Орехов Виталий - Демиургия
– Да помню, это из Бориса Годунова.
– Правильно, это царь, он разрушил Новгород, он казнил детей, опричников, стрельцов… А юродивого послушался, как-то так… Пушкин не может врать, Пушкин – это наше все! Кстати, Пушкин похоронен в цитадели?
– Знаете, давайте я Вам, как психиатр посоветую одно средство. Вы должны перестать думать о зле. Совсем. Как только появляются мысли о зле, открывайте книгу и читайте ее, я Вам дам книгу. Вы говорили о Пинеле, поэтому я дам Вам его труд «Медико-философский трактат о мании». Читайте его только, когда вдруг появятся мысли о зле. А так, гуляйте, беседуйте с Вашими коллегами, поверьте среди них много интересных людей…
– Не думать о зле? Это… это как же? Там, за стенами никто как раз о зле и не думает, и все его творят!
– Поверьте совету опытного психиатра, здесь Вам о нем нечего беспокоиться. И помните, как только появятся такие мысли – читайте книгу.
– Хорошо, доктор. Я Вам верю. У Вас хорошие глаза. В них нет зла. До свиданья.
…
– Здравствуйте, ну как Ваши дела?
– Я прочитал Вашу книгу.
– Как, уже?
– Да, я следовал Вашему совету. Я постоянно думаю, о том, что зло близко, что оно войдет в цитадель и разорвет его в клочья. Мы все сойдем с ума, если увидим зло. И Вы, доктор, сойдете, Вы понимаете это? Вы проникнитесь злом, станете его частью, составляющей, маленькой пружинкой, которая также вершит зло, и Вы забудете, что Вы – часть зла, Вы никогда об этом не вспомните, но будете проживать свою жизнь, как проживают ее тысячи других, за стенами цитадели, не ведающие, как они живут, и как можно жить… Ваша душа, если хотите, почернеет, и Вы никогда не очиститесь, и если выйдете за стены, то не увидите. Насколько черные души других, Вы сами будете частью зла, и Вы не будете чувствовать смрадного его воздуха, Вы будете думать, что так и должно быть, что зла не существует. Если чистого человека коснется зло – он сойдет с ума, если же у человека ко злу есть предрасположенность – он ничего не почувствует. Зло лишь вольется в него и станет его частью. И немотря на то, что мир для этого человека навсегда изменится, он сам станет частью мира зла, это ничего не изменит во зле, поскольку зло является сущностью абсолютной, великой и способной уничтожить и погубить все вокруг. Я не хочу зла…
– Поверьте, зло не проникнет сюда. Мы все для этого сделаем.
– Позвольте мне рассказать Вам историю, как я узнал про зло…
– Вы рассказывали.
– Ах, да, точно. Тогда можно я расскажу, что будет в будущем?
– Что ж, любопытно, я слушаю.
– В будущем не будет ни войн, ни насилия, ни жестокости, ни прочего зла, которыми полон наш несовершенный мир. Весь мир будет усеян красивыми цветами, и все будут любить цветы, потому что не любить их – невозможно, а тех, у кого аллергия на маки – не будет. Дальтоников тоже не будет, поэтому все смогут насладиться красотой красных маков и желтых георгинов. Люди будут петь и танцевать и любить друг друга. Каждому дню они будут радоваться, как новой возможности поблагодарить жизнь за то, что она есть. Люди будут жить до ста лет, и умирать тихо и умиротворенно в своих постелях, в окружении родных и близких, и никто не будет огорчаться, и скажут «Этот человек много пожил и много хорошего сделал. Он был хороший человек».
Не будет ни налогов, ни зарплаты, не врагов. Люди будут с радостью трудиться и с радостью отдыхать. Не будет ни бедных, не богатых. Все будут щедро делиться друг с другом всем, что у него есть. Люди будут трудиться на своей земле и рассказывать своим внукам и правнукам о времени, когда они были молоды, и как радовались своей жизни. Они будут встречаться и говорить друг с другом о жизни, рассуждать на философские темы, и благодарить друг друга за беседу. Все будет добывается честным натуральным трудом, поэтому не будет ни загрязнения окружающей среды, ни болезней, связанных со злом городов. Люди научаться ценить и понимать природу, и никто не будет жалеть о содеянном, потому что жалеть будет не о чем.
Человек полюбит человека в независимости от расы и цвета кожи. Родители будут счастливы воспитывать детей, а дети благодарны родителям за то, что произвели их на свет. Не будет ни пошлостей, ни грязи, а только солнечный день, когда человек может петь и танцевать на открытом воздухе и дождливый день, когда в уютном кругу семьи или друзей собирается компания поговорить по душам. Кто-нибудь откроет свое варенье и заварит теплый чай, который все будут пить, и рассказывать свои истории.
Зимой люди будут ходить в лес, гулять, кататься на лыжах и санках, а дома их будет ждать горячий борщ со сметаной и чай с жасмином.
Мужчина будет встречаться с женщиной и они образуют счастливую семью, в которых каждый будет благодарен другому, за то, что они есть в их жизни. Никто не посмеет посмотреть на чужую жену, потому что дома его будут ждать счастливые дети и любящая супруга, которая будет доверять своему мужу больше, чем себе. Люди будут стареть, но будут уверены, что их дети проживут такую, же добрую и славную жизнь, как они сами. А их потомки будут хранить память поколений и радоваться тем, что они живут в этой семье.
Каждый день будет лучше, чем предыдущий, каждый миг будет прекраснее, и жизнь с каждым мгновением будет становиться все совершеннее. И не будет зла и вреда, которые люди причиняют друг другу, а будет добро, помощь и взаимопонимание. Тогда уйдут все ненужные ценности, которые кажутся такими важными, а на самом деле ничего не приносят, кроме вреда другим людям. У людей будет все, что им нужно, чтобы сделать свою жизнь прекрасной. И это будет хорошо.
– Вы наизусть выучили этот этюд?
– Нет, я все это сочинил сам, только что, пока лежал в кровати. Вы знаете, здесь нечем заняться… Зло снаружи, оно сюда не пройдет… Или пройдет? Доктор, Вы знаете, если оно пройдет, я сойду с ума…
– До завтра. Советую Вам поменьше думать…
…
– Как наши дела?
– Сегодня. Или завтра. Скорее сегодня. Все-таки, да, сегодня ночью. Скорее всего. Нет. Это точно.
– Вы о чем?
– Зло. Сегодня оно преодолеет стены цитадели, чтобы поглотить меня. Я сам стану злом сегодня.
– Что? Вы же за стенами крепости, Вы не забыли?
– Ему все равно. Я чувствую, зло стало сильнее. Те опасения, которые были раньше, – теперь действительность. Вы не боитесь? Вы же знаете, что такое зло… Вы не можете не бояться! Я не верю, что оно уже поглотило Вас. У Вас добрые глаза. Зло их меняет. И я чувствую, что нет в Вас зла. Вы мне не верите… Ааааа!
– Успокойтесь-успокойтесь, пожалуйста. Мы примем все меры, Вам нечего бояться! Санитары!
– Все, я спокоен, не переживайте. Просто… Я не знаю, может мне застрелиться?
– Вы же говорили, что убийство – это зло?
– А точно… Я и забыл. Оно уже очень близко.
– Не переживайте, пожалуйста. Все будет хорошо…
– Не будет… Прощайте.
…
– Да, доктор, можно к Вам?
– Да, конечно, как Ваши дела? Вы вчера были так взволнованны…
– Вчера? Забавно, совсем не помню… Я здоров. Сегодня ночью я проснулся и осознал себя совершенно здоровым человеком. Я не чувствую никакой необходимости больше находиться в Вашей лечебнице.
– Где? Где, Вы сказали?
– В лечебнице. Это же психиатрическая клиника, правильно я понимаю?
– Да… д-да. Все верно. Вы правы. А зло?
– Что простите?
– Зло. Вы не боитесь его?
– Извините, я Вас не понимаю. Ну… как? Все боятся зла, и все его совершают… нн-н… творят. На философские мысли, видите, меня наталкивают беседы с Вами.
– Да, я вижу, Вы абсолютно здоровы. Вы проходили сегодня психофизические тесты?
– Да, конечно, с утра, хотя и не видел в них необходимости. Довольно сложно попасть к Вам.
– Работа, сами понимаете. Я отдам выписку из клиники в регистратуру. Можете быть свободны.
– Желаю здравствовать.
– И Вам… не болеть.
Февраль
Стоял февраль. Шла война.
Снег сметал все на своем пути. Уже несколько месяцев в этой стране шел какой-то странный снег. Снег серого цвета. Небо тоже серое, как и все вокруг. Ничего не видно. Никого не видно. Уныние проникает даже в ряды тех, кто уверен, что их дело свято. В принципе, обе стороны уверены, что их дело свято. Только одни почему-то решили называть себя красными, а другие – белыми. Красный цвет не разбавлял уныние в сердцах, белый цвет не освещал его. Смятение поддерживалось лозунгами, которые ничем не гарантировались, обещаниями, которые никогда не сбывались, приказами, которые никогда не выполнялись. Добровольно. Сколько среди красногвардейцев было тех, кто верил в светлое будущее? Сколько среди деникинцев было тех, кто верил в белую республику? Сколько среди солдат армии КомУЧа было тех, кто верил в демократическую справедливость? Кто не просто делал карьеру, пусть и в такое страшное время, а боролся за идею? Идею, имя которой назвать никто не решался, ибо имя ее всякий понимал по-своему, и нельзя называть то, чего не существует. Или можно? Коммунизм? Монархия? Единая и неделимая Россия? Эти слова настолько далеки от идеи, но отлично ее заменяли. Солдаты оставались довольны. Война шла.
