Уильям Джеймс - Психология
208
рое время, он все-таки не мог к ним привыкнуть. Он забывал даже собственное лицо, и однажды заговорил со своим отражением в зеркале, приняв его за отраже- ние другого человека,
Пациент жаловался также на потерю цветовой па- мяти. «Я знаю, что у моей жены черные волосы, но припомнить этот цвет, а также наружность и черты ли- ца жены я не в состоянии». Зрительная амнезия у него распространилась и на все объекты прошлого опыта, начиная с детства: например, отцовский дом, где он про- вел юные годы, он не узнавал. Кроме потери зритель- ной памяти, в нем не замечалось никаких ненормаль- ностей. Отыскивая что-нибудь в своей корреспонденции, он, как и все нормальные люди, перебирает полученные письма, пока не находит нужного. Из «Илиады» он пом- нит лишь несколько первых стихов и должен долго рыться в памяти, чтобы процитировать несколько строк из Гомера, Вергилия или Горация. Складывая числа, он нашептывает их себе. Он вполне ясно понимает, что должен поддерживать память, пользуясь слуховыми об- разами, которые запоминаются им с трудом. Слова и фразы, припоминаемые им, звучат, как эхо, в его ушах, что составляет для него совершенно новое ощущение.
Если он хочет выучить что-нибудь наизусть, напри- мер ряд фраз, то он должен несколько раз подряд гром- ко прочитать их, чтобы запечатлеть в памяти при по- мощи слуха. Когда он впоследствии повторяет вслух те же фразы, каждое слово предварительно выступает со- ответствующим впечатлением внутреннего слуха. Пре- жде подобное ощущение было неизвестно ему.
Если бы у того же лица произошло внезапное рас- стройство не зрительного, а слухового воспроизведения, это составило бы для него гораздо меньшее несчастье.
Нервные процессы, обусловливающие воображение.Большинство авторов-медиков утверждают, что нерв- ные процессы, лежащие в основе воображения, локали- зуются не в тех частях мозга, которые обусловливают. восприятие соответствующих внешних впечатлений. Но. можно дать более простое объяснение этим фактам, предположив, что процессы, обусловливающие и вос- произведение, и восприятие ощущений, совершаются в тех же нервных путях. Воспроизведенные образы все- гда возникают при помощи ассоциации; они всегда бы- вают «внушены» каким-нибудь воспринятым ранее ощу- щением. Ассоциации же (во всяком случае) обусловле-
209
14 —833
209
ны токами, проходящими от одного центра мозговой коры к другому. Если мы теперь предположим, что про. ходящие внутри коры токи не могут вызывать в нерв«ных клетках такие сильные разряды, какие там произ- водятся токами, идущими от внешних органов чувств, то не возникнет никакой надобности приписывать различ- ную локализацию физиологическим центрам восприятия и воспроизведения, чтобы объяснить психологическое различие между теми и другими. Сильному нервному разряду соответствует живой характер непосредствен' ного чувственного впечатления, слабому — бледность воспроизведенного, не имеющего объективной реально-сти образа.
Если мы допустим, что ощущение и воображение обусловлены деятельностью тех же частей мозговой ко- ры, то легко усмотреть очень хорошее телеологическое основание для обособленности процессов восприятия и воображения и для того факта, что процессы, указы- вающие сознанию на наличность некоторой объективной реальности, при нормальном состоянии мозга возника- ют только при посредстве токов, идущих от периферии, а не от соседних частей мозговой коры. Короче говоря, мы здесь можем видеть, почему чувственные процессы должны быть обособлены от всех нормальных процес- сов воспроизведения, как бы последние ни были интен- сивны. Мюнстерберг справедливо замечает по этому поводу: «Если бы мы не обладали таким специфическим распределением физиологических процессов восприятия и воспроизведения, то не были бы в состоянии приспо- сабливать наши действия к окружающим явлениям внешнего мира, не имея возможности отличать действи-тельность от фантазии, наше поведение было бы неце- лесообразным, бессмысленным и мы не могли бы жить».
Иногда, в виде исключения, под влиянием одного только центрального возбуждения происходит нервный разряд, превышающий своей интенсивностью обычную норму. В очень слабых, едва заметных зрительных и слуховых впечатлениях восприятие и воспроизведение етрудом различимы. Ночью, прислушиваясь к очень сла-бому бою отдаленных часов, мы мысленно воспроизво- дим и звук, и ритм боя, так что иногда трудно сказать, был ли последний удар реальным звуком, или он про- дукт нашего воображения. Когда ребенок кричит в от- даленной части дома, то также часто не знаешь, про- должается ли крик в действительности или звучит толь-
210
|[q в нашем воображении. Некоторые скрипачи пользу-ются этим свойством слабых звуков в пьесах, оканчи-вающихся постепенным замиранием звука (diminuendo).Достигнув pianissimo в последней ноте, они, по-видимо-му, продолжают вести смычок, как бы продолжая тянуть звук, но на самом деле не касаются струны. Слу- шатель же дополняет воображением последний звук, подмечая в нем оттенок, более слабый, чем скрипичноеpianissimo. Зрительные и слуховые галлюцинации —другой пример подобных явлений, которые будут рас- смотрены в следующей главе. В заключение упомяну об одном до сих пор еще не объясненном факте: многие наблюдатели (Мейер, Фере, Скотт и Шмидт, занимаю- щийся под моим руководством студент) заметили, что созерцание воспроизведенных образов сопровождается появлением отрицательных зрительных следов, как буд- то сама сетчатка утомляется зрительным воспроизве- дением.
Глава XX. Восприятие
Сравнение восприятия с ощущением. Мы уже говори- ли на с. 27, что чистое ощущение есть абстракция, для которой в душевной жизни взрослого нет соответствую- щей реальности. Сравнительно с чистым ощущением всё, что воздействует на наши органы чувств, вызывает в нас нечто большее: оно возбуждает в мозговых полу- шариях процессы, которые отчасти обусловлены моди- фикациями в строении нашего мозга, произведенными в нем предшествующими впечатлениями; в нашем со- знании эти процессы вызывают идеи, которые так или иначе связаны с данным ощущением. Первой такой идеей является представление того предмета, к которо- му относится данное чувственное свойство. Осознание известных материальных объектов, находящихся перед нашими органами чувств, и есть то, что в настоящее время называется в психологии восприятием. Осознание таких объектов может быть более или менее полным:
оно может заключаться в знакомстве с названием объ- екта и в знании важнейших свойств или во всесторон- нем понимании самых отдаленных отношений данного объекта к другим явлениям опыта. Провести резкую демаркационную черту между скудным и содержатель- ным осознанием невозможно, потому что его содержа-
211
ние, выходящее за пределы грубых первичных ощуще. ннй, обусловлено законами ассоциации, ассоциации же незаметно переходят одна в другую, являясь всеобщим продуктом того же самого ассоциационного механизма. В актах непосредственного осознания ассоциационные процессы играют меньшую роль, в опосредованных —большую.
Таким образом, совместная деятельность физиологи- ческих процессов, обусловливающих воспроизведение и непосредственные ощущения, и есть то, что дает содер- жание нашим восприятиям. Каждый конкретный мате- риальный предмет представляет собой комплекс чув-ственных свойств, с которыми мы впервые знакомились в различные времена. Иные из этих свойств, именно те, которые или отличаются постоянством, или особенно интересны для нас, или имеют практическое значение, мы принимаем за существенные элементы данного пред- мета. К таким свойствам относятся внешние очертания предмета, его размеры, масса и т. д. Другие свойства, более изменчивые, мы считаем несущественными, слу- чайными. Первые свойства мы называем реальностью, последние — ее проявлениями. Например, услышав звук, я говорю: «Экипаж!» Но звук не есть экипаж, а только один из самых несущественных признаков его появле- ния. Настоящий экипаж есть нечто вполне видимое иосязаемое, образ чего был вызван в моем сознании зву- ком. Когда поле моего зрения занято, как, например, в данную минуту образом коричневой плоскости с непа-раллельными краями и неровными углами, и когда я называю этот образ моим массивным четырехугольным библиотечным столо'м, то на самом деле этот образ не есть стол. Он даже не есть стол, поскольку последний служит объектом зрения, если .на него правильно смот- реть. Это искаженный перспективный вид трех сторон предмета, который я мысленно воспринимаю до извест- ной степени цельно и правильно. Задняя часть стола, его прямые углы, его размеры и тяжесть суть черты, которые я осознаю в нем почти так же, как и его наз- вание. Название здесь, конечно, случайная, установлен- ная привычкой ассоциация. «Природа,— говорит Рид,—экономна в своих действиях и не станет предназначать особый инстинкт для того, чтобы сообщить нам знания, которые мы можем быстро приобрести с помощью опыта и привычки». Воспроизведенные свойства, связанные с непосредственно ощущаемыми в один комплекс вещи,
![Борис Братусь - Русская, советская, российская психология [Конспективное рассмотрение]](/uploads/posts/books/196242/196242.jpg)
