Борис Поломошнов - Химера воспитания
Так.
Именно – так.
Но ведь апельсин – тот, что уже в руках у Вашего ребенка, – не грязный, поскольку прежде, чем положить апельсины на тарелку, мама тщательно вымыла их водопроводной подкрановой водой.
Зачем же освобождать апельсин от грязи, которой на нем нет??!
«Нет!», – скажет Ваш ребенок, – «не почистить его надо, а распечатать».
Или – «распаковать».
Ведь в своей кожуре апельсин предстает перед нами в запечатанном или запакованном виде.
Именно так.
И никак не иначе.
Несмотря на все чудаковатые высказывания по этому поводу взрослых, чье сознание упаковано в плотную скорлупу закостенелых догм и задубелых стереотипов.
Непонятно зачем и неизвестно откуда взявшихся.
Еще пример?
С удовольствием!
Если ребенку, находящемуся в комнате, становится душно, то он попросит взрослых: «Включите форточку».
Заметьте: не «откройте», а – «включите»!
Ведь не форточку мы открываем для проветривания помещения, а само помещение.
Для его проветривания.
Посредством включения в действие… форточки!
И кто же из нас после этого – взрослый или не-взрослый – мыслит как Человек Разумный?!
Посему нет и не может быть у взрослого человека никаких, – не говоря уже о необходимых и достаточных, – оснований ни для Высокомерия, ни для сродной с ним Надменности, ни для снисходительно-пренебрежительных ухмылок по отношению к интеллекту ребенка.
Более того, каждый ребенок, зачатый не в состоянии тяжелого алкогольного опьянения одного из родителей или же – «чур нас, чур!» – обоих, – прирожденный философ.
Сомневаетесь?
В таком случае вспомните, какой вопрос чаще всего задает ребенок, растущий в нормальной семье, своим родителям?
Вспомнили?
Ну, конечно же, этот вопрос: «Почему?»!
И именно этот вопрос является главным – потому что идет от головы – философским вопросом.
«Не что почем?», и не «А где купил?», – эти-то вопросы приходят позже, и к философии не имеют практически никакого отношения, а именно «почему?».
И что же потом с этим прирожденным философом происходит?
А – ничего.
Потому что в нем философа убивают.
И кто же это делает, как Вы думаете?
Совершенно верно: взрослые.
Которым бесконечные «почему», а они-таки бесконечны по самой своей природе, бесконечно раздражают.
Именно своей бесконечностью.
А еще – нежеланием думать, как на них ответить.
А еще – растерянностью оттого, что ответа-то «под рукой» может и не оказаться.
Не знаете, как ответить на очередное «почему?» Вашего ребенка? Так предложите ему: «Давай подумаем вместе».
И как Вы думаете, как часто взрослые поступают именно так?
Не надо отвечать.
Ведь вопрос-то по сути дела риторический, не так ли?
Что же касается гипотетического морального превосходства взрослых над детьми, то, хотите Вы того, или же – не хотите, но Вам таки придется признать, что даже самое злобное «маленькое чудовище» есть лишь либо слепок с Чудовища Большого, либо продукт и результат действия Его чудовищности.
И нет такого достопочтимого взрослого, за чьими плечами не таился бы призрак совершенного им недостойного.
Далеко выходящего за пределы банки со съеденным без спросу вареньем и даже комнаты с размалеванными фломастерами обоями.
Потеря № 10, вызванная отказом от Воспитания, есть утрата Фальши.
В отношениях между Человеком и тоже Человеком, но – Другим.
Каждый Человек, называемый нами, взрослыми, ребенком есть существо в высшей мере чуткое.
Ему свойственно тонко и точно ощущать любую фальшь в отношении к нему, любую неискренность, любую имитацию настоящих чувств и подмену их поддельными.
Наиболее остро он переживает Безразличие к нему.
Так, например, мальчуган с упоением рассказывал про то, как его вчера выпорол отец.
Разгадка этого, казалось бы, невероятного феномена таилась в том, что на самом-то деле он – круглый сирота.
И в том его обыденном окружении взрослых, в котором всем на него было, мягко говоря, наплевать, он придумал себе «легенду» о чрезвычайно строгом отце, карающем его за малейшие проступки.
Оказалось, что для него даже такое проявление неравнодушия к нему было желанным.
Во всяком случае, несопоставимо более ценным, чем полное игнорирование всеми его успехов и неудач, маленьких и больших побед и поражений, его радостей и огорчений.
Среди множества людей, мельтешащих вокруг, снующих – туда-сюда, торопящихся куда-то по своим неотложным и непомерно важным делам, он чувствовал себя ненужным всем.
Для всех – лишним.
Всеми даже не отторгаемым, а просто – не замечаемым.
А иногда – досадно мешающим.
Как мусорный бак, торчащий посреди дороги.
Вот парнишка и придумал себе персонажа в виде более чем строгого отца, который хоть поркой (!), но проявлял к нему небезразличие.
Ведь безразличие к человеку, пренебрежение к нему, игнорирование его унизительны и оскорбительны для него.
Их проявления вызывают у человека мало с чем сопоставимые страдания, и служат они чрезвычайно питательной средой для произрастания в нем всевозможных комплексов и фобий.
Фальшивое же небезразличие, проявляемое к человеку, приводит его в ярость.
Когда – глухую, вызывающую зудящее желание отомстить изощренно и утонченно, вынашивая и выстраивая коварные планы под девизом: «Ах так, ну ты у меня получишь! Дай только срок, и тебе воздастся. С лихвой!».
Когда – бурную.
Необузданную и неуемную.
Именуемую бунтом.
В любом случае это будет месть.
То ли с отложенным сроком ее исполнения, то ли – безотлагательно.
Но всегда это будет Месть.
Жестокая и беспощадная.
Месть оскорбленного достоинства.
Месть за Фальшь в отношениях, когда человек открывает другому человеку душу, а в ответ получает в нее могильный холод бездушия, маскирующегося под радушие.
Откуда же Фальшь в отношении к воспитуемому берется у воспитующего?
Из ниоткуда?
Не скажúте.
Она проистекает из самой сути Воспитания.
Предписывающего обеспечить – в первую очередь, главным образом, прежде всего – безусловное послушание.
Воспитуемого воспитующему.
А также – полное и безоговорочное подчинение и повиновение.
Первого второму.
Если такой результат обеспечивается, то делается вывод о достижении Воспитанием позитивного результата.
Если нет, то, соответственно – нет.
При этом то, что кроется на самом деле за достигнутым результатом, никому не известно.
Да и никому из воспитующих и не интересно.
Ведь главное в Воспитании – его результат.
То, каким образом он достигается, что кроется за его видимостью в душе человека, именуемого ребенком, по большому счету не волнует никого, кроме самого ребенка.
Послушен, вот и молодец.
Купи себе конфетку.
При этом воспитующий может, изобразив на своем лице некое подобие благожелательной улыбки, спросить послушного воспитуемого: «Ну, как дела, дружище? Надеюсь, все хорошо?», – и, не дождавшись ответа, развернуться и – уйти, устремившись в поход за новыми воспитательными достижениями и успехами, ведь как много ему надо еще успеть в благородном деле Воспитания воспитуемых, не правда ли?
Конечно же, правда.
Как правда и то, что фальшивая чуткость в отношении человека к человеку – это гнусность похлеще «Скорбного бесчувствия» (см. одноименный кинофильм Александра Сокурова).
Скорбь об утрате Фальши, присущей любой системе Воспитания, может быть только фальшивой.
Не может не быть таковой.
Потеря № 11, вызванная отказом от Воспитания, есть утрата Угодничества.
Каждая система Воспитания исподволь и подспудно ориентирована на то, чтобы воспитуемого принудить к убеждению в том, что главная его добродетель – это подобострастное стремление угодить воспитателю.
Непременный девиз каждого угодника: «Чего изволите-с?».
Апофеоз угодничества – сладкопроизносимый вопрос: «Вам кофе в постель или в чашку?».
Да, конечно, вышколенный продавец, изо всех своих сил стремясь продать свой товар, руководствуется принципом: «Покупатель всегда прав».
Только у воспитуемого его товаром является человеческое достоинство, продаваемое им за благосклонность воспитующего.
Как гласит народная мудрость, «угождать – на себя плевать».
И, наконец, потеря № 12, вызванная отказом от Воспитания, есть утрата Цинизма.
