Юрий Беспалов - Людмила Зыкина. На перекрестке наших встреч
Глава VII
Друзья. – Где ложь и где правда. – О феномене здоровья. – Чего боялась певица
После ухода Зыкиной из жизни у нее вдруг объявилось видимо-невидимо самых близких друзей. Как тут не вспомнить известную картину «Ленин на субботнике», где рабочий паровозного депо Москва-Сортировочная Московско-Казанской железной дороги помогает Ильичу на субботнике тащить бревно, подставив под него свое плечо. После смерти вождя мирового пролетариата нашлись сотни людей, каждый из которых утверждал, что именно он помогал Ленину нести именно это бревно.
Новоиспеченные друзья Зыкиной прямо-таки заполонили полосы газет и экраны телевидения.
Одни живописуют, как в дружеской обстановке пили чай с Зыкиной и ели бутерброды с черной и красной икрой, другие рассказывают о несуществующих в банке бриллиантах, третьи ходят чуть ли не в бывших любовниках знаменитой певицы, у четвертых она «гостила несколько дней и ночевала на сеновале», пятые «часто с ней общались и дома, и на даче», чуть ли не каждый день. И даже известных в нашей стране дам, заснятых в окружении Зыкиной в Кремле в день юбилея, причислили к друзьям певицы, хотя, кроме Пахмутовой, ни одна из них к ним не относится.
И в передаче «Пусть говорят» (в 3 выпусках) набралось полно «друзей», но, на самом деле, был только один настоящий друг – Виктор Темнов. Остальные, за исключением нескольких человек, где-то что-то слышали о Зыкиной, где-то что-то поднаврали. Кто бы мог, даже не из друзей, а хорошо знающих Зыкину людей, ныне здравствующих, сказать о Зыкиной, не кривя душой? Пахмутова, Добронравов, Плисецкая, Щедрин, Терешкова, космонавты старшего поколения…
По женской линии единственной задушевной подругой Зыкиной была преподаватель Т.М. Гаврилова, умершая в возрасте 84 лет в начале 2010 года. Их дружба длилась более полувека, вплоть до кончины певицы.
С мужской стороны – «великолепная четверка» друзей: поэт Виктор Боков, композиторы Виктор Темнов, Александр Аверкин, Григорий Пономаренко. Все они десятилетия дружили с Зыкиной. Для них она могла сделать все или почти все, чего бы это ей ни стоило. «Все мои почести не стоят одного хорошего друга», – говорила она. Для нее друг был тот, кто всякий раз, когда ты в нем нуждаешься, об этом догадывается. Я помню, как к ней приехал Виктор Федорович Боков (скончавшийся осенью 2009 года в возрасте 95 лет), певица отменила все свои довольно внушительные планы на день (должна была встречаться с В.С. Черномырдиным), и они общались так, как общаются друзья после длительной разлуки, хотя и виделись недавно. Кстати, Зыкина на свои деньги выпустила книгу стихов В. Бокова под названием «Амплитуда», написала посвящение:
Мой бесценный, сердечный друг!
Я сильнее, все крепче люблю
Наши встречи, пожатие рук
И букетик цветов к сентябрю.
С днем рождения, мой дорогой!
Да хранит вас Господь и жена!
Пусть стихи ваши льются рекой,
И река будет чистой до дна.
Виктор Боков, российский поэт —
Задушевный, прекрасный мой друг,
Песней связана с Вами навек,
Нам неведома горечь разлук.
В Переделкине, как и всегда,
Разметалась осенняя даль,
Прошлых лет не вернуть никогда,
Но чего-то мне все-таки жаль…
И когда заметает пургой,
И когда расцветает ленок,
У меня всегда под рукой
Оренбургский пуховый платок!
Народный артист России Виктор Иванович Темнов, написавший музыку к нескольким программам Государственного академического ансамбля «Березка», в котором проработал двадцать лет, создавший музыкальные программы и танцевальные миниатюры для Театра танца «Гжель», музыку для Ленинградского и Московского мюзик-холлов, народных хоров и ансамблей, написал для Зыкиной более двадцати песен (больше, чем кто-либо другой из композиторов). «Друг от Бога», – говорила о нем Зыкина.
Зыкина рыдала, когда узнала о кончине А. Аверкина. Тогда, в 1995 году, заслуженный деятель искусств России только что отметил 60-летие своим творческим вечером в Колонном зале Дома союзов в Москве.
Во всех фестивалях, посвященных памяти и творчеству Аверкина, певица принимала живое участие. С ее подачи и с ее участием открылся на его родине, в деревне Шафторке Музей русской песни, которому присвоено имя А. Аверкина, построен и открыт памятник композитору в г. Сасове, что на Рязанщине.
В январе 1996 года погиб в автокатастрофе еще один друг Зыкиной – народный артист СССР Григорий Пономаренко. «Он пришел ко мне, – вспоминала певица, – точнее ворвался, как свежий ветер врывается в открытое окно. То улыбчивый, то шутливый, то робеющий, он снял с плеча баян и заиграл.
И в моей московской квартире заплескалась, сверкая, сама Волга, столько певучести, народности, удали и озорства было в этих бесхитростных мелодиях. Для меня Григорий Федорович самый близкий человек, брат, которому я могу позвонить ночью и сказать: «Гриша, у меня радость». Или наоборот – беда. Этот человек всегда мог и подсказать, и пожалеть, и понять, и поругать. Ему я доверяла на все сто процентов и даже больше, чем сто». На похоронах она пела плач, ему посвященный:
Ох, да расступись ты, мать сыра-земля!
Да отдай ты нам Гришу нашего!
Нашего Гришеньку!
Да не укрывай ты его!
Дай наглядеться нам,
Попеть песни его!
О-о-о-о-ох!..
Да раскройся, мать сыра-земля!
Да дай ты нам наглядеться на него!
Ох, пташенька-канареечка,
Да соловушка, – ты попой над ним!..
Да утешь ты его душу мягкую,
Душу добрую,
А мы с тобой посидим рядком
Да вспомянем всех-всех в родном краю.
Вы скажите мне, люди добрые,
Вы ведь знаете да Григория,
Что пел вам песенку
О том счастии…
О-о-о-о-ох!..
Где же взять мне, люди добрые,
Да такую песню!..
Рассказать бы вам о нем,
Да сложить бы такую песню,
Чтоб весь мир о нем узнал!
О-о-о-о-ох!..
Приди к нам, Гриша,
Гришенька! —
Ой. Да спой своей белозубой улыбкой
Всем – всем спой на селе,
Чтоб душе было легче.
Чтобы слез не было у матерей,
Чтобы люди любили друг друга…
Последний юбилей Зыкиной и ее похороны были самыми «урожайными» по части лжи в средствах массовой информации. Правда, и 70-летие певицы не проходило без сенсационного вранья. Одни заголовки чего стоили: «Юбилейный экстаз Людмилы Зыкиной», «Свой юбилей певица приравнивает к государственному празднику», «Зыкина решила потрясти Россию на предмет денег»… Но это лишь семечки по сравнению с 80-летним юбилеем и событиями после него.
«Людмила Георгиевна знала наизусть несколько тысяч песен…» – вещает читателям сборник «Имена» за август 2009 года. Интересно, сколько же – пять, десять? В зыкинской антологии их значится не более трехсот. «Она объехала с концертами более 90 стран мира»… – читаем там же. На самом деле, почти в три раза меньше. Мужем ее был не Е. Свалов, а Е. Савалов. И зачем здесь приплетать, что пятым мужем был Александр Аверкин? Откуда это взято? Кто об этом сказал? Может, есть шестой, десятый?.. После смерти певицы можно что угодно писать и говорить, язык-то без костей. «Язык без костей до ума не доведет», – говаривала Зыкина. Но где истина? При жизни Зыкиной много было с ней интервью и встреч, и всегда она говорила, что ложь – самое отвратительное, что есть в человеке. Если бы она знала, там, в гробу, на Новодевичьем кладбище, какая вакханалия лжи развернулась в прессе после ее смерти.
Вранье это оскорбительно для памяти о человеке, снискавшем признание миллионов людей в разных точках планеты, единственной в нашей стране артистки, имеющей больше высоких наград и почетных званий, чем кто-либо другой из деятелей культуры, искусства настоящего и прошлого.
Передо мной «Комсомольская правда» от 9—16 июля 2009 г. Статья в ней называется «Тайны Людмилы Зыкиной». Подзаголовок «Тайна ее голоса». Читаю: «…Школьницей с подружкой шла, гуляя мимо Дома культуры, где проводился конкурс в Хор Пятницкого… Когда Люся запела, художественный руководитель чуть не подпрыгнул от восторга. Из четырех тысяч желающих попасть в хор взяли десятерых…». На самом деле никуда она с подружкой не шла и не гуляла мимо какого-то Дома культуры, в котором никакого конкурса не существовало, и руководитель не «подпрыгнул от восторга», и не было никаких 4 тысяч, а было 1,5, и из них взяли вовсе не десятерых. Вот что пишет Зыкина в книге «Течет моя Волга» (стр. 23–24): «Как-то поехали мы с подругой в центр, в кино. На площади Маяковского висели объявления: «Конкурс в хор русской народной песни имени Пятницкого».
Девчонки подзадоривали:
– Попробуй! Слабо, небось?
Я с ними даже на мороженое поспорила. Ведь песен-то я знала много.
Постучалась, вошла в зал для прослушивания, рассказала о себе…
– Какие же ты песни знаешь, девочка? – спросили у меня.
– Да все, – не задумываясь, ответила я.
Подошел Захаров – тот самый, чьи песни пела вся страна, а за ним Петр Михайлович Казьмин – один из тогдашних руководителей хора, племянник самого Пятницкого.
