KnigaRead.com/

Джейн Остин - Эмма

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Джейн Остин, "Эмма" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Her father—and Harriet.

Ее отец — и Гарриет.

She could not be alone without feeling the full weight of their separate claims; and how to guard the comfort of both to the utmost, was the question.

Стоило Эмме остаться наедине с собою, как сразу на нее тяжким бременем легло сознание своего долга перед ним и перед нею.Как лучше оградить и уберечь их душевный покой?..

With respect to her father, it was a question soon answered.

В отношении ее батюшки вопрос решился быстро.

She hardly knew yet what Mr. Knightley would ask; but a very short parley with her own heart produced the most solemn resolution of never quitting her father.—She even wept over the idea of it, as a sin of thought.

Она еще не знала наверное, как рассудит мистер Найтли, но, испросивши совета у собственного сердца, немедленно и неколебимо решила, что никогда не покинет отца. Она даже всплакнула, что позволила себе кощунственно задуматься над этим.

While he lived, it must be only an engagement; but she flattered herself, that if divested of the danger of drawing her away, it might become an increase of comfort to him.—How to do her best by Harriet, was of more difficult decision;—how to spare her from any unnecessary pain; how to make her any possible atonement; how to appear least her enemy?—On these subjects, her perplexity and distress were very great—and her mind had to pass again and again through every bitter reproach and sorrowful regret that had ever surrounded it.—She could only resolve at last, that she would still avoid a meeting with her, and communicate all that need be told by letter; that it would be inexpressibly desirable to have her removed just now for a time from Highbury, and—indulging in one scheme more—nearly resolve, that it might be practicable to get an invitation for her to Brunswick Square.—Isabella had been pleased with Harriet; and a few weeks spent in London must give her some amusement.—She did not think it in Harriet's nature to escape being benefited by novelty and variety, by the streets, the shops, and the children.—At any rate, it would be a proof of attention and kindness in herself, from whom every thing was due; a separation for the present; an averting of the evil day, when they must all be together again.

Покуда он жив, они останутся лишь женихом и невестой, а она льстила себя мыслью, что помолвка дочери, не грозящая разлукой с нею, возможно, даже скрасит мистеру Вудхаусу старость. Труднее было решить, как ей поступить с Гарриет.Как избавить от лишних страданий, чем утешить, как не предстать перед нею злейшим врагом?.. Напрасно Эмма вновь и вновь ломала над этим голову, терзаясь жалостью и угрызениями совести. Единственное, к чему она пришла наконец, — это убеждение, что лучше и впредь не встречаться с нею по возможности, а все необходимое изложить в письме; что очень хорошо бы Гарриет уехать куда-нибудь на время — и, еще раз уступая слабости строить планы за других, решилась заручиться для нее приглашением на Бранзуик-сквер.Изабелле Гарриет понравилась, а поездка на две-три недели в Лондон будет для нее полезным развлеченьем.Зная Г арриет, она могла твердо рассчитывать, что новизна и разнообразие впечатлений — улицы, лавки, дети — скажутся на ней благотворно.Во всяком случае, это будет свидетельством дружеского внимания к ней, для которой она обязана сделать все, что в ее силах, а к тому же — разлукой до поры, отсрочкой черного дня, который неизбежно сведет их снова рано или поздно.

She rose early, and wrote her letter to Harriet; an employment which left her so very serious, so nearly sad, that Mr. Knightley, in walking up to Hartfield to breakfast, did not arrive at all too soon; and half an hour stolen afterwards to go over the same ground again with him, literally and figuratively, was quite necessary to reinstate her in a proper share of the happiness of the evening before.

Она поднялась пораньше, села писать письмо и за этим занятием впала в такое уныние и тоску, что мистер Найтли, который явился в Хартфилд завтракать, подоспел очень вовремя, однако только после получасовой прогулки вдвоем вчерашними путями — в прямом и переносном смысле — к Эмме вполне вернулось давешнее счастливое расположение духа.

He had not left her long, by no means long enough for her to have the slightest inclination for thinking of any body else, when a letter was brought her from Randalls—a very thick letter;—she guessed what it must contain, and deprecated the necessity of reading it.—She was now in perfect charity with Frank Churchill; she wanted no explanations, she wanted only to have her thoughts to herself—and as for understanding any thing he wrote, she was sure she was incapable of it.—It must be waded through, however.

Вскоре после его ухода, когда она еще не успела очнуться и не имела ни малейшего желания думать ни о ком другом, из Рэндалса принесли пакет — очень толстый; что в нем находится, она догадалась без труда и поморщилась при мысли, что придется читать содержимое.Она не держала больше зла на Фрэнка Черчилла — ни к чему были ей теперь его объяснения; она бы предпочла остаться подольше наедине со своими мыслями и знала, что понять его все равно будет неспособна.Однако делать было нечего.

She opened the packet; it was too surely so;—a note from Mrs. Weston to herself, ushered in the letter from Frank to Mrs. Weston.

Скрепя сердце она вскрыла пакет: так и есть — записка от миссис Уэстон и к ней приложено письмо от Фрэнка Черчилла.

"I have the greatest pleasure, my dear Emma, in forwarding to you the enclosed.

"С величайшим удовольствием, любезная Эмма, препровождаю к вам настоящее письмо.

I know what thorough justice you will do it, and have scarcely a doubt of its happy effect.—I think we shall never materially disagree about the writer again; but I will not delay you by a long preface.—We are quite well.—This letter has been the cure of all the little nervousness I have been feeling lately.—I did not quite like your looks on Tuesday, but it was an ungenial morning; and though you will never own being affected by weather, I think every body feels a north-east wind.—I felt for your dear father very much in the storm of Tuesday afternoon and yesterday morning, but had the comfort of hearing last night, by Mr. Perry, that it had not made him ill.

Знаю, с каким тщанием вы будете вчитываться в его строки, и не сомневаюсь, что оно произведет на вас благоприятное впечатленье.Думается, что впредь мы с вами не разойдемся более во мнениях об его авторе, однако не стану вас утомлять длинным предисловием.У нас все хорошо.Небольшое нервическое расстройство, которым я в последнее время страдала, как рукою сняло после этого письма. Мне во вторник не слишком понравился ваш вид, но, может быть, виною тому было пасмурное утро — вы хотя и уверяете, что нечувствительны к погоде, но, по-моему, северо-восточный ветер сказывается на всех.Во время грозы во вторник и вчера поутру я с тревогою думала о вашем батюшке и рада была, когда мистер Перри вечером успокоил меня, что он не расхворался.

"Yours ever,"A.W."

Ваша А. У."

[To Mrs. Weston.]

Эмма развернула письмо, адресованное миссис Уэстон.

WINDSOR-JULY.

"Виндзор, июля ... дня.

MY DEAR MADAM,

Сударыня!

"If I made myself intelligible yesterday, this letter will be expected; but expected or not, I know it will be read with candour and indulgence.—You are all goodness, and I believe there will be need of even all your goodness to allow for some parts of my past conduct.—But I have been forgiven by one who had still more to resent.

Ежели речи мои вчера были не вовсе бессвязны, то письмо это не явится для вас неожиданностью — впрочем, я знаю, вы в любом случае прочтете его с доброжелательством и снисхожденьем.Вы — сама доброта, но, может быть, и вашей доброты недостанет, чтобы извинить кое-что в моем поведении.Однако та, которая еще более вправе негодовать, меня простила.

My courage rises while I write.

Это придает мне духу.

It is very difficult for the prosperous to be humble.

Трудно оставаться смиренным, когда вам сопутствует удача.

I have already met with such success in two applications for pardon, that I may be in danger of thinking myself too sure of yours, and of those among your friends who have had any ground of offence.—You must all endeavour to comprehend the exact nature of my situation when I first arrived at Randalls; you must consider me as having a secret which was to be kept at all hazards.

Дважды уже я винился и дважды снискал полное прощенье, так что боюсь, как бы мне не исполниться излишней уверенности, что у вас и друзей ваших, которые имеют причины мне пенять, снищу такое же. Представьте же теперь, прошу вас, мое положение, когда я впервые приехал в Рэндалс, — подумайте о тайне, которую я обязан был во что бы то ни стало сохранить.

This was the fact.

Таковы были факты.

My right to place myself in a situation requiring such concealment, is another question.

Имел ли я право ставить себя в положение, обязывающее таиться, — вопрос другой.

I shall not discuss it here.

Не буду здесь в него вдаваться.

For my temptation to think it a right, I refer every caviller to a brick house, sashed windows below, and casements above, in Highbury.I dared not address her openly; my difficulties in the then state of Enscombe must be too well known to require definition; and I was fortunate enough to prevail, before we parted at Weymouth, and to induce the most upright female mind in the creation to stoop in charity to a secret engagement.—Had she refused, I should have gone mad.—But you will be ready to say, what was your hope in doing this?—What did you look forward to?—To any thing, every thing—to time, chance, circumstance, slow effects, sudden bursts, perseverance and weariness, health and sickness.

Брюзгу, которому непостижимо искушенье полагать себя в таковом праве, я отсылаю к кирпичному домику в Хайбери, с подъемными окнами внизу и створчатыми — наверху. Я не дерзал приблизиться к ней открыто — трудности недавней обстановки в Энскуме слишком хорошо известны и не требуют объяснений, — но перед отъездом из Уэймута мне посчастливилось склонить самую честную и прямую из женщин к великодушному согласию на тайную помолвку. Откажи она мне — и я бы лишился рассудка. Вы спросите, на что же я надеялся?На что мог рассчитывать в будущем?Да на что угодно — на время, случай, обстоятельства, на постепенное прозрение или внезапное озаренье, на упорство — на каплю, которая камень точит, на здоровье и на недуги.

Every possibility of good was before me, and the first of blessings secured, in obtaining her promises of faith and correspondence.

Каких чудес не бывает в жизни — добился же я ее обещанья ждать, писать мне письма!Я верил, что как-нибудь все устроится.

If you need farther explanation, I have the honour, my dear madam, of being your husband's son, and the advantage of inheriting a disposition to hope for good, which no inheritance of houses or lands can ever equal the value of.—See me, then, under these circumstances, arriving on my first visit to Randalls;—and here I am conscious of wrong, for that visit might have been sooner paid.

Если же этого объяснения мало, то прибавлю, сударыня, что имею честь быть сыном вашего супруга и, к счастью, унаследовал от него склонность всегда уповать на лучшее, каковую черту, а не дома и поместья, почитаю для себя драгоценнейшим фамильным достояньем. Таково было положение вещей, когда я впервые приехал в Рэндалс, хотя, спешу покаяться, мог бы это сделать раньше.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*