Эдвин Поляновский - Урок
Мы идем с Потемкиным по вечернему Белозерску, хрустит снег под ногами, первый снег. И я от имени газеты прошу прощения у бывшего прокурора.
Декабрь, 1984 г.
ПОЕДИНОК
Операция готовилась почти год. Было предусмотрено все, чтобы избежать провала. Из осторожности преступники не решились даже трогать сберкассу, присматривали что-нибудь поскромнее. Между тем добычу себе определили не мелочась: чтобы никак не меньше ста тысяч рублей!
Объездив почти все вузы Москвы, они выбрали и конце концов институт химического машиностроения. Касса показалась доступнее прочих, к тому же один из преступников В. Мичурин, работал здесь же, в одной из лабораторий, старшим мастером, это тоже облегчало дело.
Было изучено все – расписание учебных занятий, работа кассы, входы и выходы из института, ближайшие остановки городского транспорта. Мичурин изготовил пистолет. Провели испытание, оружие действовало безотказно. За день до операции Мичурин украдкой показал сообщникам кассира: она!
Судьи говорили потом, что не припомнят другого такого случая, когда бы злодейство готовилось столь долго и хладнокровно.
В назначенный день, около одиннадцати часов, когда отзвенел звонок на очередную лекцию, когда опустели коридоры, мимо равнодушного, безучастного вахтера в институт вошли двое – инженер. Руководитель группы «Аэропроекта» В. Власов и его подопечный, техник В. Петраков. В руках Власова был портфель. Для ста тысяч.
Любопытная деталь: они прошли в гардероб и разделись. То есть они не собирались отсюда убегать, спасаться бегством, как убийцы и воры, они собирались неспешно, с достоинством выйти, один – по-прежнему инженером, другой – техником «Аэропроекта».
Поднявшись на второй этаж, они затем с разных сторон спустились к кассе. Власов остался у дверей снаружи, а Петраков вошел. И увидел совсем рядом, в полутора метрах, склонившуюся над столом женщину, она писала что-то.
– Антонина Семеновна,– сказал он. Все было рассчитано: женщина, увидев его, удивится или испугается. Что угодно, лишь бы отвлеклась и не успела позвать на помощь. И тогда он выстрелит.
Однако нет таких преступлений, в которых можно было бы предусмотреть все.
Антонина Семеновна подняла голову и спросила тихо:
– Вы что, вор?
В секундном замешательстве Петракову показалось, что план рухнул. И все-таки он выстрелил. Экспертиза заключила потом: повреждены легкие, печень, сердце... И сердце тоже. Выстрел был смертельным. Но произошло необыкновенное.
Женщина поднялась со стула и двинулась на Петракова. Он в страхе кинулся прочь, распахнув дверь, оттолкнул, чуть не сбил с ног Власова.
Может быть, Антонина Семеновна двинулась вперед уже бессознательно? Могла бы точно так же и загородиться, отступить? Не отступила. Сделав несколько шагов к порогу и падая, она еще успела крикнуть в коридор: «Держите вора!»
Так кассир Антонина Семеновна Павлова распорядилась последними секундами своей жизни.
Я много слов перебрал, чтобы найти верное, чтобы не звучало оно слишком громко, чтобы отразило суть. И, передумав, перепробовав, другого слова для поступка Антонины Семеновны не нашел – подвиг. То, что она совершила,– подвиг, ни больше ни меньше. Без оружия, уже без сил она обратила в бегство двух вооруженных бандитов. Она не отдала им ни одной копейки народных денег.
В подобных историях принято размышлять о том, что сопутствовало преступлению. Не могло же все возникнуть на пустом месте?
Мичурин изготовил оружие вполне, можно сказать, легально, в своем собственном институте, в мастерской своей кафедры. В его распоряжении находилось все необходимое оборудование – токарное, сверлильное, слесарное. Полная бесконтрольность на работе старшего мастера Мичурина удивительна тем более, что он состоял на учете в районном психоневрологическом диспансере.
Власов четырежды преступал закон – четырежды к попадался (трижды причем связан был с огнестрельным оружием). После отбытия последнего наказания (осужден был за подделку документов и хранение огнестрельного оружия) Власова восстановили в институте «Аэропроект», сначала – инженером, а затем, как и прежде, руководителем группы.
Власов с Мичуриным план ограбления кассы вынашивали давно, подыскивали непосредственного исполнителя. С марта 1976 года в «Аэропроект» пришел молодой техник Петраков, через месяц он был переведен в группу Власова, который быстро расположил к себе новичка: отпускал его днем на все тренировки, соревнования. Рабочего строгого времени не существовало для Петракова, как, впрочем, и для самого Власова,– факт полной бесконтрольности, беспорядка в «Аэропроекте».
Сейчас я думаю: если бы каждый на своем месте ежедневно «от» и «до» исполнял добросовестно свои рядовые дела. Тогда бы и новое, приспособленное для кассы помещение выделили бы в МИХМе своевременно, а не теперь, когда суд вынес в адрес института частное определение. Тогда бы и второго кассира дали в помощь Павловой, об этом тоже давно шла речь. Тогда бы просто-напросто в роковой означенный день в разгар работы не смогли уйти сразу двое из маленькой группы «Аэропроекта» (в адрес которого, кстати, суд тоже вынес частное определение).
Если бы каждый на своем месте – от ректора до вахтера...
Тогда бы ничьего героизма не надо.
Преступники, как принято говорить, получили по заслугам. В. Власов и Л. Петраков приговорены Московским городским судом к исключительной мере наказания – смертной казни. В. Мичурина судебно-психиатрическая экспертиза признала невменяемым, он направлен на принудительное лечение.
Вера Ивановна – мать Петракова написала в Президиум Верховного Совета РСФСР ходатайство о помиловании сына. Не ходатайство – мольба.
Надо сказать, что Вера Ивановна одна, без пьяницы мужа воспитывала четверых парней. Тремя из них и сейчас всякая мать могла бы гордиться – не курят, не пьют, уважительны, работящи. Высокие, статные. Четвертый дался ей нелегко. Она и родила его не как других – возвращалась ранней весной домой, в свою Апрелевку, и, не дойдя, упала в темный сугроб. Она и звала его иногда – «подснежник».
Ничем от прочих братьев Виктор, пожалуй, не отличался, разве тем только, что все ему, младшему, давалось в жизни легче, он сумел даже достичь кое-каких высот в спорте. Легкость, беззаботность, отсутствие всяких обязанностей выработали в нем потребительское отношение к жизни. Кроме прыжков в высоту и западной легкой музыки, интересов у Виктора не было, а уж достойных целей – и тем более: понятия эти были для него слишком громки и абстрактны. Жизнь без цели и без всяких обязанностей не могла оставаться чистой.
«Я не преступника растила. Его вовлекли...– пишет Вера Ивановна.– И его обманули: он думал только усыпить кассира выстрелом и все».
Мать понять можно. Но кроме матери еще 105 граждан подмосковной Апрелевки направили в Президиум Верховного Совета РСФСР ходатайство о помиловании. Те же доводы: молодого парня вовлекли, жаль и его, и мать.
Насчет вовлекли: на двадцать первом году жизни человек должен сам отвечать за свои поступки.
Что касается жалости – не самое это плохое качество в человеке. Непредосудительное, скажем так. Но жалость к убийце – разве не оборачивается она жестокостью к жертве?
Власов, матерый преступник, не зря остановил свой выбор именно на Петракове. Он узнал, что молодой парень занимается спекуляцией грампластинками. Как-то в ГУМе Петраков отнял пластинки у таких же, как он, спекулянтов и кинулся к выходу. Милиция задержала его и направила затем в «Аэропроект» соответствующее уведомление. Петраков бумагу эту перехватил и сам же, подделав подпись начальника, отправил в милицию ответ: «Обсудили... меры приняты».
Власов, узнав об этом случае, пожурил подчиненного за то, что мелочится. Денежные интересы их в итоге совпали. Короче говоря, не Власов его нашел и «обработал», а, скорее, они нашли друг друга. Характерно, что когда из-за болезни Власова план ограбления кассы был отодвинут, Петраков первым поинтересовался у выздоровевшего начальника: «Когда?»
А насчет того, что «не знал, хотел усыпить», то Петраков сам, лично испытывал оружие, и, как записано в следственном протоколе, «оружие ему понравилось».
«Сын пришел с повинной сам»,– пишет Вера Ивановна.
И это не так.
На путях отступления преступников, хочу заранее это подчеркнуть, оказались самые разные люди, и ни один из них не струсил, даже не растерялся – ни один.
Услышав крик Павловой, двое – доцент института Жилинский и аспирант Абдрахманов – кинулись в погоню за высоким спортивным парнем, но скоро потеряли его (они думали – вора, а на самом деле – убийцу) из виду. В дверях столовой Петраков случайно с кем-то столкнулся. Через кухню выскочил во двор, сел в кабину буксовавшего в снегу «газика», попросил шофера подвезти, потом, заметив преследователей, начал лихорадочно помогать рабочим вытаскивать машину, а когда работа была окончена, отвлекая внимание все тех же преследователей, повторил громко вслед за бригадиром: «Да, ребята, хватит, пошли!» А возвращаться-то пришлось в институт, здесь его и поймали – Юрий Колосков, молодой преподаватель, и Дмитрий Иванов, начальник отдела охраны труда.
