Фанфикс.ру jharad17 - Walk the Shadows
— У нас ведь еще будет время поговорить подольше, да, Гарри?
— Конечно, Ремус. Но я не… Я не…
— Я не буду просить тебя говорить о том, о чем ты не хочешь говорить, договорились? — он слегка усмехнулся. — Профессор Снейп весьма ясно выразился по этому вопросу. Но я все равно не стал бы ни на чем настаивать. Я сожалею о том, что сделал, Гарри. Ты же знаешь, что я просто беспокоился о тебе, верно?
— Угу, — Гарри вздохнул и быстро заглянул Ремусу в лицо, которое, как и всегда, было открытым и добрым. — Но я уже лучше справляюсь, как я и сказал.
— Я верю тебе, — он снова улыбнулся, на этот раз немного шире. — Но ты пришел сюда, чтобы встретиться с директором, а я отнимаю ваше время. Увидимся позже.
— Увидимся, — сказал Гарри, наблюдая за тем, как Ремус покидает кабинет. Дверь закрылась, и он остался наедине с Дамблдором.
— Все в порядке, Гарри? — спросил директор.
Гарри снова вздохнул и подошел к одному из кресел, стоящих перед столом Дамблдора, чтобы присесть.
— Да, сэр.
Дамблдор уставился на него сквозь очки-половинки, и Гарри почувствовал себя несколько неуютно под этим взглядом.
Затем, вопреки данному Снейпу обещанию, он ощутил, как эмоции берут верх над ним.
— Вы как обычно собираетесь провести со мной одну из этих бесед, во время которых вы вечно впариваете мне, что моей величайшей силой является моя способность чувствовать боль? Не хочу вас расстраивать, но не думаю, что я сейчас в том настроении, чтобы говорить об этом.
На долгое время повисло молчание, хотя в этот раз Гарри не стал отводить глаз. Поразительно, но Дамблдор сделал это первым, повернувшись к Фоуксу и потрепав перышки на его груди указательным пальцем, и лишь потом он вновь обратил свой пристальный взгляд к Гарри. Взгляд голубых глаз ни на секунду не оставлял его. Но долю секунды Гарри почувствовал легкое прикосновение к своему разуму, сразу же выставив в защиту своих мыслей каменную преграду. Ощущение пропало, и Гарри едва воздержался от сердитого взгляда на Дамблдора за его попытку применить к нему легилименцию.
Дамблдор заговорил, словно ничего и не случилось, лишь его взгляд стал более напряженным:
— Кажется, в прошлый раз я уже говорил тебе, что совершил много ошибок, касающихся тебя, — сказал он. — И что я не был откровенен, хотя порой мог бы поделиться с тобой некоторой информацией. Но все это потому, что твое благополучие всегда стояло на меня на первом месте, — его голос был спокойным, а не холодным. Но сейчас, в отличие от того, что Гарри слышал в июне, в нем не было даже и намека на раскаянье.
Гарри кивнул.
— Да, сэр.
— Я хочу, чтобы ты знал, Гарри, что я тоже человек и что я совершаю и буду совершать ошибки, хотя мне и хочется надеяться, что они не приведут к катастрофе.
— Мне тоже, — пробормотал Гарри. Смерть Сириуса и так была настолько большой катастрофой, что он едва ли мог с ней справиться.
Дамблдор криво улыбнулся.
— Я извлек много уроков из ошибок, которые я совершил по отношению к Тому Риддлу, и я надеюсь не повторить их с тобой.
— Но вы уже это сделали! — с болью в голосе сказал Гарри. — Вы отсылали его обратно в приют, даже когда он умолял оставить его здесь на лето. А потом вы точно так же отправляли меня обратно к Дурслям.
— Я очень сожалею об этом.
— Да вы что? Думаю, вам легко говорить об этом теперь, когда вы больше не можете отправить меня туда.
— Гарри, я никогда не хотел, чтобы тебе причинили столько боли…
— Не хотели? Тогда почему вы не рассказали мне о… — Гарри замолчал. Он не собирался прямо сейчас предъявлять директору весь список его уловок, как реальных, так и придуманных. Он и так чертовски устал от всего этого. — Неважно, — закончил Гарри равнодушно. — Простите за то, что накричал на вас, — он сделал паузу. — И за то, что поломал ваши вещи в прошлый раз.
Дамблдор кивнул.
— Я понимаю. Той ночью ты был расстроен. У тебя был на то весомый повод.
— Угу. Ну, я все еще сожалею об этом, — вот так, теперь у Снейпа будет меньше поводов докучать ему.
Директор молча наблюдал за ним несколько минут.
— Как ты справляешься с этим, Гарри?
— Вы имеете в виду со смертью Сириуса? — резко спросил Поттер.
Когда директор кивнул, Гарри прорвало:
— А вы как думаете? Я так сильно по нему скучаю, что даже думать о нем не могу, потому что мне хочется кричать, ломать все вокруг или делать все это одновременно. А хуже всего то, что это я виновен в его смерти. Я знаю, вы, да и Снейп тоже, говорили, что это не так. Но тут все, как и в случае с Седриком, и моими родителями, и всеми остальными, кого он убил с тех пор, как взял мою кровь на том кладбище. Если бы не я, они бы были живы! Так как, вашу мать, вы думаете?
Гарри тяжело дышал, ловя ртом воздух при любой возможности и сердито смотря на Дамблдора, все так же невозмутимо взирающего на него. Этот спокойный, непоколебимый взгляд только еще больше разозлил мальчика. Он больше не мог этого терпеть, просто не мог.
В тот момент ему захотелось причинить директору столь же сильную боль, какую он сам испытывал сейчас. Он хотел, чтобы тот понял, через что ему пришлось пройти в поместье, когда его сначала ослепили, потом пытали и, в конце концов, изнасиловали. Хотел, чтобы он узнал о тех ужасных вещах, что его тетя и дядя говорили ему изо дня в день. Чтобы он услышал его крики во время кошмаров, что снились ему все эти годы, когда пытки Волдеморта огнем проходили по его венам. Чтобы почувствовал, как Дадли бил его, чтобы знал, что значит быть нежеланным, на что это похоже, когда тебя морят голодом и заставляют чувствовать себя уродом в течение десяти долгих лет.
Так что в следующий момент, вместо того, чтобы развернуться и уйти или хотя бы просто закатить очередную истерику, Гарри показал ему. Он вытащил на поверхность все возможные воспоминания и сжал их в одну натянутую, узкую, острую, как бритва, ленту. Используя каждую имеющуюся у него крупицу магической энергии, он направил копье воспоминаний на Дамблдора через связь, которую директор по средствам легилименции пытался использовать немногим ранее.
Острое лезвие вонзилось прямиком в сознание детектора. Не успел он даже подумать, как Дамблдор замер, а на его лице застыла болезненная гримаса, в которой смешались страх и испытываемые им муки. Лишь глаза продолжали двигаться, отражая ужас проносящихся перед ним картин, что прежде были доступны лишь гарриному взору; только вот мальчик прошел через всё это, прочувствовал и испытал каждую секунду. Гарри вместе с ним заново вспоминал каждую минуту пытки, каждое грубое слово, каждый синяк, порез и проклятие, и только установившаяся между ними связь удерживала его от несмолкаемых криков…
Но теперь… теперь Дамблдор мог понять его боль.
Прошло некоторое время. Волна воздуха, вырвавшаяся из-за громко распахнувшейся позади двери, коснулась гарриной спины, и взметнувшаяся черная мантия внезапно скрыла директора от его глаз.
Снейп. Каждый резкий жест и движение выдавали его страх и сильный, еле сдерживаемый гнев. Он схватил директора за подбородок и заставил старика отвернуться от Гарри и взглянуть в его собственные глаза, резко прерывая их связь.
Гарри пошатнулся и, чтобы не упасть, ухватился за кресло. Должно быть, в какой-то момент он встал, хотя он и не помнил этого. Он едва ли мог дышать: грудь болела так, словно он бежал несколько часов подряд, горло драло, словно он еще и кричал все это время. Голова трещала, как если бы по ней прошлась армия троллей. Он зажмурился, прижав руки тыльной стороной к глазам и плотно сжав челюсть, чтобы справиться с болью.
Он только начал отходить, когда кто-то схватил его за руки и развернул. Он поднял взгляд и посмотрел в пылающие темным пламенем глаза Снейпа, но смог лишь прислониться головой к груди мужчины — так был измотан. Гарри еще никогда не видел Снейпа таким злым, даже после того инцидента с Омутом памяти. Но у Гарри не был сил, чтобы думать еще и об этом.
— Какой черт в тебя вселился? Глупый, глупый ребенок! Ты мог убить его! Убить себя!
Все еще тяжело дыша, Гарри покачал головой, но это потребовало слишком много усилий, и он перестал. Он не мог ничего сказать, не мог оттолкнуть Снейпа, не мог стоять без его поддержки… ему хотелось просто лечь и, наверно, никогда не вставать.
— Сядь, — рявкнул Снейп и толкнул его в кресло. Он упал в него, радуясь тому, что снова сидит, и склонил голову пониже. Снейп продолжал что-то говорить, но его голос отдавался в ушах гудением. Гарри не мог даже сосредоточиться, но лицо мужчины было так близко, что брызги его слюны долетали до его щек.
— Я даже и не думал, что это возможно, но я ошибался. Ты, кажется, вообще не способен завести с кем-нибудь беседу, чтобы это не закончилось очередной истерикой! Ты хотя бы представляешь, что ты наделал? У меня ушло пятнадцать минут, чтобы заставить его отозваться на собственное имя!
