И. Родионов - Наше преступление
Тутъ свидѣтель солгалъ, заявивъ, что Иванъ Кириль-евъ остался въ предмѣстьѣ у казенки и потомъ будто бы догналъ парней уже на Хлябинской горѣ; солгалъ онъ это потому, что такъ посовѣтовали ему показать опытные товарищи-рабочіе. Дальше онъ разсказалъ, какъ ѣхалъ съ Ларіоновымъ на задней телѣгѣ, а трое подсудимыхъ на передней. Кирильевъ догналъ ихъ на Хлябинской горѣ и, пройдя мимо нихъ, направился къ передней телѣгѣ.' Тамъ между нимъ и ѣхавшими пар-нямп произошла ссора, и они его убили. Какъ, чѣмъ и за что его убили, ни предсѣдательствующій, ни това-рищъ прокурора такъ и не добились отъ Рыжова.
— Скаяште, свидѣтель,—спросилъ товарищъ проку-рора, — не грозились ли подсудимые во время выпивки избить Кирильева?
— Нѣтъ, ни^его этого не слыхалъ, — солгалъ Ры-жовъ.
— Можетъ быть, они бранились съ Кирильевымъ?
— Нѣтъ, не бранились...
— А не упрекалъ ли подсудимый Степановъ Кири-льева за отобранную землю?
— Нѣтъ.
— Ну, а Кирильевъ не ругалъ ли кого-нибудь изъ подсудимыхъ?
Рыжовъ переступилъ съ ноги па йогу и угнулъ голову .
— Всѳго было... потому какъ всѣ выпивши были... нерѣшитольно проронилъ онъ.
— То есть что? — быстро спросилъ обвинитель. — Значитъ, Кирильевъ ихъ ругалъ, а они что же? мол-чали?
— И они его... ругали...
— И подносили къ лицу кулаки?
— Да, подносили...
— Кто же именно подносилъ? Или всѣ?
— Да всѣ... — сознался Рыжовъ, но тотчасъ же спохватрлся. — Они ему подносили, а ёнъ имъ... не разберешь... Всѣ выпивши...
— А какъ они ругались?
Рыжовъ молчалъ.
— СЛверно ругались? Нельзя повторить? Ну, ска-жите примѣрно.
— Нѳ помню.
— Но ругались?
— Ругались... а ничего такого...
— А про отобранную землю не вспоминали? — онять быстро переспросилъ обвинитель.
— Всего было...
— Значитъ, вспоминали. Что жѳ именно?
— Не помню.
— Такъ-таки ни слова не помните?
— Ни къ чёму мпѣ — забылъ...
— А всѳ-таки Степановъ упрекалъ Кирильева за отобранную землю?
— Да... было немного...
— И грозилъ отомстить?
— Нѣтъ, не грозилъ.
Товарищъ прокурора окончилъ допросъ.
' — Скажите, пожалуйста, свидѣтѳль, когда подсу-дшше, по вашимъ показаніямъ, убивали Кирильева, вы въ это время гдѣ находились? — спросилъ адвокатъ.
^ — Я... я ѣхалъ сзади въ телѣгѣ съ Ларивоно-
вымъ.
— И далеко сзади?
— Да далеко... но не очинно штобы...
— Ну какъ нѳ очинно, шаговъ 10, 20, 50 или болѣе?
— Да шаговъ... пятьдесятъ...
— Темно было?
— Темно, но нѳ очинно... все было видно...
— Значитъ, на вашихъ глазахъ убивали вашего пріятеля? Такъ вѣдь?
— Да, такъ... — переступивъ съ ноги на ногу, не-р^шительно подтвердилъ Рыжовъ. *
— И что же вы дѣлали, когда его убивали?
— Да што жъ я?.. я ничего... я сказалъ, што такъ, братцы, нельзя...
— Отчѳго же вы не помогли Кирильеву ртбиться?
. — Забоялся... и меня прикончили бы...
— Скажите, свидѣтель, вамъ лѣтъ подъ тридцать? Еще нѣтъ тридцати? — оглядывая Рыжова съ головы до ногъ, спросилъ адвокатъ. і
— Да, около того.
— Вы, кажется, работаете на заводѣ?
— Да, на заводѣ... въ Товариществѣ...
— Что жъ вы тамъ дѣлаете? .
— А гнилу подаю на верхъ, въ мастерскую.
— На тачкахъ возитѳ?
— Да, на качкахъ, — поспѣшно отвѣтилъ Рыжовъ, видимо обрадованный, что допросъ перешелъ на не-опасную'и болѣе знакомую тему.
— И тяжелыя тачки?
— Да, ничего себѣ... очинно даже тяжелыя.
— Ну, какъ примѣрно? — съ улыбкой, совсѣмъ по-дружѳски спросилъ адвокатъ.
— Да всяко бываетъ... Иной разъ какъ навалятъ пудовъ пятнадцать, такъ и повѳзѳшь, не откажешься. Такъ наломаешься за день, што къ вечеру рукъ не повернуть, болятъ.
При этомъ Рыжовъ схватился даже за плечевые мускулы.
— А силёнъ былъ Кирильѳвъ? — вдругъ круто пе-ревернулъ допросъ адвокатъ.
Рыжовъ даже головой замоталъ.
— Да въ округѣ-то супротивъ его никто бы не устоялъ. Ежели такъ на совѣсть, да тверёзый, такъ ёнъ и пятерыхъ одной рукой размахалъ бы...
— Размахалъ бы?! Значитъ, очень силёнъ, силь-нѣе, напримѣръ, васъ илда Александра Степанова?
— Ку-уды? Много сильнѣе. Што мы? Мы передъ имъ ровно дѣти малыя.
И Рыжовъ, забывъ прежнюю осторожность, хотѣлъ было распрострониться о томъ, что Ивана даже пья-наго ни за что не одолѣть бы парнямъ, если бы его сразу не оглушили камнемъ по затылку.
Адвокатъ угадалъ мысль Рыжова и, не давъ ему и рта раскрыть, быстро и неожиданно свернулъ въ сторону.
— Вы были на войнѣ въ Манчжуріи?
— Былъ. Въ і-мъ саперномъ батальонѣ служилъ,— охотно отвѣтилъ Рыжовъ.
— И тамъ такимъ же храбреі&мъ себя вели, какъ во время убійства Кирильева?
Рыжовъ сконфуясенно ухмыльнулся и растопырилъ руки. Наступило молчаніе. Добродушно улыбался адво-катъ, сдержанно, весело смѣялась публика и присяж-ные, и даже ла лицахъ судей мелькнули усмѣшки. Адвокатъ заинтересозывалъ, располагалъ къ себѣ весь залъ.
тотото.еіап-ксак.ги261
— Скажите, дорога, на которой избили Кирильева, шоесейная? ^
— Нѣтъ, нѳ саша, а значитъ, какъ Товариществу неснособно было весною али по осѳни, когда грязь, гнилу на заводъ возить, такъ они, значитъ, за свой счетъ проложивши...
— Значитъ, камѳнная?
— Каменная, камѳнная .
— Хорошо. Ещѳ одинъ вопросъ, свидѣтель. Послѣ того, какъ произошла драка, вы оставили Кирильева одного лежать на дорогѣ, а сами поѣхали домой. Такъ вѣдь?
— Да, домой поѣхали...
— Вы были пьяны? .
— Да... выпивши малость... — замялся Рыжовъ.
— А можетъ и очень выпивши?
— Да... не очень, штобы такъ. -.
— Въ Хлябинѣ вы остановились?
— Да, бйли остановивши... — не сразу испуганно проговорилъ Рыжовъ, уже догадываясь, къ чему ведетъ адвокатъ. *
— Что вы тамъ дѣлали?
Рыжовъ замялся, дажѳ вспотѣлъ и не поднималъ глазъ.
— Не припомните ли?
Прождавъ нѣсколысо долгихъ секундъ и нѳ полу-чивъ отвѣта, адвокатъ началъ говорить медленно,
' раздѣльно и тихо, но такъ, что слышно было во всѣхъ углахъ зала, и такимъ тономъ, какимъ учителя под-сказываютъ растерявшимся ученикамъ плохо выучен-ный ими урокъ.
— Конечно, прошло уже болѣѳ полугода, и такіе пустяки вы могли забыть, — добродушно-насмѣшливо говорилъ онъ. — Такъ и быть, я вамъ помогу. Не при-помните ли вы, не просили ли вы тамъ у одной хозяйки чайную чашку?
— Просилъ... — не сразу, упавшимъ голосомъ отвѣ-тилъ весь пунцовый Рыжовъ, переступая съ ноги на ногу и опуская руки.
Адвокатъ прищурилъ глаза и уставился ими на Рыжова, какъ котъ, готовый къ прыжку.
— Просили? и вы ее получили или не получили, чашку-то?
— Получили...
— Для чего она вамъ понадобилась? — вдругъ от-крывая смѣющіеся глаза и взглянувъ прямо въ скон-фужепное лицо свидѣтеля, спросилъ адвокатъ.
Рыжовъ молчалъ, глуповато, растерянно улыбаясь, и опять пошёвелилъ растопыренными пальцами опу-щенныхъ рукъ.
— Видимо, мнѣ опять придется вамъ помочь,—и адвокатъ вздохнулъ..— >Бы пилн изъ этой чашки водку?
Рыжовъ опять переступилъ съ ноги на ногу и, не поднимая головы, чуть слышно отвѣтилъ:
— Пили.
Залъ огласился дружнымъ, веселымъ смѣхомъ. Адвокатъ прошелъ къ своему мѣсту и сѣлъ.
— 'Скажите, свидѣтель Рыжовъ, — спросилъ това-рищъ прокурора, — въ Хлябипѣ въ тотъ вечеръ вы одинъ пили водку изъ чайной чашки или и другіе пили съ вами вмѣстѣ?
— Всѣ пили...
—’ Кто же именно?
— Да вотъ Лександра Степановъ, Лексѣй Лобовъ, Горшковъ Степанъ... •
— Когда подсудимые избивали Кирильева, то куда онъ упалъ: на самую дорогу или сбоку дороги, на землю? не помните?
— Нѣтъ онъ свалился далеко отъ дороги, прямо на землю... подъ гору...
— Скажите, свидѣтель, вы хорошо знали потер-пѣвшаго Кирильева?
— А какъ же?! Хорошо... выросли вмѣстѣ.
— Какого повѳденія онъ былъ?
— Ничего... Хорошаго... Ничего худого про его сказать нельзяя.
— Хорошо жилъ съ женой?
— Лучше и нѳ надо... такъ жилъ.
— Кто у него въ семьѣ былъ хозяинъ?
— Да ёнъ самъ и былъ хозяинъ. Мать-то евоная ни до чего не касалась. Какъ помёръ Тимофей, отецъ-то... Иванъ-то Тимофеевъ парнемъ остался и пол-пыхъ осьмнадцати годовгь не было, а сталъ на хозяй-ство. хорошо велъ.
— Хорошо?
— Чего жѳ лучше?! — съ воодушевленіемъ продол-жалъ Рыжовъ. — Хрестьянство не бросалъ, завсегда своего хлѣба на цѣльный годъ хватало и въ дорогу ѣздилъ съ мур&вой и съ мелочью. У его время даромъ не пропадало... завсегда депжонки водились... добыч-ливый былъ.
— Семья у нѳго болыпая?
— Да сколько? Мать, да сестру Дуньку выдалъ замужъ, да одна сестра махонькая осталась, да два брата, да вонъ жона осталась съ ребенкомъ... другой-то помёръ... ужъ безъ его родивши...
Вызванный послѣ Рыжова Ларіоиовъ не далъ рѣшительно никакихъ показаній. Онъ дерясалъ себя такъ же, какъ и у слѣдователя, притворился совсѣмъ глухимъ, видъ имѣлъ глуповатый и на всѣ предла-гаемые ему вопросы или отмалчивался, дѣлая видъ, что не разслышалъ, или .заявлялъ, что въ вечеръ убійства Кирильева былъ такъ пьянъ, что спалъ въ телѣгѣ всю дорогу и ничего не видѣлъ и не слышалъ.
