Джейн Остин - Эмма
— Какая жалость, что у нас нет ослика. Это было бы самое идеальное — мы с Джейн и мисс Бейтс верхом на осликах, а мой саго sposo шагал бы рядом.
I really must talk to him about purchasing a donkey.
Нужно будет серьезно с ним обсудить, не завести ли нам ослика.
In a country life I conceive it to be a sort of necessary; for, let a woman have ever so many resources, it is not possible for her to be always shut up at home;—and very long walks, you know—in summer there is dust, and in winter there is dirt."
Я чувствую, при сельской жизни это своего рода необходимость.Ведь невозможно женщине все время сидеть дома, каковы бы ни были ее внутренние ресурсы. А далеко ходить пешком — вы сами понимаете. Летом пыльно, зимою — грязь.
"You will not find either, between Donwell and Highbury.
— От Хайбери до Донуэлла вам не встретится ни то, ни другое.
Donwell Lane is never dusty, and now it is perfectly dry.
Пыли на донуэллской дороге вообще не бывает, а в эту сушь и грязи нет.
Come on a donkey, however, if you prefer it.
Впрочем, езжайте на ослике, ежели вам так угодно.
You can borrow Mrs. Cole's.I would wish every thing to be as much to your taste as possible."
Я бы желал, чтобы все было как можно более вам по вкусу.
"That I am sure you would.
— В этом-то я уверена.
Indeed I do you justice, my good friend.
Не беспокойтесь, я оценила вас по достоинству, мой добрый друг.
Under that peculiar sort of dry, blunt manner, I know you have the warmest heart.
Я знаю, за этою суховатой, резкой манерой скрывается золотое сердце.
As I tell Mr. E., you are a thorough humourist.—Yes, believe me, Knightley, I am fully sensible of your attention to me in the whole of this scheme.
Вы просто большой оригинал, я и мистеру Э. так говорю. Да, можете мне поверить, Найтли, я очень чувствую, что вся эта затея — свидетельство вашего внимания ко мне.
You have hit upon the very thing to please me."
И как вы верно угадали, чем меня побаловать!.
Mr.Knightley had another reason for avoiding a table in the shade.
У мистера Найтли имелся свой резон не накрывать стол под деревом.
He wished to persuade Mr. Woodhouse, as well as Emma, to join the party; and he knew that to have any of them sitting down out of doors to eat would inevitably make him ill.
Он собирался склонить не только Эмму, но и мистера Вудхауса принять участие в увеселенье и предвидел, что угощать гостей снаружи — значило бы обречь мистера Вудхауса на муки.
Mr. Woodhouse must not, under the specious pretence of a morning drive, and an hour or two spent at Donwell, be tempted away to his misery.
Неблаговидно было бы соблазнить мистера Вудхауса прокатиться поутру на часок-другой в Донуэлл и под этим предлогом заманить его на пытку.
He was invited on good faith.
Приглашение сделано было с чистой совестью.
No lurking horrors were to upbraid him for his easy credulity.
Мистера Вудхауса не подстерегала зловещая опасность поплатиться за свою доверчивость.
He did consent.
И он дал согласие.
He had not been at Donwell for two years.
Он не был в Донуэлле уже два года.
"Some very fine morning, he, and Emma, and Harriet, could go very well; and he could sit still with Mrs. Weston, while the dear girls walked about the gardens.
Вот установится хорошая погода, и как-нибудь утром прекрасно можно будет прокатиться с Эммою и Г арриет — он посидит покойно с миссис Уэстон, а они, душеньки, могут тем временем погулять в саду.
He did not suppose they could be damp now, in the middle of the day.
В июньский полдень, вероятно, там не будет сыро.
He should like to see the old house again exceedingly, and should be very happy to meet Mr. and Mrs. Elton, and any other of his neighbours.—He could not see any objection at all to his, and Emma's, and Harriet's going there some very fine morning.
Он с наслажденьем снова навестит старинный Дом и очень будет рад повидать мистера и миссис Элтон и остальных соседей. Да, отчего бы ему, в самом деле, не прокатиться туда с Эммой и Гарриет утречком, по хорошей погоде?
He thought it very well done of Mr. Knightley to invite them—very kind and sensible—much cleverer than dining out.—He was not fond of dining out."
Он находит, что это чрезвычайно удачная мысль — очень разумное и любезное приглашенье — и молодец мистер Найтли, что не устроил званый обед.Ну их совсем, эти званые обеды.
Mr.Knightley was fortunate in every body's most ready concurrence.
Мистеру Найтли повезло: никто не отклонил его приглашения.
The invitation was everywhere so well received, that it seemed as if, like Mrs. Elton, they were all taking the scheme as a particular compliment to themselves.—Emma and Harriet professed very high expectations of pleasure from it; and Mr. Weston, unasked, promised to get Frank over to join them, if possible; a proof of approbation and gratitude which could have been dispensed with.—Mr. Knightley was then obliged to say that he should be glad to see him; and Mr. Weston engaged to lose no time in writing, and spare no arguments to induce him to come.
Его принимали повсюду с такой готовностью, как если б каждый, подобно миссис Элтон, полагал, что прием затевается единственно ради него.Эмма и Гарриет объявили, что ждут от него бессчетных удовольствий; мистер же Уэстон, в знак одобрения и благодарности, обещался, если удастся, вызвать ради такого случая Фрэнка, хотя его о том не просили. Мистеру Найтли не оставалось ничего другого, как сказать, что он будет очень рад, и мистер Уэстон успокоил его, что напишет, не теряя времени, и не поскупится на доводы, чтобы уговорить его приехать.
In the meanwhile the lame horse recovered so fast, that the party to Box Hill was again under happy consideration; and at last Donwell was settled for one day, and Box Hill for the next,—the weather appearing exactly right.
Хромая лошадь между тем столь быстро оправилась, что уже снова радостно обсуждалась прогулка на Бокс-хилл, и кончилось тем, что Донуэлл назначили на один день, а Бокс-хилл — на следующий; погода тому благоприятствовала.
Under a bright mid-day sun, at almost Midsummer, Mr. Woodhouse was safely conveyed in his carriage, with one window down, to partake of this al-fresco party; and in one of the most comfortable rooms in the Abbey, especially prepared for him by a fire all the morning, he was happily placed, quite at his ease, ready to talk with pleasure of what had been achieved, and advise every body to come and sit down, and not to heat themselves.—Mrs. Weston, who seemed to have walked there on purpose to be tired, and sit all the time with him, remained, when all the others were invited or persuaded out, his patient listener and sympathiser.
Под ярким полуденным солнцем, в самый, можно сказать, разгар лета, мистер Вудхаус благополучно прибыл в своей карете — спустив одно окошко! — для участия в увеселении на лоне природы, проследовал в одну из лучших комнат, где в ожидании его приезда с утра топили камин и, удобно расположась, весьма собою довольный, изготовился с приятностью рассказывать о своих свершениях и советовать всем и каждому посидеть в доме и не перегреваться на солнце. А когда всех прочих звали или уводили в сад, то его сочувственной и терпеливой слушательницей оставалась миссис Уэстон, которая, казалось, пришла сюда пешком с единою целью утомиться и неотлучно сидеть при нем.
It was so long since Emma had been at the Abbey, that as soon as she was satisfied of her father's comfort, she was glad to leave him, and look around her; eager to refresh and correct her memory with more particular observation, more exact understanding of a house and grounds which must ever be so interesting to her and all her family.
Эмма так давно не была в аббатстве, что, как только удостоверилась, что ее батюшка устроен с удобством, радостно поспешила наружу оглядеть все вокруг, освежить и пополнить свои воспоминания об этом доме, этом поместье, представляющем для нее и всего ее семейства такой интерес теперь и в будущем, — внимательнее ко всему присмотреться, лучше узнать.
She felt all the honest pride and complacency which her alliance with the present and future proprietor could fairly warrant, as she viewed the respectable size and style of the building, its suitable, becoming, characteristic situation, low and sheltered—its ample gardens stretching down to meadows washed by a stream, of which the Abbey, with all the old neglect of prospect, had scarcely a sight—and its abundance of timber in rows and avenues, which neither fashion nor extravagance had rooted up.—The house was larger than Hartfield, and totally unlike it, covering a good deal of ground, rambling and irregular, with many comfortable, and one or two handsome rooms.—It was just what it ought to be, and it looked what it was—and Emma felt an increasing respect for it, as the residence of a family of such true gentility, untainted in blood and understanding.—Some faults of temper John Knightley had; but Isabella had connected herself unexceptionably.
С гордостью и самодовольством, законными при тех родственных узах, которые связывали ее с нынешним и с будущим владельцем имения, обозревала она внушительные размеры и стиль дома, его удачное, своеобразное и выгодное местоположенье в низинке, закрытой со всех сторон; роскошный сад, за которым простирались луга, омываемые речкой, почти не видной из дома, построенного, как строили в старину, с пренебрежением к видам, открывающимся из окон; густые ряды деревьев в рощах и вдоль аллей, не поредевшие в угоду моде или расточительности. Дом был больше чем Хартфилд, и в совершенно ином духе — неправильной формы, со множеством удобных, а в редких случаях и красивых комнат, он беспорядочно раскинулся на довольно обширном пространстве — такой, каким ему и надлежало быть; такой, без обмана, каким он выглядел, — Эмма все глубже проникалась уважением к этому родовому гнезду чистокровного, истинного, доблестного дворянства.Пускай у мистера Джона Найтли нрав был небезупречен, но Изабелла не ошиблась в выборе.
She had given them neither men, nor names, nor places, that could raise a blush.These were pleasant feelings, and she walked about and indulged them till it was necessary to do as the others did, and collect round the strawberry-beds.—The whole party were assembled, excepting Frank Churchill, who was expected every moment from Richmond; and Mrs. Elton, in all her apparatus of happiness, her large bonnet and her basket, was very ready to lead the way in gathering, accepting, or talking—strawberries, and only strawberries, could now be thought or spoken of.—"The best fruit in England—every body's favourite—always wholesome.—These the finest beds and finest sorts.—Delightful to gather for one's self—the only way of really enjoying them.—Morning decidedly the best time—never tired—every sort good—hautboy infinitely superior—no comparison—the others hardly eatable—hautboys very scarce—Chili preferred—white wood finest flavour of all—price of strawberries in London—abundance about Bristol—Maple Grove—cultivation—beds when to be renewed—gardeners thinking exactly different—no general rule—gardeners never to be put out of their way—delicious fruit—only too rich to be eaten much of—inferior to cherries—currants more refreshing—only objection to gathering strawberries the stooping—glaring sun—tired to death—could bear it no longer—must go and sit in the shade."
