Горацио Олджер - Томми-бродяга
Обзор книги Горацио Олджер - Томми-бродяга
Горацио Олджер
Томми-бродяга
Horatio Alger
Tattered Tom. The Story of the Street Arab
Перевод с английского Л. ГНЕСИНОЙ
Художник А. ВЛАСОВА
© Л. Гнесина. Перевод на русский язык, 2012
© А. Власова. Иллюстрации, 2012
© ЗАО «ЭНАС-КНИГА», 2012
* * *Предисловие от издательства
Горацио Олджер (1832–1899) – американский писатель, известный во всем мире своими романами для юношества. Его герои – это ребята скромного происхождения, которые тяжелым трудом и усердием добиваются успеха. Истории, написанные Олджером в конце XIX века, получили в Америке такую популярность, что писателя стали называть одним из создателей «американской мечты» – мечты о том, что каждый может добиться благополучия упорным трудом.
После окончания Гарвардского университета Олджер начал свой путь в литературу. Первые его произведения были написаны для взрослой аудитории и не принесли начинающему писателю популярности. Зато вышедшие позже повести для юношества сделали имя Горацио Олджера невероятно популярным в Америке. За свою жизнь писатель издал более ста книг. Некоторые произведения были собраны и опубликованы уже после смерти автора.
Роман «Томми-бродяга» вышел в свет в 1871 году. В предисловии к первому изданию сам Олджер написал: «Читатели могут удивиться, обнаружив, что Томми – центральная фигура повествования – девочка. Но спешу уверить моих читателей, что девочка эта не совсем обычная. <…> Но я рискую надеяться, что, несмотря на бесчисленные недостатки моей героини, читатель полюбит Томми и ее судьба будет ему не менее интересна, чем судьбы героев моих предыдущих книг».
Томми – существо действительно необычное. Дитя улицы, вынужденное самостоятельно зарабатывать себе на жизнь, вначале старается одеваться и вести себя как мальчишка – ведь так гораздо легче прожить. Трудолюбие и твердый характер помогают Томми пробиться в жизни. Счастливое стечение обстоятельств меняет жизнь подростка, и постепенно бродяжка с улицы обретает не только вполне девичье имя, но и семью.
Глава 1. Знакомство с Томми
Мистер Фредерик Пэлхэм, элегантный и изысканно одетый молодой человек, стоял на углу Бродвея и Чемберс-стрит, размышляя, как ему перейти на другую сторону, не испачкав до блеска начищенных ботинок.
Он уже было решился пуститься в путь и даже сделал два шага, когда увидел перед собой протянутую грязную руку и услышал:
– Дайте-ка цент, сэр!
– Прочь с дороги, грязная дрянь! – гневно ответил нарядный джентльмен.
– Сам ты грязная дрянь! – мгновенно последовал ответ.
Фредерик Пэлхэм презрительно посмотрел на странное создание, которое осмелилось назвать его – образец элегантности и моды – грязной дрянью.
Этому уличному подметальщику было лет двенадцать. Определить, мальчик это или девочка, было непросто из-за странной одежды: голову с торчащими короткими вихрами покрывала мальчуковая кепка, а под старым мужским пиджаком виднелось вполне девчачье платье. Все эти предметы туалета были изношены до самой немыслимой степени.
Лицо подметальщика было темным, скорее всего от грязи, но его оживляли блестящие карие глаза, глядящие на мир с удивительным выражением, в котором сквозили и юмор, и непокорная дерзость, и уверенность в себе.
– Сам ты грязная дрянь! – повторил странный подросток.
– Брысь отсюда! – возмутился денди, который был вынужден остановиться, потому что маленький подметальщик стоял на его пути и обойти его можно было, лишь ступив в грязь великолепно вычищенными ботинками.
– Дай цент, ну?
– Я сейчас полицию позову!
– А я ничего противозаконного не делаю. Ну, дашь цент-то?
Рассерженный мистер Пэлхэм поднял трость.
Тогда Томми (хотя это была девочка, но ее все звали именно так, и она сама едва помнила другое, настоящее имя) насторожилась. Она увернулась от удара и слегка прошлась грязной метлой по ботинкам мистера Пэлхэма.
– Мерзавка! Туфли мне испачкала! – с досадой воскликнул он.
– А зачем ты на меня замахнулся?
Денди решил прекратить пререкания и пошел не отвечая, тем более что приближался экипаж. Чувство самосохранения оказалось сильнее диктата моды – важнее не оказаться под колесами, чем аккуратно пробираться по грязи и беречь блеск туфель.
Но сразу же нашлась возможность поправить нанесенный урон.
– Почистим ботинки, сэр? – закричал чистильщик, который сидел со своими многочисленными щетками на другой стороне улицы.
Фредерик Пэлхэм посмотрел на свои туфли. Весь их шик пропал: они были безнадежно испачканы. Тратить деньги на чистку не хотелось (Фредерик был скаредным человеком, хотя и довольно богатым), но и идти по Бродвею в грязных туфлях было немыслимо: ведь можно встретить знакомых, и дам в том числе. И тогда его репутации городского модника будет нанесен непоправимый ущерб.
– Давай, парень! Постарайся как следует, – сказал он чистильщику.
– Хорошо, сэр.
– Сегодня мои туфли уже один раз чистили. Если бы не эта грязная метла, я бы перешел не испачкавшись.
Чистильщик ухмыльнулся. Он хорошо знал Томми и с интересом наблюдал за только что разыгравшимся перед ним спектаклем, понимая, что может извлечь из него пользу для себя. Но высказывать свои мысли вслух не считал нужным.
Мистер Пэлхэм удовлетворенно посмотрел на сверкающие туфли:
– Сколько ты хочешь, мальчик?
– Десять центов.
– Я считал, что это стоит пять.
– Я не могу себе позволить работать задаром, сэр!
Мистер Пэлхэм отчитал бы зарвавшегося мальчишку, но увидев приближающегося знакомого, не стал затевать скандал. Он медленно достал монету, вручил ее мальчику и двинулся дальше.
Чистильщик внимательно оглядел улицу в поисках следующего клиента, но увидел лишь Томми, которая подошла к нему со своей метлой.
– Сколько он тебе дал, Джо?
– Десять центов.
– А сколько из них ты дашь мне?
– Ничего.
– Если бы я не испачкала ему туфли, у тебя бы не было этих денег.
– Так ты это нарочно?
Томми кивнула.
– Зачем?
– Он обругал меня. Это, во-первых. А во-вторых, я хотела дать тебе заработать.
Джо подумал немного и решил удовлетворить просьбу:
– Вот тебе цент.
– Два!
Еще немного подумав, Джо кивнул, и вторая монетка перекочевала в карман платья Томми.
– Вдвоем мы можем организовать неплохой бизнес, – ухмыльнулась девочка.
– Пожалуй, – согласился Джо. – А ты молодчага, хорошо придумала!
– Приходится. Пожил бы с моей Бабулей, тоже начал бы быстро соображать!
Томми вернулась на другую сторону улицы и принялась старательно махать метлой. Ее усилия ограничивались тротуаром. Проезжая часть была грязнее и, конечно, тоже нуждалась в уборке, но там ехали экипажи, и выходить на нее было небезопасно.
У Томми было собственное представление о том, где и как надо подметать. Как и многие взрослые, занятые муниципальным трудом, она относилась к своей работе как к средству зарабатывать деньги, и этим ее интерес начинался и заканчивался.
В этот ранний час немногие переходили Бродвей, и совсем мало было тех, кто обращал внимание на старания девочки.
– Дайте мне цент, сэр, – решительно сказала Томми толстому джентльмену.
Тот достал монету в пять центов, но неловко уронил ее в грязь. Девочка выловила медяк, вытерла пальцами, а потом еще обтерла о платье.
– Не боишься испачкать платье? – улыбнулся филантроп[1].
– Какое это имеет значение? – холодно ответила Томми.
– Да ты философ! – сказал толстый джентльмен.
– Если будете обзывать меня всякими словами, я измажу вам ботинки! – возмутилась Томми.
– Не хочешь, чтобы тебя называли философом?
– Не хочу.
– Тогда я должен извиниться, – джентльмен вынул из кармана еще одну пятицентовую монету и протянул удивленной девочке.
– Это мне?
– Да.
У Томми заблестели глаза: для нее получить целых десять центов было равносильно обретению золотого самородка. Девочка стояла в грязи и смотрела, как ее благодетель переходил улицу. Потом вдруг, окрыленная какой-то идеей, бросилась за ним и схватила сзади за пальто.
– В чем дело? – удивленно спросил толстяк.
– Знаете, сэр, за пять центов вы можете обозвать меня еще как-нибудь…
Неожиданное предложение потрясло ее нового знакомого, он расхохотался:
– Да ты прелюбопытное создание! Как тебя зовут?
– Томми.
– Ты кто, мальчик или девочка?
– Девочка, но лучше бы мне было родиться мальчиком!
– Это почему же?
– Ну, мальчики сильнее и дерутся лучше…
– Тебе приходится драться?
– А то! Конечно!
– С кем?
– Иногда с мальчишками, иногда с Бабулей.
– С бабушкой? – ужаснулся мужчина.
– Ну да. Она как напьется, так начинает швырять в меня что под руку попало. Я и отбиваюсь.
Спокойная и прозаичная манера, в которой Томми излагала обстоятельства своей жизни, развеселила ее собеседника:
