Кристиан Зальцманн - Книжка для раков. Книжка для муравьев (сборник)
«Молоко, – имел он обыкновение говорить, – ни в коем случае нельзя давать детям, оно выделяет слизь. Самое здоровое – пара чашечек кофе утром, это способствует очищению организма. Фрукты – из-за них возникают рези. Известно, что дети, съевшие фрукты, умерли от дизентерии. Мария! Даже и думать не смей давать детям фрукты! Ничего подобного в моем доме я не потерплю. Да и с бутербродами с маслом дело тоже сомнительно. Ведь масло жирное и может легко испортить желудок. От хлеба толстеют и заводятся глисты. Миндальное сердечко или миндальный кренделек – вот для детей лучший завтрак. Миндаль – сытная штука, а пряности согревают желудок. Для разнообразия они могут съесть что-нибудь пожаренное на масле. Это не вредно, ведь масло здесь уже прогорело. Ни в коем случае нельзя давать детям есть овощи. От них пучит и сдавливает желудок. Пусть их едят крестьянские дети, у которых желудок привычен к этому, но с городскими детьми совершенно другое дело. Хорошо приправленный суп, кусочек баранины или телятины, голубок или курочка, или что-то другое такое же нежное с крепким бульоном – вот что лучше всего годится детям.
Вода ослабляет желудок, зато вино и пиво придают силы. Разве что, я полагаю, нужно соблюдать осторожность и чуть подогревать вино или пиво на печи или на солнце, потому что холодный напиток вызывает кашель и простужает желудок. Поэтому также будет неплохо всякий раз подавать детям на стол пару чашечек чая.
Так имел обыкновение говорить господин Вайхлих; так он имел обыкновение и в самом деле растить своих детей. И все же он получал от них мало радости. Они были очень маленького роста. В двенадцать лет они едва ли были выше других, восьмилетних, детей. Они были бледными, их конечности – немощными. Они видели, как соседские дети резвятся перед их дверью, и лишь в редких случаях им хотелось приобщиться к их играм. Если же иной раз они отваживались на это, то выдерживали не больше четверти часа, а затем падали на диван полностью изможденными, словно совершили далекое путешествие.
Один умер от холодного напитка, другой пока еще жив, если можно назвать жизнью, если ты непригоден к какой-либо работе, когда не можешь принимать в пищу большинство продуктов, которыми наслаждаются прочие люди, когда мучаешься то головной болью, то коликами и боишься как яда ломтика ветчины и соленого огурца.
IVПобольше пичкай своего ребенка лекарствами!Филипп был единственным ребенком, которого господин Дамон оставил после себя своей любимой жене. Поэтому можно легко догадаться, что она души в нем не чаяла и страстно желала суметь сохранить единственный памятник нежнейшего брака. Ее брат, который хорошо понимал, что все ее благополучие зависит от жизни ребенка, посоветовал приучать его к самой простой еде, закаливать холодной водой, сохранять в его жилой комнате и спальне чистый здоровый воздух, заблаговременно приучать к труду, каждый день разрешать ему играть в подвижные игры, никогда не давать лекарства, если того не требует высшая необходимость. «Это, дорогая сестра, – сказал он, – самые надежные средства добиться того, чтобы тело ребенка было крепким и выносливым. Если они ничем не помогут, то не поможет и никакая искусственность».
Но госпожа Дамон сочла, что эти средства слишком наивные, чтобы сумели помочь. Она даже пришла к ужасному подозрению, что ее брат, должно быть, нечестен с нею и желает смерти ребенку, чтобы однажды завладеть ее состоянием.
Поэтому для очистки совести она пошла к врачу, чтобы получить от него дельный совет. Хотя Филипп был бойкий как молодая косуля, она все же решила, что лучше уж своевременно позаботиться о его здоровье и жизни.
По соседству с ними жил один искусный врач, которого она прежде всего попросила навестить ее ребенка. Он пришел, пощупал пульс Филиппа, рассмеялся и сказал: «Ваш ребенок здоров. Я не любил бы вас и вашего ребенка, если бы решил назначить ему хотя каплю лекарства».
– Но, – возразила госпожа Дамон, – ведь у ребенка насморк, а тут вот еще и сыпь.
– Не обращайте на это внимание, дорогая госпожа! – ответил врач. – Это выбросы природы, которые идут во благо здоровью. Было бы жестоко посредством лекарств мешать природе в ее воздействиях.
«Наверное, ты хочешь мне угодить», – подумала госпожа Дамон.
Поэтому она пошла к другому врачу и попала как раз к одному из людей, которые пускаются на то, чтобы приписывать себе безграничную власть над силами, здоровьем и жизнью своих сограждан, словно тираны, не позволяют им наслаждаться самыми безобидными вещами, пытаются привить им отвращение к простым средствам сохранения здоровья и любовь к искусственным, делают из здорового человека больного, чтобы тот обращался за помощью к ним, продлевают болезни, заставляют тщедушных людей тревожиться по поводу своего состояния, чтобы как можно дольше налагать на них контрибуцию, словом, используют свое искусство не для того, чтобы помогать страдающим ближним, а чтобы иметь возможность взимать с них с их соизволения ежегодную дань.
К такому человеку – доктору Дигестивусу, как его звали – и обратилась госпожа Дамон, и он пообещал на следующий день ее навестить.
И действительно, он ее навестил. Он пощупал пульс Филиппа, он осмотрел его мочу, он осведомился, какой у него аппетит, каков сон. И когда он услышал, что тот прошлой ночью несколько раз беспокойно метался по постели, покачал головой и состроил озабоченную гримасу.
– Бога ради, – воскликнула госпожа Дамон, – что с ним? Что с ним? Господин доктор! Будьте до конца откровенны.
– Дело обстоит скверно.
– Так что же?
– Вся природа ребенка расстроена. Но с Божьей помощью, я полагаю, все-таки удастся его излечить.
– О, сделайте это, лучший из всех людей! И пусть это будет стоить сто талеров, я с радостью заплачу.
– Детям, выглядящим необычайно здоровыми, как правило, угрожает наибольшая опасность. Красные яблоки обычно червивые. В тысячу крат мне милее хилый ребенок. Как давно вы прочищали ребенку кишечник?
– Я думаю, не в этом году. Мой покойный муж всегда говорил: «Детей не надо мучить лекарствами, покуда они здоровы».
– Так, ваш покойный муж, наверное, хорошо разбирался, как делать учет, но фармацевтику ему лучше было оставить в покое. Только подумайте, сколько всего ребенок вбирает в себя за год! Это почти всегда приводит к мокроте. В большинстве блюд содержится вредная кислота. Если же эту гадость не вывести, то это чревато самыми ужасными последствиями. Какое-то время никто ничего не замечает. Но затем это внезапно дает знать о себе. Появляются раковые язвы, застойные выделения, случаются апоплексические удары – затем, когда болезнь с ножом подступает к горлу, люди бегут к нам, чтобы мы сразу же помогли, но, как правило, бывает слишком поздно. Ведь у нас есть тут наглядный пример – ребенок Фридрихов, которого они похоронили на прошлой неделе. Эти люди тоже не хотели давать ребенку лекарства, а теперь вот с ними несчастье. У меня ни один пациент не умрет, если вовремя спросить моего совета и ему следовать.
– Ах, я буду охотно, охотно ему следовать. Скажите только, как ребенку помочь.
– Посмотрите, дорогая госпожа, у ребенка смешанная болезнь, которую мы, врачи, называем morbum mixtum. Потребуется время, чтобы ее искоренить. Выделения из носа совершенно отчетливо свидетельствуют о перерождении слизистой, которое мы должны попытаться устранить в первую очередь. Сперва мы должны будем использовать какое-нибудь слабительное, чтобы защитить грудь, иначе застойные выделения могут нам испортить все дело. Проследите-ка за выделениями ребенка, когда он примет мой отвар! Вы увидите чудо. Когда мы с этим покончим, то затем – видите тут эту сыпь? Да! Она мне тоже добавит работы. Вся кровь испорчена. Несколько месяцев мы ничего не сможем делать, кроме как применять паллиативное лечение. Но мы будем лечить нашего пациента лишь до весны, а затем нужно будет взяться за него снова. Тогда мы получим растительные соки. Хотите еще что-то увидеть? Взгляните лишь на мочу! Что за зрелище! Вы ничего не видите! Да если бы вы знали, что означает колечко, то всплеснули бы руками. Это означает глисты. Если бы вы заглянули в тело ребенка, то ужаснулись бы. Там, должно быть, глист сидит на глисте. Причем не обычные acari, а lumbrici. Считайте меня лжецом, если за восемь дней я не выгоню пару сотен lumbricos. Но для этого время пока еще не пришло. Сперва мы должны справиться с одним злом.
Теперь госпожа Дамон знала именно то, что ей так хотелось знать. Она передала своего любимого Филиппа целиком в руки доктора Дигестивуса, который уже на следующий день приступил к лечению.
Это было жестокое лечение, которое без слез, пожалуй, описать невозможно. В овощах и фруктах, а также во всем остальном, что детям по вкусу и чем их кормят, бедному Филиппу было отказано полностью, и если он хотел съесть пару вишен, то сперва должен был получить согласие доктора Дигестивуса. Тем больше он получал отваров, настоек из лекарственных трав и порошков. Румянец на его лице исчез, аппетит пропал. Даром плакала мать перед варваром. «Все как надо, – говорил он, – так и должно быть. Сперва нужно все вывести, а уж затем укреплять».
