Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1992 год
...Капитан американского судна «Эклипс» Джозеф О"Кейн в 1803 году заключил с правителем русских колоний Барановым договор об «общей промышленности бобров в Калифорнии» от Сан-Диего до Сан-Франциско. Два десятка байдар с алеутами под командой приказчика Тимофея Тараканова отправились из «столичной» Павловской гавани на остров Кадьяк к неведомой солнечной Калифорнии. Под прикрытием «Эклипса» охота была удачной. Кирилл Хлебников — помощник Баранова — так писал: «Сия первая, счастливо окончившаяся спекуляция (так в то время именовалась сделка. — Авт.) была поводом Баранову простереть свои виды к берегам Калифорнии, и с тех пор торговля с американцами усилилась до чрезмерности». Тот же О"Кейн подал идею торговли мехами в Кантоне. Да и последующие деяния россиян в Калифорнии, воспетые в рок-опере «Юнона и Авось», проходили при посредничестве янки. Сама «Юнона» — это американский корабль, купленный Н.П.Резановым с «потрохами», то есть вместе с грузом, за 136 тысяч рублей; именно «Юнона» помогла справиться с голодом в Ново-Архангельске на острове Ситка, куда перекочевала столица колоний с Кадьяка.
Вообще торговля с американцами была обширной, а большая часть российского коммерческого флота — это добротные американской и калифорнийской постройки суда. На Ситкинской верфи делали мелкие суда, да и само строительство осуществлялось под присмотром янки. Доброе столетие мы занимались, говоря нынешним языком, бартерными сделками, так ничему и не научившись у ловких американцев. Впрочем, были и приятные исключения. Блестящим бизнесменом оказался Иннокентий Костромитинов, помощник правителя Ново-Архангельской конторы. В 1852 году, в разгар золотой лихорадки, на уже покинутых русскими землях в Калифорнии он сбывал американцам лед по цене 75 долларов за тонну. Бизнес был обоюдовыгодным, ибо раньше лед для охлаждения пива и виски разгоряченным старателям приходилось возить из Бостона вокруг Южной Америки! Любопытно, что корабль, ходивший на Ситку за льдом, и назывался соответственно — «Бахус».
Российские владения на Аляске находились на положении падчерицы: и для императорского двора и для общества в целом они со временем превратились в тяжелую ношу. Янки в течение многих лет выживали россиян так же, как и «диких», доставляя тем и другим еду и оружие. Мог ли в этих обстоятельствах быть иным финал существования «заморских владений», чем тот, который был, — продажа бывшей нашей колонии?..
Эти небольшие сюжеты с нетрадиционным взглядом на историю Русской Америки — лишь малая часть того, что надо бы осмыслить по-новому. Об этом я думал на борту «Академика Ширшова», приближаясь к берегам Америки.
Легенда о русском Колумбе
Первой землей Америки для нас оказалась Ситка. Этот гсродок рыбаков и лесозаготовителей на обширном острове Баранова был некогда столицей российских владений. Мы толпимся у трапа, разглядываем представителей береговой охраны и местных властей. Именно здесь, в Ситке, нашу экспедицию «прописали» на все время пребывания в Америке, но на берег не пустили. Наши озабоченные руководители не рискнули просить американцев о важной для нас милости: побывать в столице всего нашего предприятия, именуемого юбилейной экспедицией «Русская Америка-250». Американцы же, думаю, просто не подозревали о важности нашего свидания с Ситкой.
...На левом борту у спущенного трапа — оживление. Мы встречали гостей; среди нас, встречавших, была и Роуз Арвидсон, вице-президент американского юбилейного комитета. С забавного и очень симпатичного эпизода началось мое знакомство с жителями Ситки. Первым оказался молодой человек из Службы охраны лесов.
— Тимоти, — представился он, Поднявшись на борт, и спешно, на приличном русском выложил свои приветствия и поздравления... Роуз, приняв ее за русскую. Грянул общий смех. Я пояснил Тимоти причину веселья. Тимоти, похоже, был рад возможности поговорить по-русски и тут же задал мне, как он сказал, свой главный вопрос:
— Так кто же у вас называется «русским Колумбом»?
Я ответил, что это — Алексей Чириков. Ответ мой был воспринят с живейшим интересом. Но я-то предвижу возражения со стороны историков. К сожалению, вся наша литература об Аляске пропитана культом «Колумба Российского» — Шелихова, хотя история появления этого неофициального, но громкого титула мало кому известна.
...Имя Колумба, ставшее синонимом первооткрывателя, известно в России с XVI века. Читатель знает красочные описания момента открытия Нового Света испанцами, когда Колумб с флагом и мечом под барабанную дробь ступил на остров Гуана-хани. И в 1513 году неистовый Нуньес де Бальбоа, увидев просторы неведомого океана, никому не позволил первым ступить в его воды: при оружии и с флагом он вошел по пояс в воду. Потом нотариус составил акт, который подписали все свидетели открытия.
Неизвестно, готовились ли Беринг и Чириков к такой церемонии. Скорее всего нет. Похоже, их плавание было простым исполнением довольно подробной инструкции, составленной Адмиралтейством. Потому и не кажется странным, что оба мореплавателя так и не высадились на новооткрытые земли. Первыми на берег Америки со стороны России ступили люди с корабля Чирикова «Св.Павел» 17 июля 1741 года. Но эти люди — их было всего пятнадцать — пропали без вести. Спустя трое суток шлюпки с корабля Беринга под командой штурмана Софрона Хитрово и ученого Георга Стеллера ткнулись в песчаный пляж острова у подножия величайшей горы Св.Ильи. Любопытно, что наипервейшей целью высадки было заполнить опустевшие бочки с водой. Лишь ценой скандала с командором натуралисту Стеллеру удалось отправиться на остров для сбора коллекции...
В Петропавловск-Камчатский Беринг не вернулся, упокоившись в сыром песке нечаянно открытых островов. Чирикову повезло — он достиг Камчатки, снова опередив на несколько месяцев моряков «Св.Петра». Однако с вестью об открытии никто тотчас же не помчался в столицу. Чириков неспешно отправил свой отчет в Адмиралтейство, где было приказано «репорт с картою содержать в вящем секрете». Так инициаторы экспедиции оценили ее итоги. Правда, курьера-солдата велено было объявить сержантом с надлежащим по штату мундиром. Вот и все. Лишь спустя четыре года, в 1745 году, Чирикова вызвали в Петербург, чтобы подписать копии документов об экспедиции, а заодно уравняли капитана полковничьего ранга в капитан-командорском чине с покойным Берингом.
Однажды осенью в разгар балов и торжеств к первопроходцу пришли его почитатели молодые офицеры флота.
— Вот почитайте, господин адмирал, — вежливо, повышая в чине капитан-командора, сказал один из пришедших и протянул пахнущий краской оттиск знаменитой поэмы Ломоносова... — Здесь и про ваш вояж прописано:
Колумб Российский через воды
Спешит в неведомы народы
Твои щедроты возвестить...
— Позвольте, господа, это же посвящение новой императрице Елизавете Петровне от нашего поэта...
— Посвящение государыне, а слава ваша в нем. Вы и есть Колумб Российский...
Через год Чирикова не стало. Возможно, Чириков встречался с Ломоносовым, и резонно предположить, что именно плавание Чирикова к берегам Америки, этого «доброго капитана из русских» (по выражению самого поэта), имел в виду Ломоносов. Едва ли «Колумбом Российским» назвал бы он тогда датчанина Беринга...
Почти двадцать лет спустя Ломоносов сам разрабатывает проект достижения Америки через Северный полюс и обращается к генерал-адмиралу российского флота, наследнику престола Павлу с ходатайством о проведении необычного путешествия. При этом ученый и поэт вручил ему свою поэму «Петр Великий», в которой знаменательное словосочетание всплывает снова, но несколько в ином качестве:
Колумбы Росские, презрев угрюмый рок,
Меж льдами путь отворят на Восток,
И наша досягнет в Америку держава...
Заметим, что Григорий Иванович Шелихов в это время — всего лишь расторопный приказчик в купеческой лавке в Иркутске.
Проходит еще два десятка лет, и именитый купец Шелихов после своих промысловых плаваний прибывает в столицу с ценными дарами и книгой о своих странствиях, которая вскоре выходит в свет. В книге есть портрет автора и приведены последние стихи Ломоносова... Другой поэт, Державин, заметил и книгу, и стих Ломоносова в ней. Да и сам купец щедро одарил Державина бобровой шубой с далекой Аляски. И немудрено: поэт был в милости у самой императрицы. Через десять лет, узнав о внезапной кончине Шелихова, Державин шлет безутешной вдове в далекий Иркутск текст надгробной эпитафии.
Колумб здесь Росский погребен,
Преплыл моря, открыл страны
безвестны...
Крылатое выражение в первой строке эпитафии явно заимствовано у Ломоносова, вторая строка, мягко говоря, не соответствует действительности... Правда, какое-то основание остаться в памяти соотечественников «Колумбом Росским» у Шелихова было. Именно по его инициативе состоялись те самые запоздалые церемонии «открытия» с поднятием флага, салютами и подписанием мирного трактата с индейцами, которых поначалу тот же Шелихов и другие промышленники побивали в немалом количестве. Что уж тут лукавить... Но и эти церемонии были от лукавого: никто Шелихову таких полномочий не давал, и земли в Америке, открытые и освоенные россиянами, так и не были объявлены владением России де-юре...
