Владимир Поселягин - Истребитель. Трилогия
– Алекс? – потряс он за плечо соседа лежавшего рядом с нарами. Видимо его скинуло во время толчка на каменный пол.
– У‑у‑у, – застонал тот, держась за голову
Майор помог соседу сесть на нары, и быстро ощупал‑осмотрел. В каземате было темно, ранее тускло светивший плафон на потолке был мертв, поэтому все приходилось делать на ощупь.
Русский вроде пришел в себя, и сидел, держась за голову, поэтому оставив его, Грохтердт подошел к двери и на ощупь определил, что ее повредило взрывом, пролезть в получившуюся щель вряд ли получиться, но попытаться расширить, попробовать можно.
Русский в этом деле был не помощник, поэтому майор занялся расчисткой сам. Дверь была деревянная, оббитая по краям железом, от удара ее расщепило и выбило одну из досок.
Ухватившись за соседнюю и засадив занозу, майор стал ее раскачивать, пока не вырвал из гнезда, вывернув гвозди.
– Алекс, я смог проделать проход, нужно выбираться отсюда.
– Хорошо, иду. Ты не в курсе кто победил? Стрельбы не слышно.
– Нет, я выглянул в коридор, он завален. Черт, там тело одного из охранников.
– Мертв?
– Да, но рядом с ним оружие. Думаю, оно нам может пригодится.
– Сомневаюсь, и в том и в другом случае победившие сперва будут стрелять, а уж потом разбираться, кто это вылез.
– Возможно ты и прав, но я все‑таки прихвачу карабин.
Майор помог выбраться в коридор соседу, и подскочил к убитому солдату, подхватив лежавший на полу карабин.
– Шайсе, – воскликнул он и отшвырнул оружие в сторону: – Разбит затвор.
В коридоре тускло, явно на аккумуляторах работал один из светильников, давая возможность видеть часть коридора. Наклонившись, майор снял с убитого пояс и застегнул на себе.
– Там где завал выход как я понимаю. А что с противоположной стороны?
– Не знаю, я сам на острове всего несколько дней.
– Четыре дня назад приплыли на подводной лодке?
– Да, вы в курсе?
– Можно и так сказать. Видел, как субмарина прошла мимо моего острова.
– Понятно. Думаю нужно осмотреть соседние помещения, кажется, из‑за соседней двери пахнет чем‑то съестным.
В пяти метрах от них, действительно виднелась дверь, за ней дальше по коридору еще несколько. Дальше коридор поворачивал. Ранее тут видимо была большая пещера, строители с помощью кирпичей сделали несколько помещений, включая карцер. Отлетевший кусок штукатурки показывал светлые кирпичи под ним.
Дверь не имела запора, только задвижку. Откинув ее, майор распахнул дверь и с интересом заглянул. Он не ошибся, это действительно был продовольственный склад. На стеллажах находились банки с консервированной едой. Там были тушенка и сосиски в маринаде. На крюках висели копченные окорока. Был даже хлеб.
Вытащив из ножен штык‑нож, майор вскрыл две банки и протянул их соседу. После чего вскрыл еще две и, срезав ломоть с одного из окороков, приступил к трапезе.
Никифоров, а это был он, вытаскивал из банки скользкие сосиски и заедал их хлебом обнаруженным в запечатанном в пакете.
После того как они удалили голод, Никифоров предложил осмотреть следующие помещения. Звон, в голове немного стих, и уже не мешал ходить и двигаться.
– Тихо, – воскликнул майор и поднял палец прислушиваясь.
Им обоим почудилось шум обвала.
– Я думаю, кто‑то расчищает проход, – пробормотал Никифоров, прислушавшись.
– Согласен. Кто бы это не был, думаю нам лучше уйти подальше. Может тут есть другой выход? Ведь должен был тут кто‑то выжить?
– Возможно, что победили твои соотечественники, а возможно, что и союзники. Я останусь у обвала, когда расчистят до такой возможности, чтобы можно было общаться, я узнаю кто это. Если союзники, то хорошо. Если ваши, последую за тобой.
– Хорошо.
Прихватив несколько банок, майор скрылся в конце коридора. Опираясь на найденную в коридоре клюку, ее отобрали, когда сажали в карцер, Никифоров направился к завалу. Теперь уже отчетливо было слышно шум работ. Даже иногда проскальзывали голоса, но разобрать чьи они, он не смог. Присев на один большой камень, Никифоров стал ждать.
Буквально через двадцать минут верхний камень скатился вниз, и в щели показалась чья‑то рука. Вот она ухватила нижний камень и, раскачав его, столкнула вниз под ноги Никифорову, еще более расширив проход.
– Полундра, потолок трещинами пошел! – заорал кто‑то с другой стороны. Рука почти мгновенно пропала.
– Эй! Я свой! Майор Никифоров! – заорал он, когда понял, что свои моряки отступают. Он быстро связал черный рукав, с проглядывающей под ней тельняшкой и русский говор.
Остров в Тихом океане. Залив. Утро.
Тарахтя мотором, шлюпка доставила меня на берег. Трупы погибших немцев и японцев уже убрали. Своих сложили отдельно. Как сообщил Зайцев, потери только убитыми составляют более пятидесяти человек. Слишком много на мой взгляд.
Эсминец стоял у входа в залив, бросив якорь и направив орудия в сторону берега.
Вместе со мной на берег переправлялись еще десять моряков вооруженных до зубов. Один из них с пулеметом Дегтярёва как революционный матрос крест‑накрест обвязал себя пулеметными лентами. Правда, не знаю почему, пулемет у него был дисковый. Видимо, чтобы боялись.
Как только нос днище лодки заскрипел о песок, подбежавший главстаршина увел моряков с собой. За мной же прислали вестового.
– Веди, – велел я ему, спрыгивая на белоснежный песок.
«Эх, тут бы бунгало поставить, и любоваться лазурным морем в окружении тропических деревьев, а не видеть тут и там песок пропитанный кровью. Да тела убитых сложенных в ряд тоже выбивались из образа роскошного тропического курорта.
Тропинка, взрытая множествами каблуков, вела нас мимо огромных стволов деревьев, к немецкой базе.
– Что у вас там? Как все прошло?
– Потери большие, немцев в три раза больше нас было. Повезло, что мы застали их врасплох. Завода нет, товарищ подполковник, мы там все осмотрели.
– Я в курсе, по рации сообщили.
Мы пропустили спешивших к заливу бойцов несущих носилки с ранеными. Проследив, как мимо нас пронесли двенадцать носилок, мы продолжили движение.
– Я смотрю потери большие?
– Да. Бой тяжелый был. Если бы гранаты слезоточивым газом не принесли, долго бы их выковыривали. Япошки что в охране были, упертые оказались, до последнего держались.
В это время сбоку в непрореженных кустах послышался шум, отчего матрос моментально взял карабин наизготовку. Достав свой трофей, я приготовил его к бою, держа кусты под прицелом.
– Шайсе, – воскликнул кто‑то.
– Хенде хох, – вскликнул вестовой и выстрелил вверх, после чего передернув затвор, выбросив дымящуюся гильзу, повторил: – Хенде хох. Выходите, вы окружены.
– Не стрелятэ, я здаюс, – послышалось в ответ.
В воздухе мелькнул какой‑то предмет и на желтый песок тропинки упал штык‑нож.
– Выходи, – скомандовал я.
К моему удивлению на тропинку выбрался майор Грохтердт собственной персоной
Обмундирование в пыли, явно чужой пояс и исцарапанное лицо, давало понять, что он один из тех беглецов, что смог скрыться от десанта.
Майор меня сразу узнал. Кивнув, он с поднятыми руками вышел на середину тропинки.
– Что вы тут делали? Где остальные, – спросил я.
– Я один. Меня арестовали за то, что я отпустил вас и увел своих людей. Это ведь вы были в том гидроплане? – получив мой согласный кивок, он продолжил: – Меня приговорили к расстрелу. Я сидел в карцере с одним из ваших, он представился как Александэр.
– Как вы выбрались и где Александр?
Майор по моему приказу опустив руки быстро рассказал как все было.
– Где вход в подземелья? – спросил вестовой, вешая отобранный у майора пояс на плечо, и защелкивая штык‑нож на место.
– Тут недалеко, метрах в ста.
– Боец, давай на базу. Приведешь десятой моряков. Нужно взять эти катакомбы под свой контроль.
– Есть, – козырнул вестовой и побежал вверх по тропинке.
Как только он скрылся за поворотом тропинки, я предложил Грохтердту присесть на ствол упавшего дерева, и стал расспрашивать его о нашей встрече в воздухе и о всем, что он знал с момента прибытия. Когда появилась группа моряком с Лосевым во главе, я уже заканчивал с расспросами. В принципе особо ничего нового я не узнал.
Майор достаточно быстро показал вход в казематы. Оказался он в высохшем русле реки за разросшимся кустарником, и ход это был ранее пробит водой, это уже после его обнаружили, расширили и использовали как потайной подземный ход, поставив замаскированную дверь.
Подойдя к открытой двери, мы посмотрели вовнутрь. Из темного зева тянуло сыростью, и едва слышно капала вода.
– Темно, – пробормотал Лосев, заглянув внутрь.
– Когда я проходил, некоторые лампы еще светились, видимо где‑то замкнуло, – сказал Грохтердт.
– Филиппов. Каллимулин, свяжите факелы. У вас десять минут.
