Кен Уилбер - Бумерит
Фуэнтес поставила слайд 4: «Автономная самость – глобальная самость».
– Как я уже говорила…
И прежде чем доктор Фуэнтес успела закончить свою фразу, Каролина, которая всё сильнее возбуждалась с каждой следующей презентацией, не сдержалась и выкрикнула:
– Доктор Фуэнтес, не хотела вас прерывать, и я знаю, что обсуждение запланировано на другое время, но многие из нас действительно больше не могут слушать эти ваши измышления. То, как вы ранжируете людей, просто недопустимо.
– Никому и никогда не удастся ранжировать людей, – ответила Фуэнтес, – однако можно определить широту человеческого мышления. Нравится вам это или нет, но согласно исследованиям, ваше собственное возражение является признаком очень высокой стадии морального развития. Мы же просто пытаемся способствовать тому, чтобы как можно большее число людей открыло в себе такое же обширное чувство заботы, внимания и сострадания. Все волны сознания потенциально доступны всем людям, так что ранжировать людей невозможно.
– Но зелёный отказывается признавать второй порядок и даже борется с ним, – выкрикнул кто-то из зала.
– Это правда. Зелёный с недоверием смотрит на всё, что относится ко второму порядку, и иногда дело доходит до откровенной ненависти, которая, как правило, прикрывается добродетелью. Как вчера заметила доктор Хэзелтон, жёлтый уважает и понимает иерархии роста, ранжирование ценностей, системы глобальных связей и здоровый индивидуализм. Но зелёный, услышав слова «система», «ранжирование», «иерархия» и «индивидуализм», тут же поднимает тревогу: «Угнетение! Подчинение! Маргинализация! Элитизм! Высокомерие!»
– Вообще-то, есть одно простое правило: глядя на жёлтый, зелёный видит красный, – произнесла она медленно, как будто стремясь подчеркнуть важность сказанного. – Понимаете? Зелёный принимает жёлтый за высокомерный и жестокий красный, и поэтому агрессивно реагирует на него. Конечно, зелёный в этом не виноват – он просто не видит жёлтого и, считая его ужасным красным мемом, не может правильно оценить его действия. Поэтому каждый раз, сталкиваясь с жёлтым, зелёный стремится его уничтожить или деконструировать.
– Каролина, милая, это про тебя.
– Заткни свой грёбаный рот, Джонатан, или пожалеешь.
Фуэнтес посмотрела в план своего выступления и поменяла в нём местами несколько листов.
– Мне вот интересно, – прошептал я Ким, – почему ты говоришь, что Морин начал встречаться с тобой из-за твоего тела? Он что, пялился на твои сиськи, когда говорил с тобой?
– Да уж не больше, чем ты.
Я густо покраснел.
– Послушай меня, – сказала Ким. – Я могу определить возраст мужчины исходя из того, как часто он смотрит на мою грудь. Молодые парни не могут оторвать от неё глаз. Мужчины среднего возраста смотрят раз в несколько минут. С мужчиной преклонного возраста можно говорить в течение часа, не теряя зрительного контакта. Но ты, наверно, и сам всё знаешь о своей страсти к женской груди из своих фантазий?
– Что? Я? – я густо покраснел.
– Вспомни, сколько мы сегодня об этом говорили. И почему-то мне кажется, что это не в последний раз.
– Ой, только послушай, какие удивительные вещи говорит Фуэнтес, – я решительно повернул своё красное лицо к сцене.
– Именно потому, что самость на интегральной стадии обретает осознанное видение глобальных и универсальных проблем, её моральные представления расширяются, чтобы включить всех живых существ вне зависимости от расы, пола, цвета кожи и вероисповедания. Самость теряет «свободу» поступать так, как ей хочется, потому что её мораль теперь основывается на необходимости относиться ко всем людям одинаково сострадательно и справедливо. Она теряет «свободу» игнорировать своё призвание. На этой стадии самость может быть свободной, только если руководствуется глобальными соображениями.
– Это и есть автономия: я свободен от мелочных мотивов и эгоцентрических и этноцентрических предубеждений, если руководствуюсь мироцентрицеским пониманием. Автономия – это не свобода делать всё, что взбредёт в голову, это свобода действовать на основании глубокого мироцентрического понимания. Поэтому одновременно с эволюцией сознания от плюралистического мировоззрения, при котором уникальная самость часто оказывается изолированной, к интегральному мировоззрению, при котором самость признаёт моральные требования глобальной справедливости и честности, самость меняет позиции индивидуализма на позиции автономии.
Фуэнтес произнесла это мягко, но уверенно, с примесью тихой страсти, которая, вероятно, свидетельствовала об её собственной внутренней борьбе с этими двумя демонами.
– Эта стадия, позволяющая выйти за рамки отчуждённой индивидуалистической самости, является частью курса лечения бумерита! – произнесла она нараспев. – Как мы уже знаем, Сюзанна Кук-Гройтер называет эту стадию автономной, так как на ней человек «интегрирует несколько различных, противоречащих друг другу представлений о себе в одну связную теорию… Автономные индивиды получают возможность „владеть“ всеми частями себя. Они способны объединить в гармоничное целое прежде не связанные друг с другом субличности». Обратите внимание, что на этой обобщённой интегральной стадии, акцент делается на интеграции и целостности самости и всего мира.
– Ну, нет, слушай, Ким… это… как бы… почему ты решила, что Морину было нужно только твоё тело?
– Потому что он налетел на меня, как паровоз.
– Но я всегда думал, что не стоит вставать на пути у паровоза?
– Послушай, Кен. Все девочки с детства знают, кто нравится мальчикам, а кто нет. У вас, мальчиков, есть очень сложные рейтинги, которые, я полагаю, основываются на том, кто кому наваляет. Так вот у нас, девочек, тоже есть свои рейтинги. Например, мы знаем, на кого больше всего обращают внимание мальчики. Феминистки могут попытаться доказать, что всё это социально обусловлено, но на самом деле, поверь мне, это происходит на биологическом уровне. Это сидит в нас так глубоко, что исчезнуть может только вместе с самим человечеством.
– В общем-то, мы в ИИ-подразделении над этим работаем.
Она посмотрела на меня, подняла брови.
– Ну ладно. Но когда в шестнадцать лет ты сидишь с подружками на скамейке, и на поле выходит футбольная команда, и все эти парни поворачиваются и смотрят только на тебя – большегрудую, развившуюся раньше других девчонку, поверь, это очень сильно влияет на твоё самоощущение. У каждой женщины в затылок встроен такой термометр, который показывает её способность привлекать внимание, способность быть замеченной. Она также знает температуру других женщин. Ты можешь с этим не соглашаться, но вам, мужчинам, нравится, смотреть, нравится разглядывать, рассматривать, а мы, женщины, хотим, чтобы нас видели, чтобы нас разглядывали.
Мне это показалось разумным.
– То есть ты хочешь сказать, что Морин прописал тебе лечение монологическим глазением?
– Точно.
– Понятно.
И мы оба рассмеялись.
Фуэнтес взглянула на нас.
– Мне бы хотелось поделиться с вами результатами ещё одного исследования и на этом закончить. – Громкие аплодисменты, даже свист. – Шерил Армон (Cheryl Armon), много писавшая о различиях между индивидуализмом и автономией, замечает, что на стадии индивидуализма (зелёный) «внимание сосредоточено на собственном „я“ и на том, чтобы дать ему возможность принимать решения, руководствуясь собственными ценностями. Тот факт, что эти ценности являются личными, индивидуальными и в основном уникальными, используется как оправдание для них и формулируемых на их основании суждений. Все признают любые моральные принципы, и никто не несёт ни за кого ответственности, если только сам этого не пожелает. Каждое „я“ движется по собственной орбите. Каждое индивидуалистическое „я“ порождает и поддерживает собственную галактику ценностей».
– Армон подчёркивает, что «в отличие от индивидуализма автономия основывается на более широких принципах, которые позволяют систематизировать, синхронизировать и интегрировать абстрактные связи между множеством контекстов. Автономность по сравнению с индивидуализмом – более совершенная в когнитивном плане и более сложная с этической точки зрения форма зрелого мышления». Если индивидуализм основывается на плюралистическом релятивизме, то автономность второго порядка «стремится, чтобы её самостоятельные суждения соотносились с универсальными принципами». Универсальность, глобальность, мироцентричность, понимаете?
Фуэнтес оторвалась от записей и оглядела зал.
– В общем, автономность означает независимость, но только в очень узком смысле, не имеющем никакого отношения к нарциссической «яйности» и индивидуализму. – Фуэнтес помолчала, зал притих. – Эгоцентричный человек может быть счастливым, когда страдают другие, но автономный человек не может.
