он переместился стоп-кадром к скованной льдом лужайке.
- У меня на завтрак секс. И я ем рано и много.
Стою себе, думаю о нормальных вещах, типа заледеневших людей, и о том, как он меня
бесит, и тут он обрушивается на меня, как снег на голову, со своим сексом на завтрак.
Гормоны тут как тут, услужливо подкидывают воображению картинки, одна постыдней
другой. Иногда они проделывают это со мной. И я не могу справиться с воображением,
потому что это воображение, а гормоны еще более упрямые и непредсказуемые, чем я.
Хотела бы я никогда не смотреть порно и не видеть, как Риодан "завтракает", тогда
картинки не были бы такими яркими, и от них было бы проще избавиться.
Но вот он передо мной, в мельчайших деталях, потому что я знаю, как он выглядит
голым, я же видела. И знаю, как он движется. У него много мышц. И шрамов. Знаю, что
когда он занимается сексом, то смеется так, будто мир идеален. И когда он это делает, я
сжимаю кулаки, потому что хочу взять его лицо в ладони, чтобы поймать и удержать эту
радость. У меня все те же странные глупые мысли, будто я все еще стою там, на четвертом
уровне. Сама бы себя отлупила за то, что увидела. Что с этими гормонами? Почему эти
маленькие озабоченные извращенцы вообще обращают внимание на такого старого чувака,
как он.
- Ты идешь?
Я мысленно встряхиваюсь и перехожу в стоп-кадр.
Ничего не происходит.
- Быть этого не может, - шепчу я.
- Детка, почему ты все еще стоишь там? - он на суперскорости нарезает круги вокруг
замороженной троицы. - Все может взорваться в любую секунду.
Я замерла, подумав, что вовсе не против, чтобы это произошло побыстрее, и он не смог
бы узнать, что я потеряла свои суперспособности снова.
-Мне нужно... э... пойти, а... - я показала в сторону деревьев позади себя. - Нужно
немного уединения. Скоро вернусь.
Как я и надеялась, пока я была в кустах, притворяясь, что мне надо в туалет,
замороженная лужайка-прачечная взорвалась.
Обратный путь в Дублин был долгим и тягостным.
Перевод: azlesha, Toriya
Глава 13
Худшая часть тебя - это я
Я на крыше здания, расположенного напротив груды бетона, искореженного металла и
битого стекла, что когда-то была Честером. Клуб сейчас глубоко под землей. Обычно
очередь желающих попасть в клуб растягивается на несколько кварталов, но уже четыре часа
утра, и все кто хотел, уже час как внутри. Думаю, это значит, что ради дополнительных
стоячих мест умерло немало людей, потому что я не видел, чтобы кто-нибудь выходил
наружу.
Подъехал черный Хаммер.
Это то, чего я ждал.
Раньше я ненавидел высоту, что весьма иронично, учитывая, что я Горец. Вернее был
им.
Теперь я начал к ней привыкать. Обзор лучше. Ты видишь больше, оставаясь
невидимым. Люди нечасто смотрят вверх, даже в это время, когда должны бы, потому что не
знают, что может быть в небе над ними, всегда готовое сожрать, Охотник, или Тень. Или я.
Смотрю, как она выбирается из Хаммера. Шагая, она перепрыгивает с ноги на ногу,
двигаясь вперед и в сторону одновременно, и ест шоколадный батончик. Никогда не
встречал более энергичного человека. Её волосы как алое пламя в лунном свете. Её кожа
сияет. У неё длинные ноги и милые юные округлости. На точеных чертах её лица выражения
сменяют друг друга так же быстро, как новые татуировки Темного двигаются под моей
кожей.
Но то, что меня зацепило - это ее душа.
Он здоровенный и буквально нависает над ней. Жесткое лицо. Жесткое тело. Жесткая
походка. Вместе они смотрятся так нелепо. Она посматривает на него так, будто он неслабо
её нервирует. Это хорошо. Её рука постоянно тянется к мечу, и я знаю, о чём она думает.
Она презирает Честер. Она едва может находиться в одном помещении с фейри без того,
чтобы поубивать их. Она их ненавидит. Всех их.
Скоро и я буду подходить под эту категорию.
Хозяин Честера поднимает взгляд вверх.
Я на крыше, скрыт тенью, излучаю чары света, свою новую силу, которую приобрел,
пытаясь придать своему лицу более приемлемый для Дэни вид.
Я концентрируюсь на проецировании широкого распростертого покрова тьмы и пустоты,
чтобы он не смог обнаружить меня.
Его взгляд фокусируется прямо на мне, и он напускает на себя самодовольный вид, но
это, в принципе, обычное для его лица выражение. И вот, когда я почти решаю, что он
просто почувствовал что-то, но не смог разглядеть меня, он склоняет голову в этом
раздражающе величественном жесте, таком характерном для этого придурка.
Ярость охватывает меня, густая, сильная и удушающая, и на несколько мгновений я
мысленно переношусь в зловеще темное место, где все заморожено и опустошено, и которое
мне нравится. Рад, что становлюсь Темным Принцем. Пусть сила проявится.
Пусть война начнется.
Я запрокидываю голову и откидываю гриву волос за спину. Сколько их не обстригай, все
без толку. Ложусь спать, а когда просыпаюсь - они снова отросли. Я поворачиваю лицо к
