Вадим Гурангов - Искатели приключений на…
Авантюристы двинулись дальше, надолго зависая после коротких перебежек.
– А где же столб? – вдруг спросил Серега.
– Какой столб? Их тут полно… – Вовка с недоумением показал рукой на скопление довольно высоких тополей. – Вон, видишь, сколько понаставили. Да еще все с разноцветной мигающей подсветкой. Прямо Голливуд какой-то! Пальмы, иллюминация…
– Ага, ты еще скажи, что ты Шварценеггер или Шэрон Стоун, – подколол его Сергей. – Вообще-то, ты сейчас больше на Брюса Виллиса похож, в фильме «Двенадцать обезьян». В психушке, когда Брэд Питт толкал ему речь об иллюзорности микробов и материального мира. Тебе только башку надо побрить и в белый махровый халат переодеться! Тогда вылитый Брюс будешь. Главное, лицо у тебя сейчас такое же – не обремененное интеллектом… – Серега выдержал паузу и напомнил: – Я про большой бетонный столб говорю. Он должен быть в углу забора из колючей проволоки. Когда возвращаешься с пляжа, всегда проходишь мимо него. Возле этого столба нам надо повернуть направо.
Вовка остановился и с восхищением проговорил:
– Серега, ты герой! И как ты вспомнил про столб?
Пилигримы полностью потеряли ориентацию в пространстве. К тому же вокруг было темно. Даже более осознанный Серега не узнавал местность и практически забыл, куда же они идут в этом лабиринте миров. «Штурман» прокладывал маршрут через Бермудский треугольник наугад, полагаясь на интуицию и волшебное слово «авось». А вокруг бушевали магнитные бури, от которых стрелки бортовых приборов исполняли танец африканских дикарей.
Увидев «пограничный» бетонный столб, разделяющий реальности, Серега возликовал:
– А вот и он, родимый!
Тараканов взирал на четырехгранную бетонную балку с недоумением, как на неизвестный природе вид дерева. После небольшой заминки, вызванной появлением столба, Вовка с криком «Ура!» бросился обнимать «дерево». Похлопал его, ласково погладил по холодной шероховатой «щеке». После Сереги, это был второй узнаваемый объект в столь загадочном «привычном» мире. Столб казался Вовчику осью, вокруг которой крутится Земля, весь человеческий мир.
А вдали спасительным маяком светилась главная юрта! На душе у обоих полегчало – наконец-то, обозначился конечный пункт путешествия. К тому же вокруг стало светлее – из-за кустов выкатилась полная луна.
Серега, стараясь придать голосу уверенность, сказал:
– При лунном освещении мир не будет так плыть.
– Однозначно! – поддержал его Вовка, остекленевшим взором уставившись на юрту.
Оба погрузились в долгое созерцание. Перед ними раскинулся дворец какого-то арабского шейха: купола, белые минареты, светящиеся арочные окошки… На главной площади дворца искрились золотыми брызгами фонтаны, окруженные раскидистыми пальмами. Все сооружение, изнутри и снаружи, было залито очень ярким светом, похожим на солнечный.
Внезапно дворец трансформировался в летающую тарелку, приземлившуюся в темноте. Сквозь иллюминаторы космического корабля лился мягкий пульсирующий свет, и казалось, будто инопланетный диск подмигивает землянам, приглашая их на борт.
Тарелка стала с ускорением раскручиваться, и Вовка с Серегой вновь увидели арабский дворец. Затем картинка быстро замелькала: тарелка-дворец-тарелка-дворец. Блистающие миры затягивали все глубже и глубже, очаровывая своей дивной красотой и суперреальностью.
Очнувшись от сновидения, Вовка прокомментировал:
– Этот светящийся мир энергии затягивает, и всякий раз, когда выныриваешь из него, поражаешься его красоте и бешеным скоростям смены картинок. Поражаешься, и каждый раз задаешь себе вопрос: «А я отсюда когда-нибудь вернусь?»
Серега мягко похлопал приятеля по плечу:
– Эй, Вовик, ау!
Тараканов, с трудом ворочая языком, произнес:
– Я не помню, что мне надо куда-то вернуться. Здесь мое место. Никуда уходить не надо. Чувство настоящего. Когда возвращаюсь, здесь что-то не то, не настоящее… И похоже, что в этой карусели миров я ничем не управляю. Просто в какой-то момент меня выносит сюда. Возвращение происходит спонтанно, непонятно как.
– Видимо, ранее сформированное намерение вернуться в Матрицу и выносит, – предположил Серега. – Оно встроено в операционную систему биокомпьютера. Как бы далеко нас не занесло, мы всегда по умолчанию собираем этот медленный мир. Как я завернул, а?
– Да ты гений, Сержик! Отличная перезагрузка. Такая картинка мира сразу снимает страх невозвращения. А он иногда накатывает, когда ум включается и судорожно пытается восстановить контроль над ситуацией. Впрочем, это ему не удается. Тогда кажется, что сходишь с ума и что это навсегда.
После очередного вылета Вовка выдал:
– Я сейчас пер на коде: «Разрешаю себе сойти с ума!». Однажды мы уже сошли с ума, выстроив глючную коллективную реальность Матрицы. Почему бы не сойти еще раз? Сюда мы всегда вернемся. А пока, раз уж занесло в новый, неизвестный мир, будем там резвиться по полной программе!
– Короче, Склифосовский! – брякнул Серега. – «Когда сносит крышу, строй следующий этаж!».
И путешественники с удвоенным энтузиазмом запрыгнули на карусель блистающих миров. С появлением луны все вокруг засветилось еще ярче. Кусты и деревья были окутаны большими шарообразными аурами серебристого цвета. От песка шла мягкая золотистая подсветка. Показавшаяся вдали гладь Иссык-Куля превратилась в переливающийся ковер, сотканный из световых волокон. Едва различимые горы излучали объемное сияние темно-синего и фиолетового оттенков.
Мерцали звезды, пронизывая небо сиренево-голубым световым дождем, закручивая спиральные тоннели, которые причудливо переплетались и исполняли фантастический вселенский танец. Луна превратилась в ослепительный прожектор, подобрав под свой громадный световой купол целый мир. Иногда она становилась янтарным глазом диковинного гигантского зверя, взирающего на подлунный мир. Серега подумал, что Главный Пиротехник решил сегодня продемонстрировать все спецэффекты, на которые у него хватило фантазии!
Переведя взгляд на Тараканова, замершего, как статуя, Серега воскликнул:
– Вован! Дружище! Да ты весь светишься!
– Ты тоже! – издалека, будто из глубокого колодца, донесся до Сереги звук Вовкиного голоса.
Это было похоже на сон: вместо Тараканова – светящийся энергетический кокон! Хотя больше это напоминало не кокон, а облако из мерцающей звездной пыли, текучее, постоянно меняющее форму. Мельчайшие пылинки света, сгущаясь, рождали красивейшую энергетическую структуру. «Вовка» излучал переливчатое радужное свечение, в котором преобладали золотистые тона.
Серега осознал, что смотрит на Тараканова третьим глазом – периферийным зрением, чуть скосив глаза. Совершив неуловимое (скорее, внутреннее) движение глазами, Серега вернул привычное изображение. Получилось. Тогда он принялся переключать зрительное восприятие туда-сюда и, наконец, добился положения, когда оба тела – светящееся и плотное – попадали в диапазон зрения.
– Вот это игрушки! – восхитившись, как ребенок, выпалил Сережка. – Слушай, Вован, мы с тобой попали в кастанедовские миры.
Не отрываясь от созерцания, Тараканов согласился:
– Угу. Все, что описано у Кастанеды, ожило. Все светится, мы видим энергетические тела друг друга и окружающих объектов. Сновидение наяву – пожалуйста! Описанные у Карлушки игрушки с созерцанием – извольте, сударь! Сдвиг точки сборки – как два пальца об асфальт! Нагваль – вот он, повсюду!
– Не хватает только союзника, – добавил Серега.
И тот не замедлил появиться.
Пройдя несколько шагов, Вовка обернулся в сторону озера. Остолбенев, он шепнул другу:
– А вот и союзник…
Вдали, рядом с густыми зарослями, появился смутный, расплывчатый силуэт человека в широкополой шляпе типа сомбреро. Друзья только что смотрели в том направлении, и там никого не было. У Сереги мороз по коже пробежал. Было непонятно, движется «человек» или стоит на месте. От «союзника» веяло чем-то жутковатым, это существо явно было не из привычного мира. Пристально созерцая фигуру, Вовка почувствовал ее текучесть и бесформенность. Через несколько секунд силуэт исчез – так же внезапно, как и появился.
– Офигеть… – обронил Серега.
– Да уж. Мы не только кастанедовские миры оживили, но и свои картинки мира, которые озвучивали на семинаре. Мгновенная материализация, переходы в параллельные вселенные… И с табуреток скакать не надо. Слегка взгляд расфокусировал – и все – готово! Мы, как кинестетики, раньше недооценивали силу созерцания. Слушай, Серегин, а давай на луну посмотрим?
– Давай, только недолго. А то потом выгуливай тебя всю ночь, как Наташку.
Луна унесла мгновенно, обоих. Что она только не вытворяла, хулиганка этакая! Показывала наблюдателям свои лица – озорной девчушки, властной дамы, древней старушки, индейского вождя… Втягивала в светящийся туннель со стенками из бархатной тьмы и несла с головокружительной скоростью неведомо куда. Щекотала своими радужными лучиками. Зашвыривала в самые глубокие бездны, где нет ничего, окромя Великой Пустоты. Открывала свои тайны, совершенно непостижимые для человеческого ума…
