Владимир Поселягин - Истребитель. Трилогия
– Ублюдки, – хоть и невнятно, но майор смог распознать язык.
– Вы русский? – спросил он по‑русски, как только дверь закрылась.
Борт лидера эскадренных миноносцев «Разящий». Полночь.
После организованной моряками баньки, вот ведь, везде с удобствами устроятся, я надел свою форму подполковника со всеми наградами и направился в кают‑компанию. Судя по пустой палубе, шлюпки вернулись и вторая часть десанта уже ушла к острову.
Поправив мундир, я только порадовался, что он был в багаже не в потерпевшем крушение самолете, а сопровождающем мое турне эсминце.
Лидер был довольно большой, экипаж за триста человек, так что нехватка матросов пока не сказалась. Остальные моряки несли вахту по второму варианту, то есть в полубоевой готовности. Готовые при первом же сигнале тревоги занять свои боевые места. Посты сигнальщиков были усилены. Десяток глаз наблюдали за морем.
– Самое тяжёлое в нашей службе – это ждать, – негромко сказал я, входя в кают‑компанию.
Практически все офицеры, что не спали, находились здесь. Штурмана что‑то высчитывали в ярко освещённом углу. Капитан «Разящего» и два командира БЧ задумчиво рассматривали мой рисунок, мысленно представляя, что сейчас делает десант.
Приметив в углу старую, можно сказать боевую гитару, я подошел и, подхватив ее, сделал перебор.
Подойдя к диванчику, присел и, откинувшись на спинку, взял первые аккорды. Думаю сейчас, как нельзя вовремя спеть что‑нибудь весело‑боевое чтобы развеять давящую атмосферу ожидания:
Я моряк, красивый сам собою,
Мне от роду двадцать лет,
Полюбил девицу всей душою,
Без любви веселья нет.
По морям, по волнам,
Нынче здесь, завтра там.
По морям, морям, морям, морям, эх,
Нынче здесь, а завтра там.
По морям, по волнам,
Нынче здесь, завтра там,
По морям, морям, морям, морям, эх,
Нынче здесь, а завтра там…
(Бутусов Вячеслав).
С песней я угадал, хоть немного, но встряхнул офицеров. Дальше исполнил еще несколько песен с морским уклоном, под конец «Морячку» Газманова, которая пошла на ура.
Когда время было часа три в ночи, и вот‑вот должен был наступить рассвет, раздался зуммер телефона. Под взглядами всех присутствующих Зайцев подошел к телефону, закрепленному на стене в железном корпусе и, снял трубку. Несколько секунд послушав, он скомандовал:
– Свисать всех наверх. Боевая тревога.
Повернувшись к нам, и уловив вопросительные взгляды, ответил:
– Вахтенный доложил, что сигнальщики засекли взлетающие ракеты и несколько трассеров. Похоже, бой начался. Все по местам. Как только рассветет, идем на самом малом вперед. Четыре шлюпки вернулись, две из них можно отправить на замеры глубины по маршруту движения. Рязанцев, займитесь этим.
Старпом кивнув, вышел из кают‑компании. За ним быстро потянулись остальные офицеры. Через несколько секунд кроме меня в кают‑компании остались только два безопасника, остальные ушли с десантом, и руководитель моей музыкальной группы Федор Зельц.
– Вячеслав Александрович. Почему последняя песня мне не известна? – строго спросил Зельц, поправив криво сидящие очки.
– Может потому‑то я никогда ее не пел? – пожал я плечами, погладив лежавшую рядом гитару. Встав, я подошел к столу и взял графин с водой. После почти трёхчасового исполнения горло пересохло. Поставив пустой стакан обратно на поднос, я обернулся к Зельцу, продолжавшего меня допрашивать:
– Я считаю, что это песня своим ритмом и зажигательной мелодией вызовет фурор, как у нас, так и заграницей. Вы ее написали?
– Нет, – честно ответил я и, припомнив в каком звании был Газманов, дополнил: – Один моряк. Капитан‑третьего ранга, если я не ошибаюсь.
– Нужно договориться с ним о выпуске песни, – не отставал Зельц.
– Думаю, это будет проблематично, он… не вернулся из боевого похода.
– Светлая память герою, – стянув с головы белую кепку, прошептал Зельц, и тут же водрузив ее обратно, продолжил: – Мне нужны все данные по этому автору, буду пробивать выход его песни в мир музыки.
– Газманов Олег… э‑э‑э Михайлович кажется.
– Выясним, – уверенно кивнул Зельц, записав данные в блокнот.
Это был не первый малоизвестный автор песни, я уже продвинул некоторых из них, которые пользовались большой популярностью в моем мире. Хватит получать деньги за то, что не заслужил.
Оставив их в кают‑компании я вышел на палубу и направился к рубке. Эсминец, несмотря на темень, неторопливо двигался вслед за прокладывающим путь шлюпкам. Две подвесили на свои места, две шли перед кораблем, две остались с десантом.
Раньше «Разящий» имел другое имя. В сорок втором после попадания авиабомбы в кормовую надстройку его после ремонта и полной реконструкции переименовали из «Ташкента» в «Разящий» и перевели в Тихоокеанский флот. Капитан третьего ранга Зайцев ранее был старшим помощником прошлого командира, но после того как тот слег с аппендицитом, у него случился перитонит, он принял командование лидером. Тут как раз началось мое турне, с тех пор Зайцев командир корабля.
У рубки с биноклем в руках стоял Рязанцев, кап‑три, старший помощник на лидере.
– Было что‑нибудь? – спросил я его.
– Трассеры еще иногда мелькают, и видно зарево пожара. Что‑то горит на берегу.
– Да? – удивился я: – Что там может гореть? Залив от нас на противоположной стороне, мы там ничего не можем видеть. Там горы высокие, они просто не дадут.
– Все равно видно. Вот посмотрите, может, определите, что там такое?
Я взял бинокль с просветленной оптикой и всмотрелся на далекий темный остров, малый остался сзади по правому боку.
– Я могу ошибиться, но по‑моему это где‑то рядом с ночной стоянкой где мы ночевали с моими напарниками. Вернее напарником и напарницей.
– Мисс Эрхарт?
– Да.
– Слышал о ней. Значит спаслась?
– Вроде того, однако, думаю, что долгое затворничество не особо хорошо сказались на ее психике.
– Она сошла с ума?
– Не совсем, но близко к этому… Хм, мне кажется это просто большой сигнальный костер, – вернув бинокль сказал я.
– Я тоже так подумал, но на сколько я знаю ваши спутники должны были уйти вглубь острова?
– Должны были, – как эхо повторил я со вздохом: – Сколько мы будем идти до острова?
– До рассвета не успеем. Тут опасные воды. Можно запросто сесть на мель или на скалы.
– Мы идем по большому сильному течению, не должно тут быть ничего.
– Течение? – вдруг спросил кап‑три и, подскочив к борту перегнулся и несколько секунд наблюдал за плещущейся водой, потом мгновенно скрылся в рубке.
Проводив его взглядом, я в недоумении пожал плечами и перешел ближе к леерам, тщательно всматриваясь в ночную мглу.
Остров в Тихом океане.
Побережье. Рассвет.
Как только лодки высадили группу и отправились обратно, капитан‑лейтенант Лосев, осмотрел песчаный пляж, на котором приводили к бою оружие моряки и позвал офицеров. Тщательная подготовка перед высадкой сказалась и, хотя среди моряков опытных солдат не было, они сделали все, что приказал им капитан еще на корабле. Два десятка попарно разбежались в стороны, в охранении, остальные присев держали оружие наготове. И только десяток моряков копошились у тюков сваленный на берегу в некотором беспорядке, распределяя боеприпасы и продовольствие.
Как только подошедшие мичмана и лейтенант встали рядом, Лосев стал командовать.
Через десять минут построившись в колонну по двое, отряд из шестидесяти семи человек стал углубляться в лес. Первыми шли десять моряков топориками прокладывающих путь. За два часа они должны были пройти три километра тропического леса, чтобы выйти на тропинку, которая судя по описанию, вела к базе. Своему отряду Лосев поставил самую сложную задачу. Захват базы. Два других отряда разделенных по двадцать человек под командованиями лейтенантов Смирнова, и Гусева после сигнала от Лосева должны были начать штурм залива, и после его окончания выйти по тропе им в помощь. Оставшиеся тридцать под командование лейтенанта Ветрова, после высадки поспешат за отрядом Лосева по проложенной тропинке, а чтобы они не заблудились, им был оставлен связной.
Идущие первыми разведчики выбирали путь полегче, это не значило, что он стал прямее, нет колонная изгибалась как змея следуя за передовым отрядом на небольшом расстоянии.
Был приказ соблюдать тишину, поэтому шли молча, только изредка у кого‑то из матросов брякал приклад об подсумки или хрустела ветка под ногами.
Тропа оказалась ближе, чем они думали. На преодоление леса понадобилось едва ли больше двух часов, по времени укладывались. Перестроившись и выслав дозоры, капитан скомандовал к выдвижению. Начинало светать, самое время для нападения.
