Роберт Силверберг - Бездна
Делагард отдал приказ второй смене выйти на вахту пораньше и охранять судно, вооружившись баграми.
С наступлением сумерек все драккены исчезли под водой, их просто не стало в одно мгновение, словно их приютила какая-то бездна, громаднейшая и бездонная, готовая принять в себя все и вся. Однако их уход не успокоил Нида, и он потребовал, чтобы патруль на палубе оставался всю ночь. Но никаких попыток нападения не случилось, а утром драккены больше не появились.
К вечеру того же дня, с наступлением темноты, рядом с кораблем обнаружилась обширная аморфная масса какого-то желтоватого вязкого вещества. Она распростерлась на много сот метров, а может быть, и больше. Не исключено, что это было некое подобие острова, какая-то странная его разновидность, выглядевшая просто огромной: мягкий остров колоссальных размеров, остров, полностью сотворенный из слизи, некая агломерация «соплей». Но когда они подплыли поближе, то поняли – это громадное нечто, все в морщинах и складках, является живым существом, по крайней мере, хотя бы частично. Его бледная неровная поверхность слегка подрагивала в конвульсивных движениях, выбрасывая на внешнюю сторону маленькие округлые выросты, которые почти мгновенно вновь погружались в материнскую массу.
Даг Тарп не преминул покривляться по этому поводу.
– Ну, вот мы и приплыли, дамы и господа! Лик Вод! Прошу любить и жаловать!
Кинверсон расхохотался.
– А мне почему-то это больше напоминает не лик, а задницу.
– Посмотрите-ка туда, – произнес Мартелло. – От него поднимаются лучики света и блуждают по воздуху. Как красиво!
– Словно светлячки, – заметил Квиллан.
– Светлячки? – удивленно переспросил Лоулер.
– Они обитают на Санрайзе… Насекомые, обладающие органами, излучающими свет. Знаете, что такое насекомые? Шестиногие существа, населяющие сушу и относящиеся к типу членистоногих. Они невероятно многочисленны в большинстве миров… Светлячки – это насекомые, что появляются с наступлением сумерек и начинают мерцать своими крохотными огоньками. Кстати, выглядит такое зрелище весьма мило и романтично. Оно очень походит на то, что мы наблюдаем сейчас.
Лоулер внимательно рассматривал происходящее за бортом. Да, это действительно выглядело очень красиво. Мелкие осколки этой огромной распухшей плавучей массы отделялись от нее, поднимались вверх, уносились легким ветерком и, взлетая, лучились ярко-золотыми отблесками, словно маленькие частички солнца. Все пространство вокруг заполнилось ими, десятками, сотнями миниатюрных блесток. Их подхватывало порывами бриза, и они поднимались, падали, снова взмывали вверх… Вверх-вниз, вверх-вниз… И сверкали, сверкали, сверкали…
На Гидросе все слишком красивое немедленно наталкивало на подозрения. Лоулеру становилось все больше не по себе по мере того, как танец «светлячков» вокруг делался оживленнее и энергичнее. Неожиданно раздался крик Лис Никлаус:
– Паруса! Паруса горят!
Вальбен взглянул вверх. Некоторые из «насекомых» уже летали над судном и, соприкасаясь с громадными кусками полотна, цеплялись за них, продолжая светить и постепенно прожигая плотную ткань из волокон морского бамбука. Уже в десятке мест от парусов в небо поднимались тонкие струйки дыма; виднелись и маленькие красные огоньки тлеющих нитей. Таким образом, корабль оказался атакован.
Делагард приказал изменить курс. «Царица Гидроса» начала бегство от столь неожиданного противника. Всех, кто не занимался сменой парусов, послали на их защиту.
Лоулер вместе со всеми карабкался по вантам, прихлопывая этих миниатюрных «светлячков», и не позволял «мошкаре» подлетать к полотнищам; заодно приходилось отдирать «малышей», уже прилипших к парусам. От крошечных огоньков исходило тепло, правда, не очень сильное, но постоянное. Именно это излучение и вызывало возгорание материала.
Вальбен заметил слегка обгоревшие места там, где вовремя удалось отделаться от светящихся агрессоров. В некоторых точках парусов, где они задержались подольше, сквозь дыры мерцали звезды, а на верхнем полотнище фок-мачты дрожал алый язычок пламени, и от него поднимался черный столбик дыма.
Кинверсон поспешно поднимался к этому месту. Вот он достиг его и принялся гасить пламя голыми руками. Яркие языки один за другим исчезали под его ладонями, словно Гейб показывал какой-то цирковой фокус. Через несколько мгновений там не осталось ничего, кроме нескольких пылающих жаром угольков, затем погасли и они.
«Светляка», зажегшего этот костер, тоже не было видно: он упал на палубу, как только в парусе прогорела черная дыра с рваными краями величиной с ладонь.
Подгоняемый попутным ветром, корабль быстро продвигался в юго-западном направлении. Их непривлекательный враг, не способный перемещаться с такой же скоростью, вскоре пропал из виду где-то далеко позади. Но его очаровательные порождения, его изящно порхающие «светлячки» продолжали следовать за ними еще в течение нескольких часов, хотя их количество постепенно уменьшалось. Но только с наступлением рассвета Делагард почувствовал, что опасность миновала, и отдал приказ о прекращении тревоги и разрешил спуститься с мачт.
Следующие три дня Сандира чинила паруса. Ей помогали Кинверсон, Тила и Нейяна. Корабль не мог продолжать плавание, пока все не приведут в порядок после атаки «горячих малышей». Кроме того, на море царил почти полный штиль; солнце жгло беспощадно. Время от времени вдали мелькали плавники морских обитателей.
У Лоулера почему-то возникло странное ощущение: ему казалось, что теперь они находятся под чьим-то постоянным и пристальным наблюдением.
…Кстати, запасов «травки» оставалось в лучшем случае на неделю.
Мимо проплыло еще одно одинокое создание, но не столь гигантское, не столь отталкивающее и не столь враждебное, как предыдущее: нечто большое, яйцевидное, абсолютно гладкое, красивого изумрудного цвета; оно светилось. Существо выступало над поверхностью воды примерно наполовину, но море здесь оказалось настолько прозрачным, что можно было отчетливо рассмотреть нижнюю, светящуюся, часть. Его окружность посередине составляла около двадцати метров, а высота от нижней половины до округлой вершины, возвышавшейся над водой, – метров пятнадцать.
Делагард беспокойно готовился к всевозможным неприятностям и приказал всем выстроиться вдоль борта, вооружившись баграми. Но громадное «яйцо» продефилировало мимо, не обратив на них никакого внимания, столь же безразличное ко всему, как выброшенный кем-то несъедобный плод. Возможно, оно и являлось чем-то подобным. Позднее, в тот же день, неподалеку от судна проплыло еще два. Третье показалось более сферическим, чем первое, второе – более вытянутым, но во всем остальном они выглядели совершенно одинаковыми. По мнению всех наблюдателей, эти загадочные «яйца» совершенно не замечали «Царицу Гидроса». «Да, странное явление… – решил Лоулер. – Яйцевидным тварям явно не хватает гипнотически лучащихся глаз, чтобы, проплывая мимо, томно взирать на корабль. Но они слепы, гладки и поразительно спокойны. В них присутствует некая странная торжественность, невозмутимая величавость». Отец Квиллан заметил, что сии существа напоминают ему одного знакомого епископа; после такого замечания ему долго пришлось объяснять, что за зверь – епископ.
За яйцевидными созданиями появилась новая разновидность летучих рыб, но не таких элегантных, как скиммеры Внутреннего моря, и не таких отвратительных, как океанические рыбы-ведьмы. Эти порождения Пустынного моря выглядели хрупко. Они имели в длину около пятнадцати сантиметров. Их прозрачные крылышки поднимали рыбок на поразительную высоту. Сии летучие создания почти вертикально взмывали из воды и затем, покрыв по воздуху довольно значительное расстояние, почти без всплеска исчезали в море. Несколько мгновений спустя они снова взлетали вверх. Это продолжалось непрерывно: вверх-вниз, вверх-вниз, с каждым новым прыжком приближаясь к судну. И вот наконец рыбы оказались у самого носа корабля по правому борту.
Эти летучие создания казались не более опасными, чем вчерашние громадные плавучие «яйца» изумрудного цвета. Они летали так высоко, что не возникало никакого риска столкнуться с ними на палубе, как в случае налета рыб-ведьм. Существа были так прекрасны, так ярко блестели на фоне голубого купола неба! Вся команда в полном составе высыпала на палубу полюбоваться ими.
Тела рыбешек практически просвечивались насквозь. Все стоявшие наверху отчетливо различали и ажурные сплетения их тонких косточек, и их пульсирующие красно-фиолетовые желудки, и тоненькие ниточки голубых вен. Красивые фасеточные глаза рыбок кроваво-красного цвета мерцали в лучах яркого солнца.
Да, они были прекрасны. Но когда рыбки пролетали над кораблем, из стайки полился странный «дождь» – своеобразный «душ» из маленьких поблескивающих капелек темного цвета, которые, подобно кислоте, разъедали все, на что только падали.
