Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1972 год
Немец путешествует исключительно с целью проверить правильность данных, изложенных в путеводителе. Когда он убеждается, что мост Вздохов действительно находится на своем месте в Венеции, что угол падения Пизанской башни точно соответствует указанному, он делает соответствующие пометки в записной книжке и возвращается в Мюнхен удовлетворенный, с сознанием, что его не надули.
Но зачем путешествует англичанин? Ну прежде всего потому, что в детстве его учили: путешествия расширяют кругозор. И хотя он успел усвоить печальную истину, что расширяющее действие швейцарской и немецкой пищи сказывается прежде всего на талии, данная точка зрения продолжает бытовать. Наконец, главное — англичанин путешествует, чтобы избежать общения с иностранцами. У себя в Англии он рискует ежеминутно столкнуться с кем-нибудь из иноземцев. Совсем другое дело — заграница. Тут уж точно гарантированы встречи с людьми (я имею в виду встречи с милыми и приятными англичанами). В обычной обстановке, то есть дома, англичанин избегает своего соседа («У них свои дела, у нас свои», «Мы ни во что не вмешиваемся и не хотим, чтобы лезли к нам» и т. д.). Столкнувшись с соседом на лестничной клетке, англичанин делает вид, что не заметил его, в лучшем случае он безмолвно кивнет. Зато встретив его на Капри или в Гренаде, он долго-долго с наслаждением трясет ему руку и тут же приглашает пропустить стаканчик. Англичанин убеждается, что его сосед — отличный парень, и он вполне мог бы жить с ним в одном доме...
Бороться с туриститом безнадежно. К тому же каждый год приносит новые проблемы. Надлежит угадать, куда в будущем сезоне едут все (то есть избранные). Несколько лет назад надо было побывать на Капри. Но сейчас Капри оккупировали богатые западногерманские бизнесмены. В следующем сезоне модным стал остров Искья, однако и его заняли бизнесмены. Затем надо было ехать на Майорку, но в последнее время о ней даже смешно заводить речь — все те же бизнесмены. Остров Ивиса царствовал до позапрошлого года, но и его взяли на абордаж бизнесмены... В настоящее время я даже затрудняюсь, что вам посоветовать. Разве что круиз вокруг Греции, испытанный мною на собственной шкуре...
Греция на вынос
Началось с того, что я проснулся среди ночи в холодном поту: меня осенило вдруг, что я до сих пор не объехал греческих островов в Эгейском море. Признаться (хотя бы самому себе) в такой вещи равносильно в наши дни признанию подростка, что у него нет транзисторного приемника или гитары. К счастью, упущение с Грецией, как оказалось, можно исправить, и через пару недель я очутился на борту красивого лайнера «Романтика», отправлявшегося по указанному маршруту. Корабль отходил из Венеции, команда и официанты были греки, пассажиры — англичане и французы. Первые несколько дней я с любопытством наблюдал, как французы непременно обращались к официантам по-английски, а англичане — по-французски. Не знаю, считали ли они исковерканный английский и французский более понятным или это было с их стороны жертвой на алтарь древнегреческих богов?
Франко-английские отношения на борту греческого судна в точности отражали взаимоотношения двух стран во внешнем мире. Пассажиры с отменной вежливостью игнорировали друг друга. На острове Делос нас водил по достопримечательностям молодой красивый грек — прямо Аполлон — в небесно-голубых джинсах.
— Хотела бы я иметь его зубы, — резюмировала свои впечатления от острова пожилая англичанка, стоявшая рядом с французским писателем.
— Я бы предпочел сохранить свои, — отрезал писатель.
Так была выбита почва из-под единственной попытки достичь взаимопонимания между нациями...
«Снобизм развращает. Совершенный снобизм развращает совершенно», — сказал некогда лорд Эктон. Туристский круиз подходит для сноба как ничто другое! «Кто сидит за капитанским столиком?» — этот вопрос занимал всех обитателей кают 1-го класса, в особенности тex, кто имел хоть малейший шанс на данную привилегию. При этом абсолютно не имело значения, что капитанский стол, хотя и расположен на видном месте, необыкновенно скучен. У самого капитана знания английского ограничивались словами морской команды, и свои соображения по части погоды и всемирной истории он выражал междометиями. Но не стремиться за капитанский стол было нельзя. Так же, как нельзя было не стремиться в Грецию.
Греческие острова, к своему несчастью, в этом сезоне тоже стали модными. На каждой пристани на нас выходила смотреть молчаливая и несколько ошеломленная толпа туземцев. Видимо, наша жаждущая экзотики группа в яично-желтых или багряно-красных шортах, лихих панамах и пиратских тельняшках, наши сверкавшие голыми бедрами женщины и мужчины в шапочках а-ля китайский кули производила сильное впечатление. Мы только что не пританцовывали и не размахивали дубинками, что, вероятно, представлялось аборигенам несправедливым.
За несколько часов нам предстояло вобрать в себя всю культуру Древней Эллады, ныне находящуюся, к вящему удовольствию пассажиров, в плачевном состоянии. В самом деле, для туристов Греция без развалин — это не Греция. Не случайно в стране ощущается дефицит древних сувениров. Акрополь в Афинах давно был бы уже разобран до последнего камешка, если бы ежеутренне из ближайшей каменоломни мощные грузовики не доставляли на место очередную порцию обломков древности. Уверен, что в самом ближайшем будущем кто-нибудь из предприимчивых американцев займется постройкой на островах руин, и рекламный призыв «Посетите наши новые древние руины!» найдет отклик в среде больных туриститом.
Мне лично в Греции очень понравились уютные исторические места. Я охотно остался лежать под сенью дерева, где в 453 году до новой эры возлежал Анаксагор, в то время как остальные пассажиры тряслись на ослах, добираясь до очередной сломанной ионической колонны. Потом я с удовольствием выпил две кружки пива в том самом месте, где, по всей вероятности, его пил бы великий Аристотель, будь он жив. Впрочем, я не исключаю, что ему пришлось бы эмигрировать из страны в поисках работы. Или для того, чтобы избежать, надоедливости туристов.
Шотландцы, почти похожие...
Один из симптомов туристской болезни — это уверенность в том, что одно место не похоже на другое. Лично я в этом далеко не убежден, но, справедливости ради, отмечу, что данную уверенность поддерживают не только агенты бюро путешествий, но и местные туземцы.
— Как проехать к озеру? — спросил я встречного джентльмена возле Баллоха, в Шотландии.
— Насколько я знаю, здесь нет никакого озера, — спокойно ответил он. — Но если вы имеете в виду лох, то вам сюда.
Я поблагодарил его и извинился за допущенную ошибку. Но меня можно понять: подъехав к этому самому лоху, я убедился, что оно поразительным образом похоже на озеро. Я бы ни за что на свете не уловил разницы. Для этого надо быть шотландцем.
И хотя я знаю, что это высказывание навлечет на мою голову громы и молнии, рискую повторить: да, лох до чрезвычайности похож на озеро. А шотландцы удивительным образом напоминают англичан. С единственной, правда, разницей — большинство англичан, приезжая в Шотландию, облачаются в клетчатые юбки-кильты, в то время как шотландцы предпочитают щеголять в новомодной одежде, называемой брюками.
Целью моей поездки в Шотландию было изучение шотландского национализма. Что он собой представляет? Из чего складывается? Интерес к данной проблеме возник у меня несколько лет назад, когда я написал в одном журнале несколько хвалебных слов о шотландцах. В ответ я получил больше оскорбительных писем, чем за всю мою предыдущую карьеру. Это обстоятельство весьма утешило меня. Я всегда чувствителен к реакции на свое творчество, а если ругают — значит, читают. Согласитесь, что на писателя это действует вдохновляюще.
Мне удалось установить следующее. Жители гор всегда смотрели на жителей долин свысока — у них просто не было другого выхода. Поэтому нетрудно понять, почему шотландцев так раздражает, когда им говорят, что они похожи на англичан. На это они обычно упрямо возражают: «Мы ближе к французам». Да, в учебниках истории есть несколько строк о франко-шотландском альянсе, но сейчас он более чем не актуален.
— Наша кухня напоминает французскую, — объявила мне одна шотландская леди.
Не знаю, может быть, французский бифштекс и имеет что-то общее с шотландским бифштексом, но овсяная каша, честно говоря, никак не напоминает телячью вырезку с трюфелями по-бретонски. Еще шотландцы с ностальгией говорят о том, что их язык полон французских слов. Лично я их, однако, встретил только в меню ресторана в Эдинбурге. Ресторан назывался «Старый Париж»...
Наиболее дальновидные шотландцы, правда, признают, что разница между ними и англичанами с каждым десятилетием все уменьшается и через некоторое время они, возможно, будут походить друг на друга совершенно. К счастью, англичане, очевидно, к тому времени будут уже настолько американизированы, что некоторая разница все же останется.
