Эффект ритуала. Магия простых действий – от привычки к ритуалу - Нортон Майкл
Когда умерла мама, мне было ужасно одиноко. Такой отчужденности я никогда раньше не испытывала. Но как только я начала ходить на эти ужины, примерно через полтора месяца чувство одиночества ушло. Словно Дороти из «Волшебника страны Оз», я вырвалась из совершенно бесцветного мира и вернулась в жизнь с более яркими и насыщенными красками.
Ритуал помогает прийти в себя даже в случае самой страшной утраты.
Некоммерческая организация «Семья продолжает жить» помогает детям, у которых умер кто-то из родителей. Была разработана программа традиций: детей просят рассказать, чем они больше всего любили заниматься с ныне покойным родителем. Это действие воспроизводят каждый год, обычно в тот день, который имеет для семьи особое значение. Мэттью было четыре года, когда его мать умерла от рака легких. Организация помогла создать подходящий ритуал: «Она особенно любила дни рождения и Рождество и всегда что-нибудь пекла на праздники. Уже в хосписе Мэттью и его мама вместе решили, что ежегодной традицией станет приготовление печенья или кексов – так он сможет отпраздновать свой день рождения и почтить ее память. Теперь каждый год в этот день Мэттью вместе с папой печет и украшает кексы, таким образом вспоминая о маме».
Люди бесконечно изобретательны. Как в древних культурах решали, какой цвет будет ассоциироваться с горем, так и сейчас люди берут что-то из своего окружения, наполняют смыслом, а затем используют в ритуале, который способствует принятию горя. В ходе моего исследования одна женщина рассказала, что для нее память о прошлом хранят гортензии в саду. Когда умирает хороший друг или близкий член семьи, она пересаживает гортензию из их сада в свой. За многие годы в ее саду появился целый мемориал из гортензий, и она точно помнит, какие растения были взяты от мамы и ее близкой приятельницы, а какие – от подруги из колледжа и от тети. Она может выйти во двор и провести весь день, наслаждаясь цветами и ухаживая за ними; таким образом как будто выстраивается связь со всеми ушедшими, которые сыграли важную роль в ее жизни.
Жительница штата Мэн Эми Хопкинс, оплакивая потерю обоих родителей, нашла утешение и способ восстановиться в ритуале зимнего плавания у побережья Мэна. «Для тела такое погружение – это шокирующее состояние, – рассказала Хопкинс газете New York Times. – От холодной температуры все сжимается и переходит в режим обороны. Кровь приливает к жизненно важным органам».
Благодаря этому впечатляющему опыту Эми смогла вернуться в жизни, несмотря на боль утраты. Попадая в холодную воду, она живет только настоящим моментом. Вдох-выдох: так все мы преодолеваем горе. Хопкинс также нашла сообщество, которое поддерживает ее во время организованного зимнего плавания. Во время этих заплывов (Эми называет их «Окунуться глубже, чтобы подняться выше») она погружается в практически ледяную воду, держа за руки других любителей моржевания. Вместе они остаются в воде на несколько минут, чаще всего молча, а затем, обнявшись, возвращаются на берег – к теплым пальто, шапкам и ботинкам.
Такие ритуалы, как у Эми Хопкинс, приносят чувство завершенности, и важность этого чувства нельзя недооценивать. Некоторые изобретают ритуалы расставания, чтобы двигаться дальше после неудачно закончившихся отношений, но в целом такие ритуалы встречаются редко. Многим из нас не хватает усилий, чтобы бороться с переменами или окончанием отношений. Особый вид горя ассоциируется с концом отношений – причем не только романтических, но также семейных и дружеских, и это серьезная потеря, когда перестаешь общаться с близкими. В любой колонке с советами можно увидеть письмо, автор которого жалуется на любимого человека, без каких-либо причин переставшего отвечать на звонки и сообщения. По-английски это явление недаром называется ghosting от слова «призрак», ведь оно мучает нас, точно злобный дух. Как сообщала одна читательница New York Times:
Пятьдесят лет назад моя младшая сестра погибла в автокатастрофе. Девять лет назад моя старшая дочь перестала общаться с нашей семьей. Во многих смыслах справиться с утратой сестры оказалось легче, и хотя я безмерно ее любила, я смогла оплакать и принять ее уход. А дочь, мой первый ребенок, до сих пор жива, и я всем сердцем по ней тоскую. С этой потерей я никогда не смогу смириться.
Мы устраиваем похороны, когда кто-то умирает, мы сжигаем фотографии бывших после расставания, но нам нужны и другие способы оплакать сложные отношения, которые нас не отпускают. «Неоднозначная потеря» – такой термин есть у психологов. Это неопределенный и незавершенный процесс, и поскольку он не закончился, мы не можем двигаться дальше. Неоднозначное горе – это чувство, которое преследует нас и зачастую накапливается, если не будет повода как-то обозначить эту потерю при помощи ритуала.
Эта проблема по-разному затрагивает миллионы людей. Например, с этим ощущением прекрасно знакомы те, чьи близкие страдают от болезни Альцгеймера – как будто человека уже нет, тем не менее он все еще рядом. В одном исследовании на тему Альцгеймера опрошенный рассказал о том, насколько болезненно это осознание:
В тот день мама бросила на меня незаинтересованный взгляд. Ни намека на радость или какую-либо связь. Моя мама меня не узнала. Когда я попытался ее обнять, она испугалась. В тот момент я не мог сдержать слез, они так и наворачивались на глаза. […] Для меня мама умерла в тот день, когда перестала меня узнавать.
Ухаживающие за родственниками нередко сообщают о вызывающем чувство вины желании принять тот факт, что близкого человека больше нет, даже если он все еще жив. Стремление как-то обозначить этот этап может показаться совершенно неуместным. Единственный широко распространенный ритуал признания такой потери – это похороны, что в данном случае неподобающе. При неоднозначной потере правильным решением будет создать свои собственные ритуалы, уникальные и подходящие для наших конкретных эмоций и жизненных ситуаций.
Когда Лесли Маккалистер потеряла первого ребенка на сроке в двадцать три недели, ей советовали как можно быстрее двигаться дальше. Вместо этого она решила почтить память утерянной жизни и сохранить мысль о сыне как о члене семьи, даже признавая его потерю. Каждый вечер перед сном двое ее детей упоминают «старшего брата Уилла, который на небесах» в своих молитвах, а в апреле на его день рождения вся семья ест торт-мороженое. Эти ритуалы помогли Лесли справиться с утратой, и теперь она говорит: «Как бы ни печально все начиналось, в итоге все сложилось хорошо».
Большинство психотерапевтов и духовных практиков согласны с тем, что лишь с признанием неизбежности смерти мы можем достичь принятие и спокойствие. Есть даже приложение для айфона WeCroack, которое в случайное время в течение дня присылает на телефон короткое сообщение: «Не забывай, однажды ты умрешь». Что-то схожее можно увидеть в произведениях искусства семнадцатого века в духе memento mori, что означает «помни о смерти». На картинах того времени изображены черепа, свечи, фрукты и цветы. Как и приложение WeCroack, эти картины служат своего рода репетицией смерти, напоминая, что она не дремлет.
С изобретением фотографии в середине девятнадцатого века скорбящие стали использовать ее для создания memento mori своих близких – это был последний шанс запечатлеть умершего ребенка или родственника перед захоронением. В викторианской Англии призрак смерти был настолько привычным явлением из-за того, что корь, дифтерия и туберкулез уносили множество жизней, что мертвые дети, позирующие фотографу, точно куклы, никому не казались жуткой затеей. Из-за редкости и дороговизны фотоаппаратов и пленки именно в связи со смертью ребенка зачастую в первый и последний раз семья вызывала фотографа. В итоге получалось не жуткое зрелище, а последняя возможность посмотреть на близкого человека. Такова цель и многих траурных ритуалов, будь то минута молчания, элегия или ирландские поминки для еще живого человека. Смысл: посмотреть внимательнее – чтобы этот момент не остался незамеченным.
