Tora-san - Victory значит победа
Никаких звуков в ответ, только мое шумное дыхание. Мне было страшно, страшно настолько, что из горла едва не рвался крик. Но я с усилием загоняла его обратно и в очередной раз переворачивалась со спины на живот, чтобы найти наиболее удобную позу для поднятия себя, как минимум, на колени. Обретя наконец вертикальное положение, я, отдуваясь, огляделась. Но ничего особенного рассмотреть не удалось. Одно было ясно: это был отнюдь не чулан, в котором меня застали врасплох. Черт, понять бы, где я… И куда подевалась Паркинсон.
Только подумала об этом, как откуда-то из темноты послышался слабый стон.
— Паркинсон, это ты? — напрягшись, тут же спросила я, до искр в глазах вглядываясь во тьму. Или искры были следствием удара?..
Стон на мгновение прервался.
— Кто здесь? — прошелестел испуганный голос.
И правда, Паркинсон. Не скажу, что я обрадовалась, но испытала едва уловимое облегчение.
— Ты что, не узнаешь меня?
— Новак? — недоверчиво уточнила она.
— Меня зовут Виктория Кленова, — поправила я с прежним оттенком раздражения.
Девушка, что странно, не стала огрызаться. Она молчала, вероятно, стараясь осознать собственное положение.
— Где мы? — наконец спросила она, почти не скрывая страха.
— Я могу об этом поинтересоваться и у тебя.
— У меня руки связаны, — жалобно проговорила она, не дождавшись окончания фразы.
Не знаю, надеялась ли я, что в отличие от меня Паркинсон окажется более свободной, но от ее слов сжалось сердце.
— Не могу тебя ничем обрадовать. Я связана тоже.
Ах, если бы палочка никуда не делась! Я могла бы дотянуться до нее и попытаться заклинанием как-нибудь ослабить или порвать веревку. Мне пришлось напрячь все силы, чтобы дотянуться до кармана мантии, но затем вспомнила, что в самый последний раз я сунула палочку во внутренний карман. А со связанными за спиной руками до него практически не добраться. Я чуть не застонала от отчаяния.
— Паркинсон, — позвала, еле отгоняя навернувшиесь слезы, — у тебя палочка с собой?
— Понятия не имею! — сквозь зубы сказала она, наверное, занимаясь тем же, что и я: пыталась освободиться.
— Ты можешь ко мне подойти? Тогда я проверю…
— Хочешь меня обыскать? Мою палочку взять?
— Предлагаешь другой вариант?
Еще чуть-чуть, и у меня начнется истерика. Я не боялась ни темноты, ни замкнутого пространства, однако все вместе, да вдобавок впивающаяся в запястья веревка, — плохо сказывается на психике.
— И где ты? — спустя минуту раздался глухой голос слизеринки.
— Здесь. Смотри, не споткнись…
До меня донеслось сдавленное ойканье. Кажется, споткнулась.
— Осторожно…
— Сама осторожно! — сорвалась Паркинсон. — Ничего не видно!
Я решила не обращать внимания. кто-то ведь должен держать себя в руках, хотя и было трудно оставаться спокойной. Когда она наткнулась на меня и при этом наступила на ногу, я еле удержалась, чтобы самой не раскричаться. Нервы были натянуты до предела.
— Скажи мне, Пэнси, дорогая, как ты очутилась в том чулане? — чтобы хоть что-то разъяснить, спросила я.
— В каком еще чулане? — Она спросила это настолько удивленно, что я ни насколько не усомнилась в ее искренности.
— Все понятно… Тот, кто это все сделал, не хотел, чтобы ни ты, ни я увидели его лица.
— Как ты думаешь… мы… мы в Хогвартсе? — прерывающимся голосом задала Паркинсон самый главный вопрос.
Я вздохнула, да так и осталась стоять, задержав дыхание, потому что перед глазами вдруг вспыхнуло видение просторной комнаты и находившихся в ней людей. Прежде чем очнуться, помнится, я видела сон, который, судя по яркости ощущений, никак не мог быть обычным. Вот как раз та комната и те люди мне и приснились. Теперь, кажется, начинаю понимать, где мы находимся и кто нас сюда притащил. Меня прошиб холодный пот. Все стало предельно ясно, и от этого страх увеличился двукратно. Нет… Я не хочу снова…
— Нет, Пэнси, боюсь, мы совсем не в Хогвартсе… — Голос у меня заметно подрагивал, но ничего с собой поделать не могла. Было очень страшно, что там скрывать…
— А где?.. — выдохнула она на расстоянии руки.
— Точно сказать не могу, но предположение есть. Только давай сначала освободимся. Подойди ближе.
В конце концов найдя друг друга, мы принялись за поиски палочки. Вернее, искала одна я, а Паркинсон стоически терпела мои прикосновения. Происходило это довольно долго, учитывая то, что наши руки были связаны за спиной. Приходилось неловкими пальцами, причем не глядя, медленно ощупывать ее мантию.
— А ты уверена, Но… — девушка запнулась на моей фамилии и решила обойтись без имен. — Ты уверена, что наши палочки все еще при нас? Может, их забрали?
— Вряд ли забрали, — напряженно ответила я. — Иначе для чего бы стали связывать руки? Мы все равно не можем отсюда выбраться без подручных средств. Кстати, где была твоя палочка в последний раз? Не напрасно ли я по твоим карманам шарю?
— Она была в мантии, в левом кармане. Так что не напрасно. Если, конечно, она все еще там.
Я вздохнула, перемещаясь на другую сторону. В левом. Что ей стоило сказать об этом раньше? Целых пять минут насмарку. Но едва пальцы наткнулись на что-то твердое между складками, сердце взволнованно сжалось. Неужели?.. Через минуту, кое-как забравшись в карман, я вытащила палочку Паркинсон. Аллилуйя!
— Новак, — раздался свистящий шепот слизеринки, — может, отдашь мне палочку?
— Прекрати меня так называть, — сказала я, пытаясь повернуть палочку таким образом, чтобы она уткнулась кончиком в веревки на руках и при этом не свалилась на пол. — Или у тебя память короткая?
— Отдай мне ее! — перешла Паркинсон на более требовательный тон.
— Вот расправлюсь с веревками, тогда отдам. Не мешай!
Она ненадолго притихла, до меня доносилось лишь ее прерывистое дыхание. Я продолжала воевать с непослушной палочкой в неловких пальцах, пока она наконец не повернулась в нужном направлении.
И тут в тишине раздался отчетливый звук приближающихся шагов, затем — короткий щелчок. Мы обе, Паркинсон и я, одновременно повернулись и, не видя друг друга, столкнулись. Из моих ослабевших пальцев вылетела палочка и с легким стуком покатилась по полу. Ах, черт!
— Что?.. — начала Пэнси, невольно охнув, и не договорила, потому что тьму разогнал упавший на пол прямоугольник света.
Первым делом я увидела ее. Она стояла рядом и, щурясь, смотрела на свет, льющийся из дверного проема. Не ожидая ничего хорошего, я на всякий случай отошла к стене. И была права. На пороге нашей импровизированной тюрьмы показался высокий человек со скрытым тенью лицом. Его силуэт на фоне яркого прямоугольника выглядел довольно зловеще.
— Вы кто? — выкрикнула Паркинсон, стараясь, как всегда, держаться с надменностью. Но это ей удавалось плохо. — Зачем вы нас связали?
Человек не ответил. Постояв на пороге еще пару секунд, он шагнул вперед и приблизился к девушке. Когда его голова немного повернулась, на лицо упал свет. Вместо лица на нем виднелись какие-то темные провалы. Охваченная мистическим ужасом, я не сразу сообразила, что это всего лишь маска с прорезями для глаз и рта. Пришелец безмолвно сжал Паркинсон за плечо и, как ни в чем не бывало, повлек за собой. Выйдя из мимолетного шока, она заголосила.
— Эй! Отпусти меня! Стой, урод!!
Попытки вырваться были с самого начала обречены на провал. Да и куда ей со связанными руками тягаться с Пожирателем…
— Будете вести себя смирно, и никто не пострадает, — произнес глухой голос из-под маски.
Но, конечно, его слова нисколько не произвели на слизеринку впечатления. Она дергалась, вырывалась и громко вопила.
— Помогите!
Этот призыв подтолкнул меня к действию. В самом деле, не могла же я остаться безучастной к происходящему, пусть даже Паркинсон и не самый приятный для меня человек. Встрепенувшись, я подскочила к незнакомцу в маске и… чуть не наткнулась на волшебную палочку, которую он молниеносно наставил на меня. Я замерла, ощутив ее на своем горле.
— Стой, где стоишь, — сказал Пожиратель. — Иначе очень пожалеешь.
Имея в наличии лишь связанные руки, ослушаться я не посмела. Поэтому неподвижно смотрела, как он вместе с верещащей девушкой скрылся за порогом. Меня вновь накрыли темнота и тишина. Теперь, когда я осталась в одиночестве, страх подступил с новой силой. Зачем забрали Пэнси? Вернее, почему забрали ее одну? Зачем вообще похитили?
Впрочем, над этим долго раздумывать не пришлось. Паркинсон на беду свою не вняла нашим убеждениям держаться подальше от подземелий, и вот что вышло. О ней прознал нынешний Волдеморт и захотел выяснить мотив ее интереса к обиталищу слизеринцев. А что, если Паркинсон доведут до того, что она расколется и во всем признается?..
