Борис Поломошнов - Химера воспитания
Второго зловредного Идола, постоянно искушающего наше мышление всяческими соблазнительными несуразицами, Френсис Бэкон назвал Идолом Пещеры.
Который просто вынуждает нас забираться в железобетонный бункер нашей самоограниченности, и именно из него смотреть на все, происходящее вне нас.
Либо сквозь замочную скважину, либо через перекрестье оптического прицела.
Так и живем.
Называя такие способы вúдения Мира своей оригинальной точкой зрения и – особенным углом.
Своей же своеобразной «эмоционально-интеллектуальной перцепции» и неповторимой «интеллектуально-эмоциональной апперцепции».
Да, безусловно, каждый человек вправе иметь и отстаивать свою собственную точку зрения.
По любому вопросу.
Касающемуся любого предмета.
Да, несомненно, каждый человек имеет суверенное право смотреть на Мир и видеть все, происходящее в Нем, под собственным углом зрения.
Однако кроме этих прав человек, претендующий на соответствие званию разумный, имеет и обязанности.
Необходимо регламентируемые самим статусом разумного.
Первейшими и главнейшими из них является: беспокоиться.
И – заботиться.
О том, чтобы рьяно отстаиваемый в своей непреходящей суверенности угол зрения не был тупым.
Иначе он не может быть сфокусированным на главном, существенном, необходимом.
И – о том, чтобы собственная точка зрения не становилась дегенерацией (вырождением) кругозора.
В нее же, в точку.
Ограниченного зрения.
Куриная слепота имеет скверное свойство распространяться и на людей.
Как и куриная глупота.
Процедура распространения последней обретает характер доминирующей тенденции под влиянием еще одного, также разоблаченного Френсисом Бэконом Идола нашего мышления: Идола Театра.
Под таким респектабельным термином кроется наше, почти неодолимое, стремление безоговорочно верить Авторитету.
Будем откровенны.
В непрекращающейся войне человека со «свинцовыми», и, «положа руку на сердце», признáем: зачастую «свинячьими» мерзостями жизни, – ему, человеку, как воздух, необходима точка опоры.
Желаннее всего – олицетворенная.
В лице того, на чей несомненный авторитет можно было бы надежно опереться и уверенно положиться.
И в своих мыслях, и в своих словах как озвученных мыслях, и в своих действиях как овеществляемых мыслях и словах.
Отсюда – и прочно засевшая в нас мощная тяга к «сотворению себе кумира» или же, если угодно, Абсолютного Авторитета.
Чьим словам мы очень-очень хотим верить.
Безусловно.
Безоговорочно.
Бессомненно.
И чьи дела мы готовы всесторонне поддерживать.
Увы, но, идя таким путем, мы фактически сами себя превращаем в крыс.
Зачарованно и безропотно бредущих за Тем, Кто Дудит в Магическую Дудочку.
Ведь на самом-то деле мнение, высказываемое и овеществляемое ПризнаннымАвторитетом, отнюдь не является ни необходимым, ни, тем более, достаточным доказательством истинности самого мнения.
Четвертый Идол нашего мышления, выявленный Френсисом Бэконом, назван им же Идолом Рынка или Площади.
Суть его состоит в том, что мы с нашим собеседником зачастую не понимаем друг друга по одной простой причине: мы с ним вкладываем в одни и те же слова различный смысл.
То есть, под одинаковыми словами подразумеваем разное.
Иногда при этом получаются казусы.
Во всем их возможном диапазоне: от – комических и до – трагикомических.
Приведем здесь – для примера – один из них:
– Добрая половина населения страны просто ненавидит правительство.
– Представляете, как к нему относится злая половина?
Забавно, не правда ли?
Правда.
Почти.
Однако забавно получается далеко не всегда.
Зачастую – весьма печально.
Когда люди, произнося одни и те же слова, на самом деле хотят разного.
Вплоть до противоположного.
Например, при прочтении и произнесении того, что начертано на лозунге.
Один при этом хочет одного, другой – другого, третий – третьего.
То есть, каждый из них троих хочет именно того, что всплывает в его сознании, и, особенно, в подсознании при произнесении им лозунга.
На самом же деле, как правило, получается совсем не то, чего хотел каждый из них троих, а то чего никто из них не хотел.
Зато – то, чего хотел Некто.
Четвертый.
Тот, кто и первому, и второму, и третьему подбросил, как тряпичную куклу вислоухому Тузику, псевдоинтеллектуальную игрушку – лозунг определенного звучания: пусть себе забавляются, – а Сам, пока они увлечены этим глубокобессмысленным занятием, за их спинами вершит свой собственный интерес.
Шкурный.
Задрапированный в маскировочный халат, сшитый из лозунгов.
Учитывая все вышесказанное по поводу учения Френсиса Бэкона касательно Идолов нашего с Вами мышления, зададимся вопросом: учит ли нас с Вами чему-то Френсис Бэкон?
Помилосердствуйте!
Чему?
Френсисизму-бэконизму?
Или же какому-нибудь еще «изму»?
«Чур нас, чур!».
Единственное, что позволил себе – по отношению к нам – Френсис Бэкон, так это – поделиться.
С нами.
Теми открытиями, которые он сделал когда-то для себя.
Станут ли эти его-Открытия Открытиями-для-нас?
Если мы хотим быть по-настоящему образованными людьми и получать от этого ощутимую пользу, то – да.
А ведь мы-таки на самом деле хотим!
Если же по-настоящему захотим, то, значит – будем.
Образованными.
Обретая Образование.
Как – в числе прочего – способность к избавлению своего мышления от присущих ему Идолов.
На самом деле мы – не рабы.
Ничьи.
Во всяком случае, нам категорически не хочется быть рабами.
Да и непристало нам ими быть.
Ничьими.
В том числе – и Идолов нашего мышления.
Достижимо ли это?
Вполне.
Но только – при надлежащем применении и осуществлении соответствующего этой цели Образования.
Дистанцированного от проявлений себя в качестве Напичкивателя Заучиваемым и Натаскивателя Формализованным.
Образования, защищающего себя и нас от действия оружия массового поражения, испражняемого Скунсом Пропаганды и Хорьком Агитации из них самих.
Образования, укрощающего хищнические инстинкты и Химеры Воспитания, и Гарпии Идеологии.
Питающихся жертвами Идолов нашего же мышления.
«Somniatis miranox» – «Сон в чýдную ночь»
(вместо послесловия)
Вы уснули.
И тотчас же очутились в чýдном Мире.
Где нет и в помине никаких пыток никакими Химерами Воспитания.
Где совсем еще не-взрослые и их родители находят время друг для друга.
