Борис Поломошнов - Химера воспитания
Отвечается: «Посредством процесса обучения».
Обучением, как и научением своих детей и детенышей занимались раньше и занимаются сегодня, говоря словами героини чеховской «Чайки», «люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки…».
И, разумеется, т. д.
И – т. п.
Не прошедшие же положенного им «курса молодого бойца» новобранцы Мира Животных, например, просто не способны в нем выжить.
Однако, если в ходе научения сии новобранцы обретают способность лишь отличать съедобное от несъедобного и опасное от неопасного, то в процессе обучения они уже овладевают определенным ремеслом.
Львята обучаются львиному «ремеслу», орлы – орлиному (см. «хит» семидесятых под аллегорическим названием «Орлята учатся летать»: идейно зрелая музыка Александры Пахмутовой на идеологически выдержанные слова Николая Добронравова), куропатки – куропаткиному.
И – пр.
Люди же могут обучаться чему угодно.
Ремеслу – любому.
От «дровосека и плотника» и – до палача.
Профессия которого, как мы с Вами помним, испокон средних веков передавалась «от отца к сыну».
А – при наличии отсутствия последнего – к первому из зятей тестя – «заплечных дел мастера».
Лексикону же нам с Вами можно научиться какому угодно.
Легче всего – ненормативному.
Можно.
Но нужно ли?
Всему ли тому, чему нас обучают, пытаются обучать или же намереваются пытаться обучать, следует обучаться?
«Вот в чем вопрос», – как говаривал незабвенный Гамлет в переводе и Б. Пастернака, и П. Гнедича.
Как легко и радостно становится на душе, когда осознаешь, скольким ненужным вещам ты так и не удосужился научиться!
Например, считать.
На счетах.
С деревянными костяшками.
Которыми надо щелкать.
И – на арифмометре.
С металлической ручкой.
Которую надо крутить.
И – на логарифмической линейке.
С целлулоидным курсором.
Который сначала надо установить, а потом – передвигать! – туда-сюда, сюда-туда!
Но все наши удовольствия от того, что мы с Вами так и не научились щелкать (деревянными костяшками счетов), крутить (металлическую ручку арифмометра) и передвигать (целлулоидный курсор логарифмической линейки), тускнут, меркнут и блекнут.
Перед той радостью, которую невозможно не испытать от того, что нам с Вами несказанно посчастливилось не стать объектами попыток научить нас стучать.
На телетайпе ли, на ключе ли азбуки Морзе, на соседей, знакомых, родственников и сотрудников по работе.
Ли.
Вывод: не всему тому, чему нас пытаются учить, следует учиться.
Чтобы потом не было ни мучительно больно за напрасно потраченное время, ни жутко стыдно за себя.
Поддавшегося.
И – сдавшегося.
На милость обучающего.
Либо – стремительно уходящему в небытие, либо – гадостному и мерзопакостному.
Как говаривал Стив Джобс, «я горжусь не только тем, что я сделал, но и тем, чего я не делал» (см.: Уолтер Айзексон. «Стив Джобс»).
Оно, конечно же, неплохо бы – обучиться, например, вышиванию крестиком-ноликом: говорят, это очень даже успокаивает вдрыск расшатанную нервную систему.
И, к тому же, расширяет эстетический кругозор обучающегося.
И, быть может, мы с Вами именно так бы и сделали.
Непременно.
Но – при одном непреложном условии: если каждый из нас жил бы вечно.
Увы – ресурс нашего пребывания в этом Мире ограничен.
Примерно 600-ми тысячами часов.
В среднем.
Если жить в Европе.
Или – в Японии, например.
Жили бы мы в Африке так, как живут среднестатистические африканцы, – жили бы меньше.
Раза в два.
Это – по статистике.
Из отведенного нам статистикой ресурса каждый день неумолимо и безвозвратно уносит с собой двадцать четыре часа.
Нашего бесценного времени.
Непростительно ошибался Бенджамин Франкин (см. его портрет ниже), заявляя: «Время – деньги» (в развернутом варианте – «время, которое у нас есть, это деньги, которых у нас нет»).
Данное его заявление – это гнусная клевета.
На Его Величество Время.
По поводу Его якобы сравнимости.
С чем бы то ни было.
Тем более – с такой тленностью, как деньги.
Ведь Время, во-первых, – в отличие от любой денежной массы – невосполнимо.
Во-вторых, а может быть, это-то как раз и во-первых, Время обладает потенциалом обретения таких богатстви сокровищ, каких невозможно приобрести ни за какие деньги.
Например?
Извольте.
Настоящую дружбу.
Или же – не менее настоящую любовь.
Ведь, как заявил Станúслав Ежи Лец, «любовь есть продолжение дружбы иными средствами».
Увы, Время безвозвратно.
В отличие от денег.
Которые сегодня, допустим, Вы потеряли, а завтра – поднатужившись и поднапрягшись – снова обрели.
Да еще и в бóльшем количестве.
Посему нам все время приходится выбирать: на что именно тратить безвозвратный и невосполнимый ресурс отведенного нам Жизнью Времени.
Время жить для человека – это время выбирать (позволим себе такую реминисценцию на название книги Эриха Марии Ремарка «Время жить и время умирать», в оригинале – «Zeit zu leben und Zeit zu sterben»).
В том числе – и то, чему обучаться.
По принципу, получившему название «бритвы Оккама» (от имени его изобретателя, жившего и изобретавшего принципы еще в далеком XIV-м веке).
В свободной же интерпретации сей принцип обычно трактуется так: «Отсекай все лишнее».
То есть, из практически безграничного массива всего того, чему можно обучаться, особенно сегодня, когда Интернет буквально кишит разнообразнейшими предложениями по сему поводу, стоит-таки отбросить все лишнее.
Осталось только выяснить – всего-то ничего: а что же все же следует считать лишним?
А что – не лишним?
Из меркантильных соображений не лишне обучаться тому, что имеет позитивную перспективу его востребованности.
И близкую, и отдаленную.
Например, обучаться какому-либо ремеслу.
Пользующемуся устойчивым – актуально и потенциально – спросом на рынке товаров и услуг.
В таком случае процессом обучения обеспечивается или, по крайней мере, должно обеспечиваться обретение обучающимся определенных знаний, умений и навыков.
Посредством которых человек формирует в себе то, что принято сегодня называть профессиональной компетентностью.
Иными словами, в процессе своего обучения человек становится ремесленником.
Более или менее квалифицированным – в зависимости от того, насколько добросовестно и старательно он обучался, и у каких именно профессионалов.
«Набитая рука», «наметанный глаз», «намотанное на ус» – вот это все и есть конкретные результаты обучения.
И – одновременно – оно же является признаками ремесленника.
То есть, лицá, овладевшего – в процессе обучения – определенным набором установленных или установившихся правил.
Позволяющих выполнять некий фиксированный комплекс стереотипных действий.
Осуществляемых по определенному алгоритму.
Обеспечивающему возможность производить входящее в перечень востребованных товаров и услуг.
Но – не более того.
По гедонистическим же мотивам предпочтение, как правило, отдается обучению тому, что является созвучным с собственным призванием человека.
То есть, тому, к чему, у него, образно говоря, «лежит душа».
Если же эти два вектора совпадают по своему направлению, то лучшего и желать не приходится.
Однако было бы непростительной ошибкой считать, что интересоваться всем остальным – лишнее.
В научной фантастике неоднократно обыгрывалась такая гипотетическая ситуация.
Допустим, что человеческое сообщество достигло настолько высокого уровня своего развития, что может позволить себе неслыханную и невиданную доселе роскошь: каждый человек имеет реальную возможность беспрепятственно и без каких бы то ни было негативных последствий для своего благосостояния заниматься именно тем, к чему у него, как говорится, «лежит душа».
Предположим, что Вы создавали-создавали, и наконец-таки создали нечто совершенно невообразимое: некое яйцо размером с тираннозавреное, которое перламутрово блестит и переливается всеми цветами радуги.
