Поль Генри де Крюи - Борьба с безумием
И вот благодаря любезности доктора Фрэзина Элвуд Фиппс и ныне покойный доктор Пэлмер Гэллоп сделались учителями Джека в «институте высшей психиатрии для одного человека», и по сравнению с этим испытанием скотский загон, в который он попал в период интернатуры, казался ему детским садиком.
Доктор Фиппс и доктор Гэллоп не говорили Джеку о том, как он плохо себя вел в прошлом и как ему надлежит вести себя в будущем, если он хочет стать порядочным и нормальным человеком. Доктор Фиппс и доктор Гэллоп попросили Джека изложить в письменном виде свои мысли и переживания.
- Я чувствовал, что, если меня что-нибудь мучает и я это записываю, беспокойство на некоторое время затихает, - сказал Джек, объясняя мне этот метод лечения.
Затем доктор Гэллоп читал Джеку его собственную запись. Вместо того чтобы ругать его за такое прискорбное поведение, доктор Гэллоп просто спрашивал: «Почему вы так поступили, Джек?.. Почему, почему, почему?» Зто была простая исповедь, но Джек стал чувствовать, что, осознав тот или иной свой скотский поступок, он никогда больше не будет вести себя таким мерзавцем. Это была суровая школа...
К концу шестимесячного пребывания в больнице, непрерывно копаясь в темных глубинах своего «я», Джек изменил свое представление о самом себе. Он уже не смотрел на себя как на доктора-самоучку, обладавшего динамической энергией; он уже не придавал цены своей обаятельной улыбке, способной приманивать птиц с деревьев. С мальчишеских лет у него была своя тайная цель. Эта цель была узко эгоистична. Он готов был растоптать кого угодно, мог наступить на самого близкого человека, готов был задушить Мэри, лишь бы добиться своей цели: возвеличения Джека Фергюсона.
Доктор Гэллоп дал Джеку почитать книгу швейцарского ученого Карла Густава Юнга, психолога, утверждавшего, что современный человек безнадежно заблудился, и умственно, и морально, в бесплодных поисках своей души.
Душа? Что это еще за новый термин для практикующего врача? Когда Джек пытался объяснить мне, чему научил его Юнг, я попросил объяснить мне значение слоза «душа», но Джек не смог этого сделать. Тогда я опять обратился за авторитетным разъяснением к медицинскому словарю Дорлэнда. «Soul» - душа. Вот есть «Souffle», означающее легкий звук дуновения, слышимый через стетоскоп. А вот «Suolal», означающее тяжелую форму чесотки, наблюдаемой у беднейшего населения арабских стран.
Но «Soul»? - такого слова я не нашел в медицинском словаре.
- К концу шестимесячного лечения, - рассказывает Мэри, - Джек пытался дозвониться мне в Марион, в Индиане, где я тогда жила. У него совсем не было денег, и он пытался устроить телефонный разговор в складчину.
У меня буквально сердце разрывалось, но я хранила молчание.
Джек хотел только сказать Мэри, что он наконец выбрался из дебрей, что в голове у него светлый день и он теперь знает, как начать новую жизнь. Джек глубоко осознал, сколько горя он причинил людям, сколько друзей растоптал на своем пути. Он смотрел на свою прошлую жизнь, как на жизнь другого, давно умершего человека. И он был беспощаден к покойному Джеку Фергюсону.
- Было необходимо для моего излечения признать, что я вел жизнь типичного ублюдка: ведь факты же нельзя ни изменить, ни уничтожить.
Незадолго до выхода из больницы Джек написал Мэри письмо, а потом как-то дозвонился по телефону и сказал, чтобы она письмо не читала. Мэри прочла его. В письме он смиренно спрашивал ее, не думает ли она, что после всего, что было, ей лучше развестись с ним. Тогда каждый из них сможет начать жизнь сначала.
Доктор Фрэзин сообщил Мэри по телефону, что он все больше и больше доволен состоянием Джека. Потом она сама позвонила доктору, спрашивая, не лучше ли ей действительно разойтись с Джеком.
Тихий и деликатный доктор Фрэзин вспылил:
- Да вы что, черт побери, хотите убить его? Он сам себя убьет, если вы его бросите. Он только и думает, только и говорит о вас. Я надеюсь, что теперь он уж по-настоящему выздоровел. Не падайте духом, Мэри.
Это было наградой Мэри Фергюсон.
Казалось прямо-таки странным, насколько этот швейцарец. доктор Юнг, своей книгой «Психологические типы» - очень сложной и трудно понимаемой, - насколько он воодушевил и подбодрил Джека. Доктор Юнг в этой книге часто цитирует мудрые изречения одного доминиканского монаха, жившего в тринадцатом веке. Его имя Мэистер Эккегарт, и о жизни его почти ничего неизвестно, за исключением разве того, что можно найти в его сочинениях. Вот что писал старый Мэйстер Эккегарт: «И раньше и теперь редко случается, чтобы человек совершал великие деяния без того, чтобы сначала не пройти через полосу заблуждений».
После выхода из больницы первым пациентом Джека была Мэри, страдавшая сердечными спазмами. Когда он к ней вернулся, Мэри сразу поняла, что он выздоровел. Почему она была так уверена в этом, спросил я ее недавно.
- Я знала, я видела это, я чувствовала, что это так... Я просто поверила - вот и все.
Что же это была за вера (faith), на которой Мэри основывала свой прогноз?
Давайте еще разок заглянем в медицинский словарь. На том месте, где должно бы стоять слово «faith», стоит слово «falcadina», означающее «болезнь в Истрии, характеризующаяся образованием папилемы».
Что касается Мэри, она вполне удовлетворяется толкованием своей библии, в которой сказано:
«Вера есть сущность того, на что мы надеемся, очевидность того, чего мы не можем видеть».
Глава 6
В мае 1952 года Джек Фергюсон (ему было уже 44) начал новую жизнь. Он устроился на работу резидентом - психиатром в больницу штата Индиана в Логзнснорте. Должность эта не такая уж солидная, какой кажется по названию. А для Джека как раз было важно нырнуть поглубже и начать новую жизнь врача, начинающего с самых азов. В психиатрических больницах существуют два типа резидентов. Есть молодые, подающие надежду доктора, которые должны прослужить несколько лет в штате больницы, приобрести специальность; только после этого они получают право заниматься частной практикой. Джек Фергюсон был резидентом другого типа. При его отвратительном прошлом он едва ли мог надеяться на блестящую карьеру в роли врача-психиатра - ни в финансовом, ни в академическом плане. Для него, бывшего наркомана-барбитуриста, работа в сумасшедшем доме могла быть только пристанищем, не более того.
Единственное, на что годится доктор медицины Джон Т. Фергюсон, - это на роль врача-надзирателя в Логэнспортской больнице. Разве не был он психотиком, отпущенным под честное слово, способным лишь охранять и сторожить душевнобольных, в большинстве своем безнадежных?
Палатный надзиратель - если только он опять не собьется с пути - вот, казалось, единственная медицинская карьера, на которую мог рассчитывать Джек Фергюсон.
Но вскоре после поступления в Логэнспортскую больницу Джек опять начал заниматься по ночам. Он решил освежить свои знания по анатомии нервной системы, хотя сам когда-то преподавал ее студентам в медицинской школе. Джек углубился в сложнейшие детали топографической анатомии головы, начав со скальпа и проникая все дальше сквозь кости черепа в тайные глубины человеческого мозга. После унылой дневной работы в роли палатного врача-надзирателя Джек по ночам практиковался в мозговых операциях на головах умерших пациентов больницы.
Никто ему не мешал. Всегда найдется широкое поле для работы - и внизу, и наверху. Работая в полном одиночестве, Джек занялся изучением новой, причудливой ветви психиатрической науки. Из ночи в ночь он зарывался с головой в научные труды смелого и блестящего невропатолога доктора Уолтера Фримэна, американского пионера психохирургии, оператора на больном мозгу. Но как можно оперировать на умственных способностях человека?
Романтика новой отрасли хирургии очаровала Джека. Операции с просверливанием черепа и рассечением мозга впервые были осуществлены португальцем со странным именем Эгас Мониц, малоизвестным ученым, хотя и нобелевским лауреатом. А усовершенствовал и ввел в обиход моницевские операции Уолтер Фримэн, который до того их упростил, что сам же называл «малыми операциями». Можно ли придумать что-нибудь более фантастическое? Отнимая у сумасшедших часть мозга, Уолтер Фримэн добавлял им умственных способностей...
Но обратите внимание на Джека Фэргюсона. Едва пробившись сквозь грозовые годы собственного безумия, как смог он достичь такой ясности сознания и такой усидчивости, чтобы самому заняться этой работой? Не успел он под руководством доктора Гэллопа вытряхнуть остатки собственного слабоумия, как был уже полон стремления не только изучить, но поднять еще выше сверхсовременное искусство психохирургии.
Не потребовалось ни шокового лечения, ни ножей, чтобы выкорчевать безумие из мозга Джека. Какой волшебный эликсир применял доктор Гэллоп? Что именно так эффектно преобразило жалкого, небритого, обливающегося слезами, угрюмого отщепенца Джека Фергюсона в энтузиаста-исследователя, стремящегося лечить безнадежных психотиков?
![Поль Виллемс - Дворец пустоты [повесть и рассказы]](/uploads/posts/books/128369/128369.jpg)