Джим Дэвис - Теория притягательности
Что касается употребления подгнившего мяса, то вряд ли кто-то назовет причины этого, хотя психолог Пол Розин предположил, что прием продуктов, которых, казалось бы, никто по доброй воле есть не станет (например, стручки жгучего перца), – это форма «доброкачественного мазохизма» в попытках доказать примат разума над телом.
* * *Как нам порой наскучивает какая-то песня или книга, так же может наскучить и совершенно предсказуемая спортивная игра. Даже если мы болеем за какую-то команду и желаем ей победы, то все-таки предпочитаем игру, где перевес в счете небольшой, игре в одни ворота. Почему так? Да потому, что интереснее болеть, когда есть интрига, когда не знаешь, что будет дальше. Из этого вытекает контринтуитивная идея, что мы желаем любимой команде победы, но с минимальным перевесом.
* * *Давайте попробуем с помощью понятия неконгруэнтности объяснить популярность некоторых афоризмов. Предположим, вы услышали от кого-то, что очень важно верить в некие принципы, неважно в какие, потому, что в противном случае неминуемо пропадете. Услышав такое утверждение, вы начинаете размышлять над тем, правда ли это, и, возможно, спрашиваете у говорящего, почему он так считает. В отсутствие доказательств, рассуждений или хоть каких-нибудь ссылок вы едва ли поверите в эти слова и не станете повторять их другим людям.
А теперь сравним приведенное выше утверждение с таким: «Если не постоишь за что-то, упадешь ни за что». Смысл примерно тот же, но звучит намного лучше. Здесь есть повторение («за что-то» и «ни за что») и есть противопоставление («постоишь» – «упадешь»).
После моего первого выступления на конференции TED я читал комментарии слушателей в Twitter и обнаружил, что больше всего комментариев удостоилось следующее мое утверждение: «Чтобы ваши фантазии увлекали, нужно твердо понимать реальность». В этих словах есть намек на контраст, кажущееся противоречие. Людям это нравится. Очень многие афоризмы содержат, по крайней мере, кажущееся противоречие (например, «Искусство – это ложь, говорящая правду»).
Возьмем для примера выражение, часто применяемое в педагогических исследованиях и в минималистском искусстве: «Меньше значит больше». На первый взгляд меньше никак не может быть больше. Меньше – это меньше. На самом деле имеется в виду «Меньше значит лучше». Но выражение «Меньше значит лучше» кажется не таким интересным, не так притягивает, как «Меньше значит больше». Нас притягивает видимое противоречие.
В некоторых конфессиях принято развешивать на стенах храмов различные изречения. Я часто смотрю на них и задумываюсь над тем, в чем же их притягательность. Зачастую свою роль здесь играет неконгруэнтность (например, в форме каламбура) или паттерн (в форме повторений): «Не ждите катафалка, чтобы попасть в церковь», «Запретный плод сладок».
Как мы сейчас увидим, в неконгруэнтности сама суть юмора.
* * *Хотя в большинстве своем мы принимаем смех и юмор за что-то само собой разумеющееся, это весьма загадочные вещи. Большинство современных теорий смеха и юмора (изучением этих вопросов занимается научная дисциплина с весьма забавным названием «гелотогия») предполагает сюрприз при восприятии неконгруэнтности. Теория неконгруэнтности предполагает, что мы находим какие-то вещи забавными, поскольку в них противопоставляются мысли, которые обычно принадлежат к разным контекстам. Неконгруэнтность таит в себе загадку, требующую разрешения.
Теория высвобождения предполагает, что смех вызывается сигналом, который воспринимался как сигнал опасности, но таковым не оказался. Иными словами, речь идет о ложной тревоге или доброкачественном нарушении. Звук, издаваемый нашими предками, предтеча смеха, был заразным в том смысле, что всякий, кто его слышал, с большой вероятностью имитировал его.
Идея, что юмор возникает тогда, когда чувство опасности соседствует с гарантией безопасности, объясняет, почему люди часто смеются в ситуациях, где ничего смешного нет, например занимаясь серфингом. Один мой знакомый рассказывал историю, как на него и его приятеля напал вооруженный пистолетом грабитель. Когда грабитель ушел, друзья посмотрели друг на друга и залились смехом.
Распространенное использование ругательств в таком эстрадном жанре, как стендап-комедия, как будто подтверждает эту идею. По самому своему определению ругательства социально неприемлемы и обычно используются, когда человек рассержен или обижен. В стендап-комедиях они широко используются по той причине, что ассоциируются с сигналом опасности, но безопасная обстановка, в которой это происходит, вызывает у нас смех. За речь отвечает более новая в эволюционном смысле часть мозга, но вот ругательства задействуют древний мозг, особенно те его части, которые управляют эмоциями и движениями. Ругательства и богохульства оказывают сильное воздействие на слушателей, и результаты исследований, проведенных лингвистом Жаном-Марком Девалем, показывают, что они запоминаются вчетверо лучше, чем другие слова. Можно ли поверить в такое дерьмо?
Было бы интересно определить, одинаковые ли части мозга задействованы при восприятии юмора и ругательств. Многие люди считают, что использование ругательств в стендап-комедиях – дешевый и верный способ вызвать смех. Это настолько же справедливо, насколько фотография обнаженной женщины притягивает ваш взгляд. Это просто уловка, которая всегда срабатывает. Но без нее вполне можно обойтись. Многие комики создают отличные программы, не прибегая к ругательствам и богохульствам. Тем не менее по степени воздействия на зрителей мало какие слова сравнятся с ругательствами.
Смех от щекотки, которая совсем не забавна, но тоже заставляет смеяться, тоже объясним с точки зрения теории ложной тревоги. Вы трогаете человека за места очень чувствительные, уязвимые, но не раните их.
Зачастую шутка, чтобы ее можно было понять, требует от аудитории владеть определенной информацией, но доносить эту информацию прежде шутки значило бы испортить шутку. Ведь тогда исчезнет элемент неожиданности, необходимый для того, чтобы шутка была смешной.
Ложная тревога – одна из разновидностей неконгруэнтности (несоответствие между кажущейся опасностью и реальной безопасностью). Когнитолог Брюс Кац предлагает свою теорию, объясняющую, как это происходит. У шутки или анекдота есть зачин, который вызывает определенные ожидания в отношении развязки и запускает соответствующую реакцию в мозге. Когда возникает информационное несоответствие (неконгруэнтность) зачина и развязки, в мозге одновременно сосуществуют развязка ожидаемая и развязка услышанная. Согласно Кацу, такое сосуществование доставляет нам удовольствие и вызывает смех.
Возможно, неконгруэнтность, наблюдаемая в забавных ситуациях, настраивает мозг на выявление ассоциаций между далекими друг от друга понятиями. Участники экспериментов после прослушивания стендап-выступлений решают словесные головоломки лучше, чем контрольная группа.
Шутки и анекдоты стали настолько распространенным феноменом, что сами становятся предметом шуток, как в классической шутке «Почему курица перебегает дорогу?». Ответ «Ей нужно на другую сторону» кажется забавным, потому что нарушает наше представление о том, какой должна быть шутка.
* * *Иногда людям нравятся какие-то вещи именно потому, что они приводят в замешательство и их трудно понять. Для объяснения этого феномена я разработал концепцию оправдания умственных усилий.
Как правило, чем упорнее вам приходится трудиться над чем-либо, тем выше вы цените предмет своих усилий.
Этот эффект называют оправданием усилий; им отчасти объясняется широко применяемая система инициации – прохождения трудных испытаний перед вступлением в какое-либо сообщество. Члены сообщества высоко ценят свое пребывание в нем, в частности, потому, что им пришлось принести определенные жертвы, чтобы вступить в него. Вероятно, с этим же связано почтительное отношение к ученым степеням – ведь, чтобы их заслужить, нужно приложить очень много труда.
Эту теорию оправдания усилий я постарался перенести в мир идей: чем труднее вам дается открытие или постижение какой-то идеи, тем выше вы цените свое достижение. Это и есть оправдание интеллектуальных усилий. Если идея постигнута человеком самостоятельно и с большим трудом, он ценит ее выше, чем если бы получил ее в готовом виде. У оправдания умственных усилий есть пять причин.
Первая – это всплеск удовольствия, которое охватывает нас, когда мы понимаем, что разобрались в сложном вопросе. Если разобраться было легко, то и успех ощущается не так явно. Но момент открытия чего-то нового всегда сопровождается чувством удовольствия.
Вторая причина – ослабление когнитивного диссонанса, что является классическим открытием в психологии. Если вы упорно над чем-то трудились, то ищете (и, может быть, придумываете) уважительную причину для того, чтобы как-то оправдать потраченные усилия и годы жизни, придать смысл своим действиям. Когда мы прикладываем силы или терпим лишения во имя чего-то, возникает диссонанс, вызывающий внутренний дискомфорт. И разум пытается этот диссонанс каким-то образом устранить, например убеждая нас в том, что работы здесь не так уж и много, что нам нравится это занятие или что результат определенно стоит затрачиваемых усилий. Как это проявляется в случае с идеями? Когда какую-то идею трудно понять и мы пытаемся в ней разобраться, мозг, чтобы ослабить когнитивный диссонанс, порожденный прикладываемыми умственными усилиями, пытается оправдать эти затраты тем, что повышает потенциальную ценность будущего открытия.
