Дэвид Годман - Преображающие встречи с Раманой Махарши
Полный таких намерений, я навестил Паланималая Свами, преданного Шри Бхагавана, основавшего ашрам в деревне в Керале. Там он познакомил меня с человеком по имени Мадаван. Он рассказал мне, что этот Мадаван хотел бы жить в матхе, и, зная, что я знаю о таких местах, попросил меня устроить это. Вместо этого я попросил Мадавана приехать в Тируваннамалай. Я посетил еще несколько мест в ту поездку и вернулся в Тируваннамалай. Вскоре прибыл и Мадаван.
В те дни, когда Шри Бхагаван был в добром здравии, ни у меня, ни у Рамакришны Свами, другого служителя Шри Бхагавана, не бывало много работы. Поэтому я думал, что попрошу Мадавана выполнять служение Шри Бхагавану вместо меня, дабы самому отправиться жить в Палакотту и практиковать самоисследование. Он согласился и я в течение недели обучал его, как быть личным служителем Шри Бхагавана. И однажды вечером, когда Шри Бхагаван был один, я подошел к нему и попросил его позволения оставить мою работу и жить в Палакотту. Я объяснил ему, что прежде проводил большую часть своего времени, заботясь о нем, и попросил формального разрешения оставить эту работу, а также рассказать мне, как мне следует проводить жизнь в Палакотту. Ответ Шри Бхагавана создал у меня впечатление, что моя просьбы была надлежащей и правильной.
Он сказал с улыбкой: «Достаточно того, чтобы ум был сосредоточен на вичаре, дхьяне, джапе и параяне, не ища чего-то еще».
Уходя, я чувствовал, что получил полное благословение Шри Бхагавана.
Хотя я оставил свои ашрамские обязанности, мне было трудно решить, как именно мне следует проводить целый день в поисках реализации. Я обратился с этим вопросом к Шри Бхагавану, и он развернул совет, уже данный прежде.
«Сделай самоисследование своей окончательной целью, – сказал он, – но также практикуй медитацию, джапу и параяну. Если какой-то метод окажется утомительным или трудным, переключись на один из других. Со временем садхана укрепится в самопознании и увенчается чистым сознанием, или реализацией».
На следующий день я покинул ашрам рано утром и оставался в комнате, прилегающей к храму Винаяки в Палакотту, беспрестанно созерцая тишину. Сабапатхи Пиллай, пуджари храма Винаяки, высоко почитал садху и заботился о их благоденствии. Он обычно приходил из города в 5.30 утра на даршан Шри Бхагавана. Потом он совершал омовение в Палакотту и выполнял ежедневное поклонение перед образом Винаяки, предлагая вареный рис в качестве найведьи. После этого он брал из ашрама самбар, смешивал его с рисом и съедал. Вечером он собирал цветы для большого храма, приходил на даршан Шри Бхагавана и возвращался в город.
В первый день моего пребывания в Палакотту Сабапатхи Пиллай заметил, что я был в мауне и ничего не ел, и потому дал мне порцию найведьи. Я с радостью съел ее. В каждый из последующих дней он продолжал делиться со мной пищей. Даже живя в ашраме, я ел только раз в день, только обедая, а вечером съедая лишь немного фруктов, если они были. Так что мне не сложно было обходиться одним приемом пищи в день.
Вскоре у меня установился новый распорядок. Утром и вечером я приходил в ашарам и сидел там в присутствии Шри Бхагавана. Во время своих вечерних визитов я присоединялся к параяне. Таким образом прошла неделя, и в ашрам пришел человек по имени Пудуппалаям Рангасвами Гоундер.
Шри Бхагаван спросил его: «Что за причина столь неожиданного визита? Ты пришел навестить своего друга?» Шри Бхагаван имел в виду меня.
Гоундер ответил: «Я его еще не видел, но собираюсь вскоре зайти к нему».
Затем он добавил: «Прошлой ночью во сне мне явился Шри Бхагаван и спросил: „Почему ты спишь, в то время как твой друг ходит голодный?“ И вот, я немедленно отправился сюда».
Шри Бхагаван улыбнулся и сказал: «Хорошо, пойди к нему после того, как поешь».
Когда Гоундер пришел ко мне, я созерцал тишину. Он смог выяснить, что происходит, только поговорив с Сабапатхи Пиллаем. Тогда, поняв, насколько шатко мое положение, он дал Сабапатхи Пиллаю 25 рупий и попросил его позаботиться о моих нуждах. Он оставался в ашраме еще несколько дней, а потом вернулся в Пудуппалаям. Три недели спустя в ашрам прибыл еще один преданный, по имени Каннусвами, живший в Кумбаконам и часто приезжавший на даршан Шри Бхагавана. Не найдя меня в ашраме, он обнаружил меня в Палакотту. Увидев, что я питаюсь холодным рисом, который приносят другие, он подумал, что будет лучше, если я смогу сам готовить еду. По возвращении в Кумбаконам он выслал мне печку и некоторую сумму на расходы. Нарасимха Свами, эксперт по печкам, научил меня ею пользоваться. С деньгами, продуктами и кухонными принадлежностями начался новый период моего пребывания в Палакотту.
Вскоре в Палакотту начали селиться и другие садху. Пол Брантон, Бхикку Праджнананда, Мунагала Венкатарамиа, Вишванатха Свами, Йоги Рамайа, Муруганар Свами и Мауни Шриниваса Рао, все они построили там хижины или переехали в уже существующие. Преданные, жившие за пределами Тируваннамалая, после даршана Шри Бхагавана часто приходили в безмятежный Палакотту посмотреть на живших там садху. В те дни Палакотту был похож на Сваргашрам близ ашрама Свами Шивананды в Ришикеше: место, где многие садху вели простую жизнь по соседству с большим ашрамом.
Поселившись у Палакотту, я завел привычку рано утром ходить в Скандашрам. Поднимаясь в гору, я делал параяну. Там я принимал утреннюю ванну и возвращался около 7.30. Поскольку именно в это время Шри Бхагаван совершал свою прогулку после завтрака, я всегда получал его даршан.
Когда Шри Бхагаван узнал, что я всегда совершаю параяну по дороге в Скандашрам и обратно, он одобрительно сказал: «Это само по себе уже хорошо. Очень уместно. Если будешь так продолжать, ходьба станет легкой». С тех пор и по сей день я всегда делаю параяну во время утренней прогулки.
Среди преданных, присоединившихся к нам в Палакотту, был Раманатха Брахмачари. Это был тот мальчик, упомянутый ранее, о котором заботился Шри Бхагаван, когда тот заболел бубонной чумой. Раманатха Брахмачари работал без устали. Будучи преданным Шри Бхагавану, он также был последователем Махатмы Ганди.
Он по собственной воле чистил все наши хижины в Палакотту, по вечерам подготавливал фитили, наливал масло и зажигал лампы. Он всегда искал, что бы сделать еще.
В те дни все мы были весьма молоды и считали себя великими аскетами. Мы не беспокоились о том, чтобы подметать свои жилища в Палакотту или зажигать лампы. Если не было топлива, мы могли даже пропустить еду. Но Раманатха Брахмачари занимался всей этой рутиной, просили мы его об этом или нет.
Однажды, когда все мы сидели перед Шри Бхагаваном, пришло письмо от Эканатха Рао. Он расспрашивал о «сарвадхикари Палакотту».
Когда Шри Бхагаван прочитал это, он спросил: «Кто это? Я ничего не знаю о нем».
Я встал и нервно указал на Раманатху Брахмачари. «Мы зовем его сарвадхикари Палакотту. Он покупает нам необходимое, чистит наши лампы, подметает полы. И поэтому мы зовем его сарвадхикари» [31].
Шри Бхагаван сказал: «Почему же вы мне не рассказывали об этом? Таким сарвадхикари каждый должен быть доволен».
Раманатха Брахмачари поднялся, очень смущаясь, и сказал: «Я не знаю, Бхагаван. Они дали мне это имя в шутку». «А что в нем смешного? – спросил Шри Бхагаван. – Хорошее имя».
Годы спустя, когда в ашрам пришло известие о том, что Раманатха Брахмачари скончался в Мадрасе, Шри Бхагаван отметил: «Смотрите! Эти стихи, „Рамана Стотра Анабхутти“, написал сам Раманатха. Он написал еще одну песню с припевом Тиручужинатанай кандене. С этим связана интересная история.
Когда я жил в пещере Вирупакша, мы как-то ночью в полнолуние отправились на гири прадакшину. В то время здесь был Чидамбарам Субраманья Айер. Луна светила ярко, и все были в приподнятом настроении. Преданные решили устроить в дороге дискуссию, и все должны были выступить на различные темы. Субраманью Айера избрали председателем собрания. Первую лекцию давал Раманатха. Он выбрал такую тему: „Сходство между Параматманом, обитающим в пещере человеческого сердца, Господом Натараджей, обитающим в Чидамбараме, и Шри Раманой в пещере Вирупакша“. Председатель дал ему полчаса. Сходствам, которые он приводил, не было конца. Когда председатель объявил, что время вышло, Раманатха сказал: „Еще полчаса, пожалуйста“. Это было „заседание“ людей, которые шли, не останавливаясь. Повторяя: „Еще немного времени, еще немного времени“, он продолжал свою речь целых три часа, прежде чем председатель, в конце концов, остановил его. Видели бы вы воодушевление, с которым он говорил тогда».
