Iris Black - Отрезок пути
Лицо МакГонагалл действительно меняется. Лоб белеет, на щеках появляются красные пятна, в глазах загорается гнев, смешанный с неуверенностью.
– Нам некогда было об этом думать! – защищается она. – Детям и школе угрожала опасность, и мы…
– Этому вы учите своих студентов? – перебивает Янг, повысив голос. – Нападать втроем на одного человека, который вас даже не атакует, а четвертый – сознательный – пусть на все это смотрит и печально вздыхает? Ох, простите, я совсем забыла об учениках под мантией-невидимкой! Хотя, думаю, что они…
– Шайенна, достаточно! – резко обрывает ее Кингсли. – Вы слишком далеко заходите.
– Прошу прощения, министр, – произносит Янг спокойней, расправляя мантию на коленях и откидывая за спину иссиня-черные тяжелые волосы. – У меня больше нет вопросов к свидетельнице.
Я наблюдаю, как МакГонагалл с прямой спиной и высоко поднятой головой возвращается на свое место. Когда она усаживается рядом с бабушкой, злость в ее глазах окончательно уступает место смущению.
1 – Шайенна
Шайенны – индейский народ в США. Название произошло от слова сиу Sahiyela, которое означает: «говорящие красным» или «люди, говорящие на чуждом языке».
Глава 68. Из любви к искусству
После безумного допроса МакГонагалл Флитвик садится в кресло в центре зала с выражением лица многодетной мамаши, супруг которой только что заметил, что все их дети как один похожи на друга семьи.
Его тоже допрашивает Янг и делает это столь же безжалостно. Но, то ли с МакГонагалл у нее действительно личные счеты, то ли она просто решила, что нет смысла повторять одно и то же много раз, так сильно она на него не давит. И на Спраут и Слагхорна, которые выступают после него, тоже.
Затем Кингсли вызывает Луну, чтобы она подтвердила показания преподавателей и Райка. Луна отвечает на все вопросы вежливо и спокойно, не смущается и не злится. И даже Янг дружелюбно улыбается ей, прежде чем отпустить.
Эта особа, по правде говоря, беспокоит меня все больше. Сперва я подумал, что она просто заступается за Северуса. Но зачем ей тогда набрасываться на тех, кто и без того не собирается его ни в чем обвинять? Только чтобы унизить? Не слишком ли? Вдруг дело вообще не в этом? Возможно, она просто въедливая и дотошная, и ей нравится цепляться к словам. Если так, то и мне придется несладко. А я ведь такое рассказать могу, что здесь все закачаются. Значит, надо держаться определенной линии и говорить только об АД и о нашем сотрудничестве. Ничего личного.
Наконец, после выступления Джорджа, который подробно рассказывает, как потерял ухо, нескольких ребят из АД и членов Ордена Феникса, Кингсли торжественным голосом вызывает Гарри, точно наградить его собрался, а не допрашивать.
Гарри выглядит как человек, приговоренный к поцелую дементора. Видимо, тоже опасается этой особы. Не говоря о том, что его уже судил Визенгамот, и вряд ли воспоминания об этом помогают ему вызывать Патронуса.
Когда Гарри усаживается в кресло, члены Визенгамота и все присутствующие в зале суда волшебники разом оживляются. Я представляю, как многочисленные слушатели по всей стране прижимают уши к радиоприемникам, чтобы не пропустить ни слова из его показаний. Надеюсь, Визенгамот не станет спрашивать его о хоркруксах и Дарах Смерти – о них он ведь тоже орал на весь Хогвартс. Ладно, хоркруксы – о них, наверное, как раз можно и рассказать, но Дары Смерти уж точно лучше не афишировать, ведь бузинная палочка и мантия-невидимка по-прежнему у Гарри, да и воскрешающий камень тоже должен где-то быть. Не думаю, что Дамблдор мог его выбросить. А уж охотники разыскать все это добро наверняка найдутся.
Но Кингсли начинает допрос свидетеля со дня смерти Дамблдора. Вот спорю на все свои книги по гербологии, Янг снова примется интересоваться, умолял ли Дамблдор о пощаде.
– Мистер Поттер, – говорит Кингсли, – в день смерти Альбуса Дамблдора вы вместе с ним покидали школу. Вы можете сказать, где были?
– Конечно, министр, – неожиданно спокойно отвечает Гарри. – Когда Волдеморт возродился, Дамблдор начал искать способы от него избавиться, собирать информацию. Поэтому он часто покидал школу. Вскоре ему удалось выяснить, что Волдеморт изготовил несколько хоркруксов.
Некоторые из непосвященных вскрикивают и изумленно ахают. Ну, а чего еще от этого выродка ожидать? Что он начнет выращивать розы?
– Профессор Дамблдор понимал, что, не уничтожив хоркруксы, Волдеморта не одолеть. Один из хоркруксов он уничтожил сам, но попал под проклятие, которое убивало его весь последний год. Он взял меня с собой в тот день, потому что хотел, чтобы я понял, с чем мы имеем дело, и смог потом избавиться от них самостоятельно.
Гарри говорит очень складно, и мне начинает казаться, что они с Кингсли заранее договорились о ходе допроса, чтобы не всплыла информация, которую целесообразней держать в тайне. Даже обидно как-то – со мной, между прочим, тоже можно было договориться. Или это такое проявление доверия? Может, Кингсли считает, что я, в отличие от Гарри, не наговорю никаких глупостей?
После того, как всем надоедает ужасаться по поводу хоркруксов, допрос продолжается. Гарри подробно рассказывает, как летел с Дамблдором на метлах в Астрономическую башню, как Дамблдор потребовал позвать Северуса, как обездвижил его, как в башне появился Малфой и обезоружил директора…
– Мистер Поттер, – равнодушно произносит мадам Янг, – как вам кажется, вы хорошо знали профессора Дамблдора?
– Да! – несколько нервно отвечает Гарри.
Сзади кто-то громко фыркает. Обернувшись, я встречаюсь глазами с Аберфортом.
– Скажите, он действительно умолял профессора Снейпа о пощаде?
Ну вот, что и требовалось доказать! Я прикусываю щеку изнутри, чтобы не расхохотаться.
– Ничего подобного! – яростно выпаливает Гарри, сердито глядя на нее.
– Тогда что же он говорил?
– Он сказал: «Северус, пожалуйста».
– И как вы решили, что он имел в виду?
– Он хотел, чтобы Снейп убил его, и…
– Нет, мистер Поттер, вы не поняли, – перебивает Янг. – Я спрашиваю, что вы тогда решили, а не что думаете сейчас.
– Я подумал, что он просит Снейпа о помощи, – мрачно говорит Гарри.
– То есть, просит пощадить его? – уточняет Янг.
– Так ведь не умоляет же!
– Полагаю, в данном случае, эти слова можно считать синонимами.
– Чего вы от меня хотите? – не выдерживает Гарри.
– Как вам кажется, Дамблдор похож на человека, который станет просить кого-либо о пощаде? – невозмутимо интересуется Янг.
– Но он!..
– Отвечайте на вопрос!
Гарри беспомощно смотрит на Кингсли, но тот делает вид, будто ничего не замечает, и Гарри остается только покачать головой.
– И вам не показалось странным подобное поведение? – продолжает издеваться Янг. – Равно как и упорное нежелание профессора Дамблдора принимать помощь от вас?
– Он хотел меня защитить! – выкрикивает Гарри отчаянно.
– От мистера Малфоя? – поднимает брови Янг. – Насколько я поняла, он обездвижил вас еще до появления Пожирателей смерти. Мистеру Малфою удалось завладеть его палочкой, но с вами двумя он едва ли мог бы справиться. Находясь под мантией-невидимкой, вы могли незаметно подкрасться к нему и обездвижить. Вас не удивил тот факт, что Дамблдор предпочел наложить на вас заклятие и тянуть время, поддерживая беседу с мистером Малфоем, вместо того, чтобы действовать?
Гарри бормочет что-то себе под нос. Брови Янг ползут еще выше, и он, прокашлявшись, сдавленно произносит:
– Нет, не приходило…
– Как вам не стыдно! – неожиданно выкрикивает со своего места Гермиона. – У Гарри на глазах погиб человек, который был ему очень дорог! Он был слишком подавлен, чтобы так рассуждать!
– Подавленное состояние – прекрасный повод не думать головой! – ледяным тоном заявляет Янг.
– Шайенна, – успокаивающе произносит Кингсли, – позвольте, я продолжу допрос.
Она неохотно кивает. Мерлин, ну что за фурия? Конечно, с точки зрения логики она совершенно права, но надо же иметь хоть каплю сочувствия!
– Как бы то ни было, мистер Поттер, – говорит Кингсли, – сейчас именно вы утверждаете, что профессор Снейп все это время не был слугой Волдеморта, а помогал вам.
– Да, – подтверждает Гарри. – Он передал мне меч Гриффиндора, чтобы я мог уничтожить хоркруксы.
– Как это произошло?
– Он прислал Патронуса, который привел меня к озеру, где я и нашел этот меч.
– А самого профессора Снейпа вы видели? – вмешивается Янг.
– Нет.
– Тогда с чего вы взяли, что это был именно он?
– Я видел его воспоминания.
– Мистер Поттер, пожалуйста, о воспоминаниях расскажите как можно подробней, – предлагает Кингсли.
Гарри рассказывает о «смерти» Северуса. Мерлин, как они могли вот так спокойно смотреть, как убивают человека, пусть даже и считали его в тот момент врагом? Я бы не смог. Хотя… если бы Волдеморт убивал Беллатрикс Лестрейндж, то я бы, наверное, тоже не стал бросаться на помощь. А Гарри к Северусу не лучше относился, чем я к ней.
