KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Разная литература » Прочее » Ингеборг Бахман - «Время сердца». Переписка Ингеборг Бахман и Пауля Целана

Ингеборг Бахман - «Время сердца». Переписка Ингеборг Бахман и Пауля Целана

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Ингеборг Бахман - «Время сердца». Переписка Ингеборг Бахман и Пауля Целана". Жанр: Прочее издательство -, год -.
Перейти на страницу:

Цюрих, 18.11.1959

Среда, полдень,

только что экспресс-почтой пришло твое письмо, Пауль, слава богу. Я снова могу дышать. Вчера я в отчаянии попыталась написать Жизели, недописанное письмо лежит передо мной, не хочу приводить ее в смятение, но передаю ей через тебя мою искреннюю просьбу отнестись ко мне по-сестрински, с чувством и пониманием, которое может донести до тебя мою беду, весь конфликт — и всю мою несвободу в том письме, плохом, я это знаю, лишенном жизни.

Последние дни здесь, с тех пор как получила твое письмо, — все было ужасно, во взвешенном состоянии, на краю разрыва, друг другу нанесено столько ран. Но я не могу и не имею права говорить о том, что происходит здесь[114].

А вот о нас с тобой я говорить должна. Нельзя такому случиться, чтобы ты и я еще раз потеряли друг друга, — меня это уничтожит. Ты говоришь, что я не в себе, а… в литературе! Нет, прошу тебя, это не так, куда завели тебя твои мысли? Я там, где я была всегда, только вся потерянная, готовая рухнуть под давящим грузом, как тяжело нести на себе даже одного человека, впадающего в одиночество под воздействием болезни и саморазрушения. Я знаю, мне надо быть еще сильнее, и я смогу.

Я услышу тебя, но и ты помоги мне — услышь меня. Шлю тебе телеграмму с номером телефона и молюсь о том, чтобы мы нашли нужные слова.

Ингеборг.

151. Ингеборг Бахман — Паулю Целану

Цюрих, 21.12.1959

Понедельник

20–12-1959

Дорогой Пауль!

Я долго не решалась написать и лишь поздравила тебя с днем рождения. Надеюсь, я что-нибудь придумаю или что-нибудь поможет мне найти слова, которые помогли бы нам всем, ведь дело касается не только тебя и меня, и я надеюсь также, что Клаус обрисует тебе всю трудность здешней ситуации лучше, чем это получилось бы у меня в письме. Вчера вечером мы примерно на час увиделись с Клаусом, поговорить удалось немного, под шум громкоговорителей в кафе между двумя поездами[115], и лишь после этого все снова обрушилось на меня: вопросы, вопросы, и у меня такое чувство, будто я теперь знаю обо всем не больше, чем прежде, несмотря на то что милый Клаус очень старался все рассказать. Пауль, по этой причине мне придется сказать о некоторых вещах очень прямо, чтобы не осталось недомолвок и никакой неопределенности. Тот совет, который я не могла дать во время нашего телефонного разговора, — ты помнишь? Сначала вот что: все началось с того, что ты посчитал письмо Макса недостойным ответа и что оскорбление, связанное с твоим, содержащимся в письме ко мне, обидным отказом от письменного общения с ним, остается для него в силе и теперь, когда ты и я нашли друг для друга слова примирения. Макса же это не коснулось, ведь именно его письмо было главной причиной случившегося; больше того, это наводит его на еще худшие мысли, и по отношению ко мне тоже, поскольку ситуация выглядит так, будто мне есть дело только до тебя, до твоей беды, до наших с тобой отношений. Тогда, после твоего первого письма и раздора, которое оно вызвало между Максом и мной, так что я опасалась буквально за все, я смогла добиться только одного — чтобы мы с ним об этом молчали (и стало еще хуже: тягостное молчание между мною и Максом). А недавно Хильдесхаймер[116], который был здесь проездом, рассказал мне, что ты назвал поведение Макса «подозрительным»; мы говорили с глазу на глаз, и я Максу не стала это передавать, но рассказ Хильдесхаймера привел меня в ужас: я в таком случае не могу понять, чего ты от меня ждешь и как это молчаливое приятие оскорбления, этот стыд должны согласоваться с требованиями человека, с которым я живу, хотя бы самыми элементарными. Порой у меня все настолько путалось в голове, что я хотела уйти отсюда, навсегда, и не хотела тебя больше видеть — из-за этого, а еще и потому, что считала: либо я вас обоих сохраню, либо обоих потеряю, и оказывалась перед невозможным выбором. Но возможность существует, она должна существовать, вот только в одиночку ее не создать. Думаю, ты должен написать Максу, как бы там ни было, но написать с той четкостью, которая породит определенность. И я знаю, для него непереносимо — думать, что я должна загладить конфликт, который возник между вами.

Пауль, я догадываюсь, какую трудную пору ты пережил, но догадываешься ли ты, что произошло здесь, со мной, — в этом я порой сомневаюсь. Я и Клаусу не все смогла рассказать, это было невозможно.

А еще эти нагрузки, Франкфурт, работа днем и ночью несколько недель подряд, ведение хозяйства на два дома, без прислуги, все сошлось вместе так, что хуже не бывает, — я порой удивляюсь, что еще держусь на ногах. Дальше так невозможно, и как только закончится семестр, мы уедем в деревню, в Южную Швейцарию или Северную Италию, насовсем, — если только удастся до того времени продержаться.

А еще впереди Рождество. В Каринтию я не поеду, нужно работать, праздника у меня не будет. Сегодня во второй половине дня я написала Жизели — не осложняй ее жизнь, будьте счастливы, и у вас есть Эрик, я часто думаю о нем и о том, что он есть на свете.

Ингеборг.

157. Ингеборг Бахман — Паулю Целану

19.02.1960

Февраль 1960 года Цюрих

Дорогой Пауль!

После всего, что случилось, я считаю, что для нас больше не существует никакого продолжения. Для меня оно теперь невозможно[117].

Мне очень трудно говорить об этом.

Желаю тебе всего доброго.

Ингеборг.

159. Пауль Целан — Ингеборг Бахман

/Poincaré 39–63 /[118]

Париж, 19 мая 1960 года

Я пишу тебе, Ингеборг.

Ты еще помнишь, что я сказал, когда видел тебя в последний раз, два года назад, в Париже, в такси перед твоим отъездом?

Я это помню, Ингеборг.

«Не растрачивай себя в авантюрах, Ингеборг», — вот что я тогда сказал.

Ты растратила себя в авантюрах — а что ты этого даже не понимаешь, как раз и является… доказательством.

Всем, кто так охотно клевещет на меня, ты веришь на слово; а моего мнения даже не спрашиваешь. Всё, что обо мне налгали[119], для тебя имеет силу свидетельства. Меня же самого ты не воспринимаешь всерьез, не хочешь всерьез признавать, не хочешь ни о чем спрашивать.

Ингеборг, на чьей же ты стороне? Приходит такой вот Блёкер, приходит осквернитель могил, я пишу тебе, в отчаянье, а у тебя не находится для меня ни словечка, ни звука: ты уезжаешь на литературные чтения. (Но когда речь заходит о какой-то литературной премии, ты пишешь мне сразу же, «во вторник ночью»[120].)

И потом вдруг — а я ведь далеко не все перечислил — я получаю письмо, где «после всего, что произошло»[121], ты выражаешь дружеские чувства ко мне…

Тебе не стыдно, Ингеборг?

Я пишу тебе, Ингеборг.

Пишу, среди прочего, и потому, что должен сказать тебе: 24-го я еду в Цюрих, чтобы увидеться с Нелли Закс[122].

Я знаю, ты будешь встречать ее в аэропорту. Я охотно составил бы тебе компанию — но был вынужден сказать Нелли Закс, что меня такой возможности лишили.

Если ты, тем не менее, считаешь такое возможным, то скажи об этом Нелли Закс прямо сейчас и, пожалуйста, поставь в известность меня. Нелли Закс наверняка этому обрадуется.

Если ты хочешь, чтобы мы с тобой поговорили, сообщи мне, пожалуйста, и об этом.

Я не особенно хорошо о тебе высказывался, Ингеборг, в эти последние месяцы — если ты хоть на минуту опять станешь самой собой, ты поймешь, как и почему это получилось.

И — пожалуйста —: Не спрашивай сейчас, прежде чем отвечать или не отвечать мне, совета у других — Спроси себя.

Пауль.

166. Пауль Целан — Ингеборг Бахман

<Париж> 17.XI.60.

Моя дорогая Ингеборг,

все ли еще в Цюрихе ты, вы оба? Я еду туда 25-го, чтобы поговорить с д-ром Вебером[123].

В «Вельт» от 11.11 снова опубликована гнусность, дальше некуда. И — в «Христ унд Вельт»[124].

(Христос и…)

Видишь, Ингеборг, я ведь заранее знал, что даже Бюхнеровская премия не положит конец этим махинациям… Как хорошо, что появилось ваше опровержение[125] — от всего сердца благодарю за то, что ты поставила под письмом свою подпись. Пусть будет хорошо вам обоим, urbi et orbi[126][127].

Твой

Пауль.

167. Ингеборг Бахман — Паулю Целану

<Утикон-ам-Зее> 18–11–60

Дорогой, дорогой Пауль!

Двадцать пятого числа я здесь буду — так что мы увидимся! Я так рада, что опять могу радоваться, что вновь обрела тебя в тот дождливый день в Париже. Мы с тобой найдем путь и средство изгнать из мира худой мир. Я увижу д-ра Вебера на следующей неделе, мы об этом поговорим, он покажет мне эти публикации. Сцонди[128], говорят, очень хорошо ответил на них в газете.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*