Вардан Айрапетян - Русские толкования
Лев Толстой об одном во всех. К пришвинской записи Много людей прошло-- (3.6.1939) — близкое место из дневника Толстого под 14.1.1907:
Глядел на портреты знакомых писателей 1856 года, всех умерших, живо представил себе, что это всё тот один Он, к[оторый] во мне, к[оторый] проявлялся различно во всех их, к[оторый] проявляется теперь во всех людях, встречающихся мне-- Ах, если бы всегда не только помнить, но чувствовать это!
Друг и душа. «Друг — твое зеркало» (Жемч. мудр., с. 113, так уже Платон в Федре, 255d, и Аристотель в Большой этике, 1213а), ведь «Я себя не вижу, а других вижу! Мне только счастье видеть других.» — это было открытие мальчика шести с половиной лет; «смотря внутрь себя», человек, сказал Бахтин (1961 год. Заметки — БСС 5, с. 344), «смотрит в глаза другому или глазами другого». И.-К. Лафатер в письме Карамзину от 16.6.1787: «Глаз наш не так устроен, чтобы видеть себя без зеркала, — а наше „я“ видит себя только в другом „ты“. Мы не имеем в себе точки зрения на самих себя.»[38] (ср. в Письмах русского путешественника, 26), так и у Шекспира, Троил и Крессида, 3.3, у Платона, Алкивиад I, 133b. Итак, твои глаза — зеркало моей души, и наоборот. Но не менее верно, что твои глаза — и окна и зеркало твоей же души, а мои моей: моя душа это родные, близкие, другие во мне и моих глазах, начиная с матери; отсюда загадка «Ты во мне, а я в тебе» про душу (Заг., 5123) и поговорка не все (свои) дома у кого, о дурачке или дурочке. Недаром пословица «Как в кремне огонь не виден, так в человеке душа» (ПРН, с. 305, ср. на с. 574) предполагает появление души-огня только при столкновении человека-кремня с чужим словом-огнивом, по-бахтински в событии бытия. Бахтин (Автор и герой — ЭСТ1 с. 89 и 116): душа «это дух, как он выглядит извне, в другом». «Душа — это дар моего духа другому.» И Мартин Бубер: «Всякая действительная жизнь есть встреча.»[39] — Я и Ты (1).
Душа. «Чужая душа — темный лес / дремучий бор» при «Чужи люди — дремучий лес» (ПРН, с. 304 сл. и 616) — душа как люди-лес внутри человека-дерева. А вот о человеке-камне: «Не во всяком камне искра, не во всяком муже правда» или «Во всяком человеке правда, во всяком камне искра, да не скоро ее выбьешь» (ПРН, с. 202, и Р. нар. поcл., с. 314), переносное кремéнь «крепкого нрава, твердый, стойкий», «безжалостный», «скупой» (СВРЯ). Душа посреди людей и в сердце каждого, между и внутри, ср. внутрь < праслав. *vъп-o¸trь: лат. inter «между»; «где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди (£v цёаср) них» и «Царствие Божие внутрь (`εντóς) вас есть» — Матфея, 18.20, и Луки, 17.21. Душа связана с людьми, а дух с богом.
Идея острова
Утопия Томаса Мора, т. е. «Безместье», ср. древнерусское безмѣстие «нелепость», — имя как раз для уединенного острова, а остров — место как раз для утопии, но и антиутопии, ведь крайности сходятся в ином. Идея острова и есть инакость: окруженный водой остров в противоположность материку иное место, это носитель иного, особенного, исключительного; отсюда ореол у образа острова. Обособленность, отделенность от большой земли делает остров, речной, озерный или морской, идеальным местом чудес и приключений, спасения, но и ссылки, рая или ада. Шумеро-аккадский райский остров Дильмун (Бахрейн), античные Острова блаженных, Атлантида у Платона и «крайняя Фула» (ultima Thule — Вергилий, Георгики, 1.30, расширительно «предел чего-нибудь»), остров Буян русских заговоров и присказок, сказочный остров благочестивых рахманов (древнерусское Слово о рахманах) и остров, на который попадает во сне смешной человек Достоевского, счастливый Таити Гогена и каторжный Сахалин у Чехова, необитаемый остров Робинзона Крузо (но ср. Как создавался Робинзон Ильфа и Петрова) и робинзонада мальчиков в Повелителе мух Голдинга; Таинственный остров Жюля Верна и Остров сокровищ Стивенсона, Остров Борнгольм Карамзина и Островитяне Лескова (жители Васильевского острова), Багровый остров Булгакова и Остров Крым Аксенова, Остров Байрона или Хаксли, наконец Остров накануне Эко — вот несколько примеров из громадного множества фольклорных и литературных островов; есть небольшая антология Остр. мир. лит. Архипелаг это «усиленная» разновидность острова, а полуостров «ослабленная». Острову близки гора и корабль. Ср. Вяч. Иванов, Байрон и идея анархии, 1 (ИСС 4, с. 282 сл.), и его же стихотворение Острова.
Остров и Буян. Слово о-стров относится к струя как диалектное название острова о-тóк (СВРЯ) к по-току. Равнозначны обоим эпитет Крита περί- ρρυτος или эпитет острова нимфы Калипсо άμφι- ρύτη в Одиссее, 19.173 и 1.50, и древнеиндийское duipa «остров», этимологически «двуводный». Эти названия скорее для речного острова, а для морского — греческое νήσος неясного происхождения и латинское insula, будто бы от in salo «в (открытом) море», давшее слово изоляция, ср. у-един-ение, об-особ-ле-ние. Прямо говорит об инакости (морского) острова синдское имя того, что позднее стало Таманским полуостровом, по этимологии О. Трубачева, Indoar., с. 71 сл.: Eon = Oium из *ai(v)am/ *oi(v)om «одно, одинокое» (еще см. на с. 39 сл., 214 и 221 сл.); сюда же одинец, одинок «выступающий из воды камень в море» (СРНГ 23, с. 29 сл.). Переносные значения слова остров, островок: «возвышенное, сухое место среди болот, бугор», «плодородное место среди бесплодного, оазис, зеленец», «небольшой отдельный лес, особняк», «часть лесосека между двумя делянками», «часть рудного пласта, обойденная кругом выработкой, целик», «отъемное поле, дача в круглой меже» — СВРЯ, синонимично острову слово пуповина (там же. ст. Пупить), ср. в Одиссее «пуп моря» про тот же остров Калипсо (1.50), οθι τ' όμφαλός έστι θαλάσσης. Остров стоит пупом, торчит из воды, а в срамной песне Стать почитать, стать сказывать из Сб. Кирши Дан. даже так:
Из-за Волги-реки пизда волком плывет,
хуя во рте несет, перевертывает,
а хуй-эт плывет будто палочка,
а пизда-та пловет будто галочка.
Где-ка хуи-эт стал, тута остров стал,
где пизда-та стала, тут болото стало.
(л. 99 и об., по Р. эрот., с. 37, с поправками), ср. хуи с горы, но пучина «водоворот, морская бездна», «брюхо», у раскольников «женские части' (СВРЯ, ст. Пучило). Пучина одного корня с пучить, а в некоторых языках слово „остров“ женского рода, но это не значит, вопреки самолюбивому мнению Франсуазы Летублон в Островном, с. 17, и Впечатл. остр., с. 16, 18 и 158 с прим. 3, что остров исключительно женствен. Инакость связана с не различающей полов идеей растительного роста вверх на месте, отсюда у острова имя Буян: буйный. бу`ять „расти“ или постоянный эпитет святой, этимологически набухший, возросший» (В. Топоров, см. хотя бы в Этим. '86—'87, с. 3—50), в заговорах: На море на Окияне, на высоком (вместо обычного на острова) на Буяне стоит тут сыр дуб-- и свят(ой) божий остров — Великор. закл., 142 и 120, 123, 150. К острову еще см. Каталин Хорн в Энц. сказок 7, стб. 193–200, к Буяну — А. Афанасьев, Поэтич. воззрения, 16 (т. 2, с. 131 слл.); В. Вилинбахов, Руян р. фольк.; Л. Трубе, Буян Пушк.
Гора и корабль. Гора это остров на суше, говоря метафорически, а корабль — (искусственный) плавучий остров, взять хотя бы Ноев ковчег и Арарат. Можно и наоборот, остров это гора в воде или же. с анахронизмом, (естественный) стоячий корабль. В мифологической первосуше материк, остров и гора сошлись (о горé В. Топоров в МНМ 1, а в Слав. др. 1 Е. Левкиевская). Альпы как острова у Д. Кеслера — Мечт. острова, с. 30–33. Святая Гора — полуостров Афон, отделенная каналом на перешейке, ср. Святогор, святой остров. Гималаи, Шамбала где-то там — Беловодье для индийцев, зáмок Монтсальват из легенд о Граале, Волшебная гора Томаса Манна. Вулкан как кузница. Альпинизм, «покорение вершин». Концентричные острова Сите «Город», город Париж и область Иль-де-Франс «Остров Франции»: в гербе Парижа суденышко на волнах с девизом-загадкой Fluctuat пес mergitur «Плавает, да не тонет» — про остров Сите на Сене, первоначальный город, как непотопляемый корабль; сюда же большой пассажирский корабль по названию Иль-де-Франс. Ниппон-мару «Япония-судно», Корабль дураков Бранта, Летучий голландец, Моби Дик Мелвилла. Хлыстовский или скопческий корабль «община» (к нему М. Плюханова, Предст. о корабле), созвучие греческих ναύς «корабль», ναός «храм» и νήσος «остров», из них первое с равнозначным латинским navis и второе родственны, а по О. Трубачеву, Этноген. культ, слав., с. 174 сл., того же происхождения славянское *navь(jь) «мертвый» (ср. об этом в ЭССЯ 24, с. 51 сл.). Дальнейшие метафоры: верблюд и оазис это корабль и остров пустыни; былинный корабль Сокол и сказочный корабль-самолет (НРС, 224), воздушный корабль, воздухоплавание; летучий остров Лапута у Свифга.
