Tora-san - Victory значит победа
Помедлила и оглянулась. Моя мама стояла в двух шагах и с мягким сочувствием смотрела на меня. Горло сдавило так, что стало почти нечем дышать.
— Идемте я провожу вас в ванную.
Я не знала, что сказать, и продолжала взирать на нее с беспомощностью и недоверием. Видимо, поняв мое состояние по — своему, мама легонько дотронулась до моего локтя. По телу словно электрический заряд прошел. Я инстинктивно подалась назад, едва при этом не наткнувшись на Гарри.
— Все в порядке? — озабоченно спросила она.
— Нет… Да… — промямлила я, пытаясь хоть немного прийти в себя. Но множественные взгляды лишь еще больше нарушали мое душевное равновесие. Вдобавок из-за сильного напряжения вернулось головокружение. Гостиная и обращенные ко мне лица начали куда-то уплывать.
— Пойдемте. — Мама мягко, но твердо потянула меня за собой.
Я не сопротивлялась, ибо понимала, что в противном случае мое поведение вызовет недоумение, а значит — новые вопросы. На мгновение поймала тревожный взгляд Сириуса, и мне вдруг почудилось, что он сейчас кинется вслед за нами.
«Не бойся, — послала я ему сигнал. — Хотела увидеть родителей, что ж, моя мечта сбылась. Так что в обморок, я надеюсь, не упаду.»
«Это хорошо… Но, если честно, в данный момент меня больше всего беспокоит Грейбэк.»
«Да? А что с ним?»
«В том — то и дело: что с ним — ничего не известно.»
«Как? Разве вы его не поймали?»
«Нет. Он сбежал, едва понял, что остался в меньшинстве. И вполне вероятно, что Грейбэк может вернуться, и не один.»
От этой невеселой новости я немного сбилась с шага. Мама ничего не заметила, или сделала вид, что не заметила. Мы вышли из гостиной в холл, а оттуда — в небольшой коридор, заканчивающийся двумя дверями. За одной из них оказалась ванная комната.
— Раздевайтесь пока, а я принесу что-нибудь сухое и теплое. Если вы не против, — сказала мама, стоя на пороге.
Я замотала головой, отчаянно желая не зареветь от того, что не могу признаться ей во всем.
— Вот и хорошо, — улыбнулась она.
Оставшись в одиночестве, я в изнеможении опустилась на краешек ванны. Затем, собравшись с силами, открыла кран и подставила под хлынувшую теплую водяную струю сложенные ладони. Окунула туда лицо. Вода окрасилась розовым.
— Мама, ты здесь? — послышалось от двери.
Будто вспугнутое животное, я резко вскинула голову. Капли воды потекли мне за шиворот. Дверь была чуть приоткрыта, а в узкой щелке виднелось детское личико. Встретившись со мной взглядом, его обладатель, вернее, обладательница в удивлении расширила глаза.
— Ой!
На секунду она исчезла из щелки, но потом заглянула снова.
— Привет. Вы кто?
— П-привет… — проговорила я, вытаращившись на саму себя, только маленькую копию. Моргнула, надеясь, что видение пропадет, но оно никуда не пропадало. Более того, рыжая девочка с точь — в — точь как у меня глазами протиснулась в ванную, смешно сморщив нос.
— А вы не знаете, где мама?
— Нет… не знаю…
Чувствуя приближающуюся истерику, я отступила к дальней стене и закрыла мокрое лицо ладонями. Видеть себя — маленькую было выше моих сил. За дверью прозвучали шаги.
— Вот я… Дейзи! Что ты тут делаешь? — произнесла мама, ее и моя.
До чего же странно говорить о себе в третьем лице…
Я осторожно раздвинула пальцы. Мама положила стопку вещей, которые принесла с собой, на полку и присела перед девочкой. Передо мной, правильнее сказать, но это звучит довольно абсурдно. Поэтому лучше абстрагироваться от той Дейзи, не ассоциировать ее с собой.
— Ты зачем спустилась?
— Я тебя искала, — ответила Дейзи, поглядывая на меня с интересом.
Мама тоже обратила ко мне чуть обеспокоенное лицо.
— Вам моя дочка не помешала?
— Н-нет, что вы… — Что я еще могла сказать? Опустила руки, но уставилась в пол.
— Пойдем — ка, Дейзи. — Она подхватила девочку на руки. — Одежда на полке. Если что, я рядом.
Они вышли. Выждав минуту, я принялась снимать с себя промокшую одежду, попутно отмечая повреждения на теле. Кроме разбитого носа, у меня побаливало колено и плечо. А также на лице и руках имелись мелкие ссадины. Вздохнув, я потрогала синяк на плече. Побывала на поле боя, называется…
Мама вернулась через пять минут, а я до сих пор сидела на краю ванны, бессмысленно взирая на противоположную стену, облицованную светло — голубым кафелем. За это время я успела надеть только чужие, однако почти новые джинсы и темную футболку с короткими рукавами. Впрочем, надевать — то было больше нечего. Интересно, чьи это вещи, Петуньи или Лили? Или, может, самой мамы?
— Как ваш нос? Кровь не идет? — спросила она, подойдя, отчего кожа покрылась целой россыпью мурашек.
Я покачала головой, по известной причине избегая смотреть на нее.
— Ничего не болит?
Снова безмолвный ответ.
— Как вас зовут, можно узнать?
Прикрыла глаза, прежде чем заговорить.
— Вик… Виктория… — запнувшись, буквально прохрипела я, стиснув в руках волшебную палочку, вытащенную из кармана мантии. Куда же деть мантию — невидимку и карту Мародеров понятия не имела, поэтому, поколебавшись, сунула под футболку, которая теперь немного топорщилась на животе.
— Очень приятно. А я Элизабет. Моего мужа зовут Кристиан, вы, наверное, слышали. Может, пройдем в гостиную? Или лучше на кухню, напою вас горячим чаем.
Я напряженно выпрямилась, неловко дернув плечом. Поморщилась. все-таки там, наверное, не просто синяк, а что-то вроде легкого растяжения…
— А говорите, ничего не болит, — сказала мама, от глаз которой не укрылась моя гримаса.
— Там всего лишь синяк.
— Всего лишь? Давайте я посмотрю.
Она решительно отодвинула рукав футболки с плеча и коснулась кожи теплыми пальцами. Надавила сильнее.
— Так больно?
— Не очень…
— А так?
Я ойкнула, совсем как недавно маленькая Дейзи.
— Ага… — Она немного помолчала. — Я думаю, у вас легкая форма растяжения. Внешне ничего не заметно, поэтому…
Мама внезапно осеклась, будто что-то в собственных словах ей показалось странным. Я осторожно скосила на нее взгляд. Она смотрела на меня, вернее, на плечо, но в то же время куда-то мимо.
— Не понимаю… Откуда это у вас… — Она подняла голову. — Наверное, просто показалось. Как, вы говорите, вас зовут?
Тревога с удвоенной силой кольнула меня.
— Правда, идемте в гостиную… — пробормотала я. Не нужно было так надолго уходить от Сириуса и ребят. А если…
— Подождите! Я хочу убедиться, что глаза меня не обманывают.
из-за чего мама вдруг взволновалась? Что такого необычного она могла увидеть?
Она встала напротив, и я машинально отметила, что мы почти одного роста.
— Покажите, пожалуйста, плечо еще раз, — попросила она.
Я медлила, недоумевая над этим, но все же сдвинула рукав.
— Они у вас с самого рождения? Эти родинки? — уточнила она, как странно выдохнув.
— Да… А что?
И лишь затем до меня со всей ясностью дошло, что я невольно выдала себя. В родинках на моем плече, собственно, не было ничего особенного, но ужас крылся в том, что такие же родинки имелись на плече и маленькой Дейзи, небольшие, немного напоминавшие некое созвездие.
— Кто вы? — прямо спросила мама.
— Я не понимаю, о чем вы, — пробормотала я в смятении, не зная, как избежать опасной темы. Придерживая карту и мантию — невидимку под футболкой, я устремилась из ванной. Мамочка, прости меня, но так нужно…
В гостиной, куда я почти вбежала, на первый взгляд все осталось как прежде. Но, переведя дыхание, увидела, что не хватает доброй половины народа. Паркинсон, Гермиона и Рон были на тех же местах, что и раньше, а вот куда-то делись оба Сириуса, Гарри, Джеймс и мой папа.
— А где… остальные?
— Они на улице, — ответил Рон, не отходящий от Гермионы. — Сказали, что на всякий случай установят вокруг дома защитные чары.
— Это еще зачем? — спросила мама, войдя вслед за мной в гостиную.
— На всякий случай, — повторил он, — от разных там нехороших людей.
— То есть вы прибыли в таком виде от этих самых нехороших людей?
Сей вопрос на этот раз остался без ответа.
Я остро ощущала, как она смотрит на меня, и сердце начинало биться сильнее. Что подумала мама, увидев знакомые родинки на моем плече? Могла ли она вообразить, что я похожа на ее дочь?
— Знаете, — произнесла она тихо, чтобы услышала я одна, — у меня возникла фантастическая мысль, что вы неспроста появились здесь. А еще… что вы — копия моей дочери, только повзрослевшая на много лет. Вы ее видели. Дейзи. Не правда ли, как вы похожи?
— Я… я не знаю… не приглядывалась… — Язык ворочался с трудом, словно частично онемев.
— Я бы сказала, что вы — это она, но это ведь невозможно.
