Вадим Гурангов - Искатели приключений на…
Вдруг произошло нечто настолько поразительное, из ряда вон выходящее, что Вовка запомнил это на всю жизнь. Тараканов увидел, что они с Серегой парят в светящихся огненных телах над бегущими внизу физическими телами, и этими огненными телами освещают пространство вокруг себя, словно яркие прожекторы. От неожиданности он остановился и чуть не упал, за долю секунды влетев в плотное тело, которое тут же наткнулось на кочку.
– Ты это видел? Ты все это видел?! – завопил Серега.
– Мы об этом давно мечтали! – выкрикнул в ответ Вовка.
– А может, нам это привиделось?
– Обоим сразу! Неужели мы сможем это повторить?!
– Ты же сам знаешь, энергетическое тело обучается за один раз. Достаточно одной таблэтки, то есть одного показа. И в ближайшее время (скорее всего на йоге) будет воспроизведение, да еще на новом уровне! Давай задержки поделаем. Энергию-то накопили, а все никак не жахнем, – предложил Серега.
Неожиданно для самого себя (в который раз за один этот вечер) Вовка согнул руки в локтях, близко придвинул ладони друг к другу на уровне груди и начал ими рубить в вертикальной плоскости, как бы разрубая что-то невидимое перед собой. При этом Вовка активно дышал носом. Скорость вращения нарастала.
Со стороны Тараканов напоминал мастера боевых искусств, отрабатывающего какой-то совершенно убойный прием. Вовкиных рук не было видно вообще, а его тело волнообразно извивалось из стороны в сторону от стоп до макушки, подобно змее. Вовка не просто излучал Силу, он стал ею.
Серега с интересом наблюдал за «астральным каратистом». Он вдруг вспомнил, что подобную практику Вовка проделывал в Боровом, во время ночной медитации на берегу озера. В тот раз Тараканов, раскрутив фантастическую энергию, осознал себя сверхсуществом, одним из участников древнего могущественного ритуала.
Внезапно Вовка замер и рухнул на колени. В этом падении было что-то настолько неестественное, что Серега насторожился и подошел поближе. На Вовкином лице была маска, незнакомая и потому пугающая. Такого выражения лица у матричных людей просто не бывает, это было существо из другого мира. Серега не узнавал друга. Вдобавок ко всему «инопланетянин» рухнул лицом в песок без единого звука.
Поначалу Серега не придал значения произошедшему, подумав: «Пусть друг полетает». Бездыханное тело Тараканова торчало попой кверху, как памятник Героям – покорителям космоса, и не подавало признаков жизни. Когда длительность пребывания в безвоздушном пространстве превысила все допустимые ГОСТом нормы, Серега деликатно похлопал героя по плечу, но никакой реакции не последовало. Тогда Серега потормошил его. В ответ раздалось нечленораздельное мычание, которое можно было перевести, как пожелание товарищу пойти прогуляться и чем дальше, тем лучше. Было очевидно, что Вовку пора возвращать силой. Серега с трудом приподнял его отяжелевшее тело на колени, но тело оказалось пустым – космонавта в нем не было и в помине. Оно то и дело норовило завалиться вперед, в коленно-локтевую позицию, и Сереге приходилось удерживать его, прилагая немалые усилия.
Лицо Вовки откровенно пугало: вместо живого лица человека с высшим университетским образованием смотрела физиономия свеженького трупа. Причем трупа дебила, сошедшего с ума давно и надолго. Как и положено, глаза его были закрыты.
Серега предпринял попытку вернуть к жизни своего боевого товарища, обратившись к нему с вопросом:
– Вован, ты где?
Ответа не последовало. Серега повторил вопрос, реакция была та же. Он стал тормошить Тараканова, но снова безрезультатно. Прилагая неимоверные усилия, с третьей попытки Сереге удалось поднять Тараканова на ноги. Тот едва стоял… На лице была все та же пугающая маска. Постепенно Сереге удалось добиться, чтобы Вовка, превратившийся в безжизненную куклу, приоткрыл глаза. Отсутствующий взгляд без единого проблеска мысли соответствовал всем признакам сумасшедшего.
Серегу стало охватывать беспокойство. Встряхнув Тараканова, он спросил:
– Вовка, что с тобой?
Тот молчал, как партизан на допросе. По бессмысленному взгляду было очевидно, что он даже не слышал вопроса. С открытыми глазами космонавт производил еще более жуткое впечатление. Это было лицо не человека…
– Ты меня слышишь? – допытывался перепуганный Серега.
А в ответ – тишина. Дело дошло до битья по щекам:
– Возвращайся! Хватит дурака валять!
Спустя какое-то время Тараканов стал держаться на ногах более устойчиво, и Серега отпустил его. Но остекленевшие глаза Вовки по-прежнему ничего не выражали. Он был очень далеко. Серега быстрыми движениями начал растирать Вовкины похолодевшие руки, приговаривая:
– Вот это вылетел! И что теперь с тобой делать? Так и будешь стоять тут, как истукан? Скажи хоть что-нибудь.
«Санитар» взял «мумию» за плечи и несколько раз сильно встряхнул:
– Давай-давай, не молчи! Поговори со мною, Вовка! О чем-нибудь поговори.
Наконец, Тараканов сдавленно замычал, как пьянчужка, вырванный из глубокого алкогольного забытья. Затем он пошевелился и издал набор нечленораздельных звуков, не имеющих аналогов в человеческой речи.
– Вот-вот, молодец! – подбодрил его Серега. – А теперь скажи что-нибудь на человеческом языке.
Вовка выпрямился, глаза его стали медленно двигаться. Серега только сейчас обратил внимание, что очертания фигуры Тараканова изменились – она стала более массивной. Но от нее веяло чем-то жутковатым. По спине Сереги пробежал морозец. Подбадривая себя шуткой, он воскликнул:
– Тараканыч, ну, не молчи! Скажи пару слов для ночного Иссык-Куля.
Вовка глухим и низким голосом, совершенно незнакомым Сереге, медленно проговорил:
– Ребята, какие вы… Передай мне!
Серега недоуменно переспросил:
– Не понял, какие ребята? Что передать-то, Вовка?
Тараканов продолжал:
– Крутится… Губа… Площадь…
Чувствовалось, что «мумия» вещает с большим трудом, путается в словах, пытаясь что-то сформулировать. Похоже, Тараканов озвучивал какие-то бессвязные обрывки переживаний. Серега пощелкал пальцами перед глазами истукана, привлекая его внимание. Взгляд Вовки приобрел еще больший оттенок безумия. Вдруг он радостно воскликнул:
– Желтый магазин на Полевой улице!
– Ну, расскажи хоть что-нибудь про магазин, – Серега отчаянно пытался добиться от друга логичных ответов.
– И прольется на землю дождь из желудей!.. – вещал оракул. – Полезли на чердак!
– Больше логики, мой друг! Включай мозги, – требовал Серега.
– Дверь – это пестрый ковер, – не унимался Тараканов.
Серега понял, что Вовка не видит окружающий мир, и тогда запрыгал перед Вовкой, размахивая руками, а потом трижды постучал костяшками пальцев по крышке Таракановского черепа, как по медному тазу. Звук раздался соответствующий.
– Кто там? Кто там? Кто там? – спросил Серега.
– Теть Зин, а вода в ванной теплая? – последовал ответный вопрос.
Сколько Серега ни пытался добиться от Вовки связной речи, ответы друга только запутывали. Он не мог понять, что произошло с Таракановым. Интонации и тембр его речи менялись с каждой фразой, которую он произносил. Лицо то застывало, подобно каменной маске, то вдруг преображалось в пугающие физиономии. Во взгляде космонавта отчетливо виделось помешательство ума.
Кроме того, Серега чувствовал идущую от друга какую-то странную энергию, текучую и чужеродную. Будто перед ним стоял не один человек – хорошо знакомый ему Вовка Тараканов, – а множество странных существ, быстро сменяющих друг друга. Назвать этих существ людьми язык не поворачивался.
Пока Тараканов молчал, Серега был относительно спокоен за друга. Он и сам частенько попадал в такие состояния, когда тело становилось неподвижным и пропадал дар речи. Но Серега знал, что после возвращения из полета (каким бы дальним он ни был) «космонавты» всегда адекватно ориентируются в Матрице и связно разговаривают. А тут… Тараканов вроде бы вернулся, но то, что он произносил, и то, как себя вел, напугало Серегу в тысячи раз сильнее, чем когда Вовка лежал неподвижно, уткнувшись головой в песок.
Когда вам снится кошмарный сон, вы можете проснуться, и он прекратится. Серега же чувствовал себя так, словно проснулся, открыл глаза, а кошмар продолжался… Это было испытанием для него, и он старался отгонять страх, концентрируясь на намерении: «Как-нибудь верну его, куда он денется». Но чувство страха то и дело накатывало новой парализующей волной. Спина стала липкой.
Он с отчаянием подумал: «Ну все, приплыли… Доигрались! Рехнулся Вовик! Окончательно и бесповоротно». В голове замелькали кадры из американских фильмов про психбольницу. Серега представил друга в психушке: полосатая пижама; тело, безвольно обмякшее в инвалидной коляске; безжизненный взгляд идиота, уставленный в одну точку…
В голове лихорадочно метались панические мысли: «И что я с ним теперь буду делать? И как привезу его в таком состоянии, как сдам жене?»
