Мэрилин Хэмилтон - Интегральный город. Эволюционные интеллекты человеческого улья
Жизненные условия можно определить как среду и экологию сотворённого человеком мира в контексте мира природы (состоящего из литогеобионоэтических уровней развития). В этом контексте мы можем видеть, что, подобно тому, как мир природы продолжал усложнять структуры с течением эволюционной истории, совершенно естественно для человеческой системы, как природной системы, эволюционировать в направлении возрастающей сложности. Следует отметить, что это очень общее направление, которое не является чем-то гарантированным во всех конкретных случаях. Сложные жизненные условия в универсальных масштабах обеспечивают то, что будут происходить откаты и регрессии в меньших масштабах рассмотрения, но общий тренд эволюции – в направлении всё возрастающей сложности.
Центр организационной структуры не всегда является геометрическим или географическим центром. Это, по сути, центр ценностей, из которого проистекают и к которому стремятся остальные структуры. В этом смысле это также и центр энергии и власти. По мере изменения жизненных условий в городе «центр городской вселенной» изменяется (этот вопрос обсуждается в следующей главе), то же происходит и с его структурным центром. Организационными и структурными центрами деревень и небольших городов были рыночные и центральные площади. В городах эпохи домодерна центром было здание городской ратуши; в городах модерна – это финансовый район; в городах постмодерна – культурно-общинный центр; а в интегральном городе – узловая паутина центров, имеющих открытый доступ друг к другу. Интегральные архитекторы и градостроители проектируют данные центры таким образом, чтобы они усиливали их ценности.
По мере изменения наших строительных технологий наши структуры обретали всё новые измерения, которые отдаляют людей от многих центров ценностей и, как следствие, отдаляют их от масштаба построенного города. Архитектор Кристофер Александер описывает критерии жизни (обсуждённые в главе 2) для проектирования не только живых центров, но также для расположения естественных границ, с которыми люди могут себя соотносить. В интегральном городе критерии дизайна структур будут превосходить и включать ценности жителей, позволяя возникать поддерживающим жизнь центрам и естественным границам, имеющим качества, которые служат функциям и людям, которых содержат внутри себя. Поэтому в зависимости от содержащихся функций границы могут быть открытыми и проницаемыми – подобно рыночной площади, закрытыми и охраняемыми – подобно зоне общественных работ, частично проницаемыми, но жёсткими – как маршруты транспорта, незримыми, но признаваемыми – как парк.
Если рассмотреть сложность иерархий и центров, составляющих город, легко увидеть, почему города представляют собой вершину социальной эмерджентной эволюции человека. Благодаря концентрации человеческого населения в сосредоточенных пространственно-временных континуумах, они требуют наиболее сложных из когда-либо созданных форм управления социальными системами. В дополнение к этому перевод и передача дополняющих человеческие системы функций построенным формам требует самых сложных видов структурного системного управления, когда-либо использовавшихся жизнью.
Таким образом, как живое, так и неживое структурируются, и их структуры сопутствуют друг другу и взаимосвязаны. Строительные блоки человеческих структур возникают для того, чтобы выполнять интенциональные, или намеренно поставленные, цели. Мы определяем первичную работу в терминах стратегий достижения, которые способствуют сперва выживанию, а затем и достижению и поддержке иерархии ценностей, которые мы считаем наиболее важными для нашего благополучия. Вторичная и третичная работа поддерживает системы, которые способствуют выполнению первичной работы.
В поддержку первичной, вторичной и третичной работы мы создали большие командные, организационные и гражданские структуры, позволяющие коллективное функционирование. Форма, текстура и эргономика этих структур отражает биопсихосоциокультурные характеристики своих творцов и пользователей. Эти структуры, в свою очередь, диктуют процессы, последовательности и отношения внутри трудовых ресурсов, которые производят результаты и которые работают, живут, играют и отдыхают внутри и вокруг них.
Социальные структуры человека создают энергетические поля, воздействия которых можно измерить. В настоящее время методы их измерения достаточно примитивные – например, мы можем измерить повышение температуры в комнате, где собираются большие группы людей. Мы можем измерить то, как люди голосуют, если предоставить им доступ к машине для голосования. Мы можем даже измерить статистически достоверные различия в объективных результатах, полученных в результате, казалось бы, межсубъективных последствий того, что на человека смотрят на расстоянии или направляют ему исцеляющую молитву. По мере того как наши инструменты и понимание улучшаются, мы видим, что биофизическая близость создаёт условия для коллективных эпистемологий (способов познания), методическое изучение которых начинается только сейчас. По мере усложнения наших инструментов и углубления понимания мы сможем научиться измерять не только временные факторы трудовых ролей, но и диапазоны намерений, а также поймём, каким образом структурировать социальные формы, чтобы оптимизировать подобные способы познания, и каким образом проектировать выстраиваемые структуры, чтобы способствовать их усилению. (Для того чтобы ознакомиться с примерами, см. панель по теме биологической мимикрии.)
Таким образом, мы можем признать, что расширения или артефакты человеческой структуры становятся отражателями и усилителями поведенческих проявлений и интеллекта человека. Быть может, отделение человеческих тел от человеческих артефактов более иллюзорно, нежели реально? Очевидно, до тех пор, пока артефакты служат на благо человеческой жизни, они будут оставаться её неотъемлемой частью. Они усиливают способности и позволяют возникнуть ещё большим комплексностям.
Как изобретения изменяют инфраструктуруКогда автомобили заменили собой лошадей в качестве потребляющих энергию систем передвижения, соответствующая поддерживающая инфраструктура начала доминировать над уличным пейзажем Детройта и сараи с сеном были заменены бензоколонками. Когда компьютеры стали предпочтительным инструментом обмена и хранения информации, в Лондоне была развёрнута инфраструктура беспроводной коммуникации для поддержки работы ноутбуков. Когда производители информационного контента в городе изменились вместе с появлением технологий, открывших новые способы кодирования и публикации информации, интернет-блогеры в Астории, штат Орегон, заняли своё место в одном ряду с традиционными поглощающими «эспрессо» медийными редакторами и журналистами в Нью-Йорке. Когда перепроектирование строительных материалов (материи) позволило начать производство и возведение сборных индустриальных парков в Северной Америке и жилых домов в Японии, строительные технологии стали намного более быстрыми, простыми и менее затратными.
Только когда мы рассматриваем артефакты с точки зрения их неиспользования, когда их функциональность давным-давно перестала способствовать обогащению человеческой жизни, мы фокусируемся на простых материальных составляющих таких каменных призраков, как остров Пасхи, храмы майя и города-призраки Клондайка. В таких местах энергетическое поле использования более неактивно, и поток энергии и материи в структурах начинает проявляться в виде намного более медленных темпах изменений, демонстрируемых неживыми структурами. Но если бы камни и стены могли говорить, они бы рассказали истории, встроенные в самую их структуру, о том, какие они содержали информацию и энергетические поля, позволившие возникнуть сгинувшей цивилизации. Как только разрушается взаимоотношение между местом и человеком, так, что живая энергия более неактивна, а только лишь пассивно содержится в неживых структурах, лишь остаток инертных структур напоминает нам о том, как когда-то люди разрешали проблемы коллективной жизни в данной конкретной локации.
Картография инфраструктуры для распределения ресурсов
Дисциплина градостроительства изобилует теориями планировки городов. Если взглянуть на карту улиц большинства городов, то можно получить поверхностное впечатление от инфраструктуры, лежащей под поверхностью. Мы можем предположить, что, поскольку улицы предоставляют доступ к находящейся на поверхности недвижимости, под поверхностью улиц (либо же вдоль них или над ними) пролегают каналы, проводящие воду, канализацию, электричество, газ и телевизионные и медиакоммуникации (Ascher, 2005).
Само существование инфраструктуры требует наличия дизайнеров, инженеров, технологов и строителей, возводящих её, а также соответствующих эксплуатационных организаций, поддерживающих её функционирование. Более того, создание городской инфраструктуры даёт возможность для создания всевозможных структур, от неё зависящих. Как следствие, инфраструктура как налагает ограничения на город, так и расширяет его границы. В конечном счёте она определяет то, каким образом и между кем ресурсы, приходящие и хранящиеся в городе, могут быть распределены.
