Юрий Пуздрач - История российского конституционализма IX–XX веков
На упомянутом Стоглавом соборе, где светские люди были представлены высшими придворными чинами и Боярской думой в полном составе, ставились и обсуждались вопросы правления, в частности, царю рекомендовалось править не только по собственному разуму, но с участием разумных советников. Высказывалась мысль даже более радикальная – держать при царе широкий совет «всяких людей», «от всех градов своих», т. е. имелась в виду необходимость созыва земских представителей «всея земли».[455]
Собор 1566 г., который был созван Иваном Грозным по поводу войны, имел состав более широкий: в него входили секретари Боярской думы, приказное дьячество; среди служилых людей упоминаются мелкие дворяне, боярские дети и западные помещики; кроме того, впервые присутствовали гости и торговые люди,[456] что, собственно, отвечало формально-демократическому настрою власти.
Привлекая посадских людей к деятельности соборов, Иван Грозный не ограничивал свою власть; противопоставляя посад аристократии, он рассчитывал на его поддержку.[457] Надо сказать, что политическая активность посада наблюдалась и раньше,[458] однако применительно к XVI в. следует с большой осторожностью говорить о политическом участии «третьего сословия» в правительственной деятельности. Иван Грозный и его предшественники просто использовали посад в своих целях.[459] Поэтому Собор 1566 г., несмотря на всю его представительность, был совещательным[460] и не столько законодательным советом власти с народом, сколько административно-распорядительным уговором правительства со своими органами, уговором, главной целью которого было обеспечить правительству точное и повсеместное исполнение принятого решения. Такой характер соответствовал его происхождению: он родился не из политической борьбы, а из административной нужды.[461] В силу традиции выборщики ручались за того, кого выбирали для участия в Соборе, а тот, в свою очередь, своей подписью под соборным приговором ручался за себя и за представляемое им общество в том, что все они готовы понести тяготы, какие падут на них в силу этого приговора. Иными словами, мир ручался за своего представителя, а представитель ручался за мир.[462] Таким образом, общественная круговая порука служила тем же приводным ремнем,[463] каким сегодня служат выборы, посредством которых избиратели заранее обязуются подчиняться закону, принятому выбранными ими депутатами.
Следовательно, соборное представительство являлось формой государственной ответственности, которая возлагалась не только на представителей служилых классов, но и на всех остальных.[464]Тем самым правительство обеспечивало себе дружное и усиленное содействие всех местных обществ. Речь шла о государственной ответственности, скрепленной порукой.[465] Более того, многие исследователи считают, что формула того времени «выбор из городов» говорит не о выборах, а об отборе служилых людей. Дело в том, что в средневековой России существовала дробная социальная стратификация. Каждый слой общества отличался от другого имеющимися у него юридическими правами и привилегиями. Именно так выстраивалась иерархия общества, которой придавалось существенное значение. При этом участие в Соборе или в совещании с государем представителя какой-то общественной группы, по-видимому, рассматривалось как обращение к широким слоям населения, так или иначе с ним связанного. Следовательно, царь или правительство, видимо, заранее определяли состав основных участников Собора и могли исключать из него даже некоторых членов Боярской думы или представителей высшего духовенства.[466] Даже Собор, избравший в 1598 г. царем Бориса Годунова, по своему составу напоминал Собор 1566 г., где были представлены двор, приказные люди и немногие высокопоставленные купцы.[467] Более того, для Собора 1598 г. было характерно деление на чины в зависимости от служебного положения и связанного с ним генеалогического достоинства.[468]
Таким образом, Соборы XVI в. – это не представительные учреждения в обычном понимании термина, а скорее бюрократические – «парламент чиновников».[469]
Надо сказать, что материальное бремя «представительной службы» население почти полностью несло на себе. И все-таки бывали случаи, когда выборные люди были представлены даже в большем числе. Участие в Соборах было, несомненно, тяжелой обязанностью: и долгий переезд до Москвы, и расходы на дорогу, и собственное содержание в течение «сессии» создавали непривычные трудности. Бывало и так, что предписания о высылке выборных в Москву к указанному сроку получались на местах уже по истечении этого срока.[470] Поэтому случаи неучастия выборных в заседаниях соборов следует рассматривать не как нежелание или инертность, а как издержки работы государственного аппарата. Наконец, выборные не рассматривали свое участие в соборе как субъективное право, что позволяет сомневаться в выводах отдельных авторов относительно того, что в периоды междуцарствия соборы олицетворяли собой реализованную идею народоправства.[471] Существенным и неизменным условием представительства на Земских соборах был не корпоративный выбор того или иного лица определенной социальной группы, а известное административное положение, соединенное с властью и ответственностью начальника. Представитель являлся на Собор не столько ходатаем известного общества, уполномоченным действовать по наказу доверителей, сколько правительственным органом, обязанным говорить за своих подчиненных. Его призывали на Собор не для того, чтобы выслушивать требования, нужды и желания его избирателей, а для того, чтобы услышать то, что хотело знать правительство, и обязать его выполнять решение, принятое Собором.[472]
Даже представители других групп населения занимали то же административное положение в своем сословии, что и дворяне или военные. Например, представительство торгово-промышленного класса на Соборе 1566 г. было устроено совершенно одинаково с представительством служилого класса. Таким образом, ряды столичного купечества постоянно пополнялись из других городов. Но, вводимые часто поневоле в состав высшего столичного купечества, «лучшие люди из городов» не порывали связей с местными городскими общинами, к которым прежде принадлежали, напротив, становились во главе их.[473]
Слабость представительного начала на Земских соборах была обусловлена историческими особенностями, так как личная свобода исчезла с возникновением Московского государства, а политическая свобода не может развиться в отсутствие личной. Следовательно, и сословия не могли иметь сколько-нибудь существенного политического значения. Именно поэтому в основу представительства на Земских соборах была положена более или менее случайная группировка по «чинам».
Нередко Земские соборы собирались не со «всей земли», а только из представителей Московских служилых и посадских людей. Здесь необходимо напомнить, что практика созыва не всех чинов разом, а только тех, которые были сведущи в той или иной сфере деятельности и которых непосредственно касалось решение рассматриваемого вопроса, постепенно установилась начиная со Стоглава. Естественно, что выбор представительства зависел как от экстренности созыва, так и от характера вопросов, выносимых на заседание. Учитывалась и реальная расстановка политических сил. Бывали случаи созыва заранее не объявленных, «импровизированных Земских соборов».[474] Видимо, необходимость их была в определенном смысле неожиданной для власти.
Вероятно, назвать Земскими соборами, с полным статусом, четко определенными «чинами», челобитьями, подписанными до соборных заседаний, с системой выбора участников, можно лишь немногие собрания второго-четвертого десятилетий XVII в.[475]
Однако Соборы середины и второй половины XVII в. созывались уже не регулярно, при исключительных обстоятельствах, и состав их участников зависел в значительной мере от причин созыва Собора и содержания его деятельности. Это могли быть землевладельцы (светские и духовные) из западных районов государства, а также купцы, связанные с западной внешней торговлей, если на соборе обсуждалось продолжение военных действий на Западе (Собор 1566 года.).
С упрочением абсолютной царской власти деятельность Земских соборов с середины XVII в. замирает. При Алексее Михайловиче постепенно прекращаются созывы Земских соборов. Очевидно, что после 1653 г. Земские соборы как учреждения государства находились в определенном упадке, во всяком случае, собор по поводу включения Украины в состав России был исключительно формальным: дело было решено еще до его собрания.[476] В дальнейшем созывались лишь совещания отдельных сословных групп (служилых, торговых людей и т. д.) Таким образом, во второй половине XVII в. значимость Земских соборов определяется деятельностью Боярской думы и приказов, по сути, они перестают быть «советами всей земли».
