Кен Уилбер - Бумерит
– Люди, это же просто мировоззрение флатландии. Так что, пожалуйста, в следующий раз, когда услышите призывы к созданию общества, основанного на связях и отношениях, не забывайте о том, что узнали сегодня, – пропела Пауэлл. – Вас всех обманывают, вас используют, вам сулят странный Остров Гиллиган, где все женщины прекрасны, все мужчины – животные, а все дети – вундеркинды. – Несколько человек рассмеялось, несколько – заворчало. – Пожалуйста, не искажайте выводы Гиллиган. И я умоляю вас, пожалуйста, не идите по пути бумерито-феминизма, феминизма флатландии. У нас ещё будет интегральный феминизм, я вам обещаю.
– Я возьму курицу в соусе Марсала, – сказал Джонатан. – Эй, вы читали об этом исследовании в Гарварде, которое выявило, что от тофу сохнет мозг? Это из-за фитоэстрогенов, которые он содержит. Соевые продукты сильно снижают интеллект.
– Теперь понятно, почему все вегетарианцы такие, – поддержала разговор присоединившаяся к нам за обедом Хлоя.
– Знаете, что не так с этими семинарами? – сказала Каролина, которая всё-таки скорее злилась, чем была взволнована, – там рассказывают сплошные выдумки – от начала и до конца. Если вы поверите этой болтовне о спиралях, стадиях и иерархиях, тогда всё, что они говорят, может показаться вам правдой. Но я этому не верю. Концепции стадий нам навязали…
– Ой, ну пожалуйста, не нужно этой хрени про патриархат, – перебила Хлоя. – Никто, подчёркиваю, никто за пределами твоего культурологического монастыря уже в это не верит.
– Есть ещё исторический факультет, – сказала Ким.
– И антропологи. В общем-то, в это верят практически все гуманитарии, – согласился Скотт.
– В общем, в это верят во всех цитаделях бумерита, – сказал Джонатан. – В смысле, ведь именно об этом говорят люди из ИЦ, так? Каролина, твоя логика порочна. Ты говоришь, что иерархии, стадии и спираль развития – это гадкие порождения патриархата, поэтому ты в них не веришь. А эти люди говорят, что ты сама используешь патриархальный образ мышления, чтобы скрыть некоторые нелицеприятные факты.
– Это твоя логика порочна, а не моя, – Каролина решительно уставилась на него. – Все эти концепции стадий и их доказательства были заранее выбраны и подогнаны так, чтобы подтвердить те выводы, которые были им нужны, так что, конечно, у них всё сошлось. Все эти обсуждения целиком и полностью являются продуктом патриархата и его жестоких игр в классификацию. Если ваш единственный инструмент – это молоток, естественно, вы начнёте во всём видеть гвозди.
– И что конкретно ты хочешь этим сказать? – спросил Джонатан.
– Что я хочу сказать? – Каролина угрожающе прищурилась. – Джонатан, когда у тебя последний раз было хоть что-то похожее на отношения?
– Слушай, это не по правилам. Мне нелегко даются отношения. На них нужно время. Мне нужно узнать и полюбить партнёра, прежде чем я смогу начать его использовать и унижать.
– Ты думаешь, что классно пошутил, Джонатан, но это не смешно. Поверь мне, совсем не смешно.
– Что не смешно? Лично я вижу очень забавную компанию.
К нам подошли Стюарт и Хэзелтон. Во взглядах всех сидящих за столом читался вопрос: что это двое вообще делают вместе?
– Доктор Джоан, наша Каролина думает, что вы патриархальная свинья, или, вернее, женская патриархальная свинья, – сказал Джонатан.
– Святые угодники: женская патриархальная свинья. Я слышала много разных вещей в свой адрес, но с этим ничто не сравнится.
– Доктор Хэзелтон, я бы никогда… – запинаясь, начала Каролина.
– Уж ты-то конечно, никогда, – сказала Хлоя.
– Послушайте, дорогие, я знаю, как сложно принять эти идеи. Это никому не даётся легко. Особенно моему поколению, верному, как вы сейчас уже догадываетесь, зелёному мему с его радикальным отрицанием иерархий, стадий и оценок. Не поймите меня неправильно, я очень люблю своё поколение. Но мы сами виноваты в своих бедах, не так ли? Поэтому вы должны помочь своему поколению выйти из нашей тени, – смеясь сказала она.
– Но только, даже вы говорите правду, зачем нам – моему поколению – вообще это нужно? – спросил я. – На кой нам, деткам, сдался этот бумерит?
– Это мы и пытаемся объяснить на семинаре. Интегральное сознавание, вмещающее в себя все ваши, то есть наши общие, ценности, такие как глобальная забота, сохранение окружающей среды, всеобщее сострадание и справедливость, действительно существует. Более того! – у неё внутри как будто зажёгся свет, внезапно и неожиданно её присутствие стало невозможно не замечать. – Вы – глобальное поколение интернета! Дети глобальной деревни, которым необходимо глобальное сознание, иначе, могу вас заверить, вы сойдёте с ума! – Она улыбнулась, её голос был похож на тихий гром. А затем, в последовавшей за бурей тишине, она произнесла, – В вашем поколении у многих депрессия. Может быть, это потому, что вы не используете свой интегральный потенциал?
Мы, замерев, смотрели друг на друга, как будто пошевелиться значило признать свою вину, согласиться с нависшими над нашими головами словами горькой правды.
– Всё просто, – продолжила она, эффектно выделяя слова. – Мир стал глобальным, и ваше сознание тоже должно стать глобальным, иначе они не будут соответствовать друг другу, и от утраты связи с реальностью у вас начнётся депрессия или какие-нибудь другие паршивые неприятности.
Мы все снова переглянулись. Теперь слова Хэзелтон казались вполне разумными.
– И вы тоже это чувствуете? – рискнула спросить Каролина.
– Да, конечно. Я не хочу быть эгоцентричной или этноцентричной – я хочу быть мироцентричной, хочу быть более открытой, более справедливой, более интегральной – называйте это как хотите, и я не смогу спокойно спать, пока не добьюсь своего.
– Должно быть, давно вы не спали, – съязвил Джонатан.
– Не обращай на него внимания, Джоан, – с улыбкой сказал Стюарт. – Он-то спит сном младенца, даже когда бодрствует.
Я иду по длинному коридору, в конце которого есть дверь. И я знаю, что за этой дверью меня ждёт он. Я знаю, что когда встречусь с ним, то умру, в самом непосредственном смысле этого слова. И я знаю, что это случится, и случится довольно скоро. И я знаю, что на сей раз это не сон.
Доктор Морин поставил слайд с надписью «Пещера ужасов плюрализма». Дневная сессия «дня подробностей» началась.
– Большинство из нас, – грохочущий голос Морина наполнил зал, – так привыкло к, казалось бы, доброму и внимательному плюрализму с его лозунгом «я занимаюсь своим делом, а вы занимайтесь своим», что перестало замечать те ужасы, которые творятся во имя плюрализма. Я не буду затягивать вступление – за меня всё скажет маркиз де Сад. Так уж получилось, что де Сад стал героем постмодернизма, трансгрессии и отрицания – со всеми этими понятиями мы разберёмся завтра, когда будем говорить о Фуко. В романе де Сада «Жюльетта» героя по фамилии Минский обвиняют в изнасиловании, в том числе и анальном, и убийстве десятка мужчин, женщин, мальчиков и девочек. В своё оправдание Минский произносит ужасающе точную, выдержанную в духе постмодернизма и плюрализма, речь:
Подобно понятиям добродетели и порока [справедливость и несправедливость] зависят от географического положения. То, что порочно в Париже, оказывается, как вам известно, добродетельным в Пекине, точно так же дело обстоит и в нашем случае: то, что справедливо в Исфагане, считается несправедливым в Копенгагене. Разве существует что-нибудь постоянное в нашем изменчивом мире? Быть может, только законоуложение конкретной страны и конкретные интересы каждого человека составляют основу справедливости. …
Справедливость вообще не имеет никакого реального существования – она есть самовыражение страсти… Поэтому пора перестать верить в фикцию: она не более реальна, чем Бог, в которого верят глупцы; в мире нет ни Бога, ни добродетели, ни справедливости, нет ничего доброго, полезного или необходимого, кроме наших страстей, и ничто в мире не заслуживает уважения, кроме их последствий.[65]
– Зелёная плюралистическая чувствительная самость служит прекрасной цели: она помогает разрушить строго формальное рациональное мировоззрение и увидеть всё богатство различных культур. Но если остановиться на плюрализме и не искать более глубоких, сложных и интегральных связей, на свет выйдут и начнут править бал ужасы плюрализма, по-настоящему страшные примеры которых мы скоро увидим.
Морин помолчал, чтобы его слова могли подействовать на слушателей. Это было похоже на применявшуюся в средние века «первую стадию пыток», когда жертве просто описывали всё, что ей предстояло испытать. «Второй стадией» была демонстрация жертве инструментов пыток, «третьей стадией» – непосредственное применение этих инструментов. Хотел бы я знать, до какой стадии чуваки из ИЦ готовы зайти в случае с нами.
