Елена Обичкина - Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире
диалогу с республиками.
По мере нарастания противоречий внутри СССР во французском
политическом классе усилились споры о том, кто должен стать
привилегированным политическим партнёром Франции - Союзное
руководство или руководство союзных республик. Миттеран считал, что
следует поддерживать курс на преодоление центробежных процессов в
СССР. Р.Дюма предупреждал против “атомизации” страны, которая может
угрожать стабильности Европы в целом, тем более, что параллельно
происходит нарастание дезинтеграционного процесса в Югославии.
Столкновение двух точек зрения на перспективы развития событий в СССР
проявилось в анализе результатов референдума 17 марта 1991 г. по вопросу
о сохранении Советского Союза. Миттеран высказал советскому послу
удовлетворение результатом голосования в пользу Союза. Он заявил, что
желал именно такого результата417.
События показали, что правы были как раз оппоненты Миттерана
(главным образом из правой оппозиции, а также внешнеполитические
аналитики и советологи), считавшие результаты референдума лишь
417 Там же, с.292.
386
видимостью победы Центра418, не учитывающей стремления национальных
элит и целых республик, а потому искажающей реальные тенденции
развития ситуации в СССР. Уже в начале апреля 1991 г. Грузия заявила о
своей независимости.
Обеспокоенность центробежными процессами в СССР и Югославии
выразилась в выступлении Миттерана на Парижском форуме
“Безопасность Европы на пороге ХХI века» 10 апреля 1991 г.. Размышляя
о «новой архитектуре Европы», французский президент настаивал на том, чтобы «в интересах безопасности и стабильности /…/ чаяния
национальных меньшинств, их законные права обеспечивались в рамках
существующих государств»419.
В соответствии с этим принципом, Миттеран уклонялся от всякого
рода «особых отношений» с новым руководством союзных республик, стоящим в оппозиции к Горбачёву, в том числе с Б.Н.Ельциным – тогда –Председателем Президиума Верховного Совета РСФСР. Когда в апреле
1991 г. Б.Н.Ельцин прибыл в Страсбург и заявил о желании России
вступить в Совет Европы, генеральный секретарь Совета Катрин Лялюмьер
дала ему понять, что организация, которую она представляет, может
поддерживать отношения только с суверенными государствами, официально признанными международным сообществом.
Принципиальный подход Совета Европы состоял тогда в том, что только
СССР является таким государством, а союзным республикам надо
дождаться подписания нового союзного договора, чтобы говорить о
самостоятельном вступлении в Совет, т.е. решить сначала проблему
суверенитета внутри СССР.
Ф.Миттеран подчеркнул твёрдость этой позиции и свою
лояльность к М.С.Горбачёву, отказавшись официально принять
418 Le Monde, 18-21 mars 1991.
419 Le Monde, 11 avril 1991.
387
Б.Н.Ельцина, прибывшего из Страсбурга в Париж. Посещение Ельциным
Елисейского дворца было обставлено так же, как состоявшаяся незадолго
до этого встреча в Белом доме, о чём Париж специально консультировался
с Вашингтоном. Формально руководитель России был приглашён в
резиденцию президента Франции главой секретариата Елисейского дворца
Ж.-Л.Бьянко. Существует две версии той встречи Ельцина с Миттераном.
Ю.Ведрин пишет, что Бьянко проводил Б.Н.Ельцина в кабинет президента
Франции, где «руководитель одной из пятнадцати союзных республик
СССР» удостоился пятнадцатиминутной беседы с Ф.Миттераном. Посол
СССР во Франции Дубинин даёт свою версию: во время беседы Ельцина с
Бьянко в зал «случайно» вошёл Миттеран. Источники французского МИД
подтверждают, что вторая версия ближе к истине. В то же время, вариант, приведённый Ю.Ведрином, свидетельствует, что в Елисейском дворце
последующее развитие событий породило определённую неловкость за то, что в своё время Ельцину не было уделено должного внимания. Тогда же
дипломатический советник французского президента заявил журналистам: «Ельцин представляет Россию/…/. Здесь не должно быть неясностей.
Советский Союз имеет одного президента. Это М.Горбачёв”420.
Третирование Б.Н.Ельцина, таким образом, объясняется тем, что в глазах
французского президента он и представленная им Россия были наиболее
сильной, но нежелательной альтернативой центральной власти Горбачёва.
Ю.Ведрин передаёт тогдашнее отношение Ф.Миттерана к Б.Н.Ельцину, которое, по его мнению, разделяли все главы Большой семёрки. «(Они) не
испытывали к нему никакого доверия, видя в нём демагога, больше
озабоченного тем, чтобы дестабилизировать Горбачёва, чем поисками
совместного с ним разрешения проблем СССР»421.
420 Подробнее о дипломатической стороне вопроса см.: Дубинин Ю.В. Ук. соч. С.297.
421 Vйdrine H. Les mondes de Franзois Mitterand… P. 503-504.
388
В то же время, Миттеран принял руководителей Литвы и Армении, Ландсбергиса и Тер-Петросяна. Первого – исходя из вышеупомянутого
непризнания Францией её насильственного присоединения к СССР, второго – под давлением сильного армянского лобби. Тогда же
государственный секретарь по иностранным делам А.Вивьен подтвердил, что французское правительство по-разному подходит к вопросу об
отделении от СССР Прибалтики и других союзных республик: оно
выступает за восстановление суверенитета прибалтийских республик
путём переговоров, но считает, что другие республики должны определить
свои новые отношения с Центром в рамках Конституции СССР422. В мае
Миттеран прилетел в Москву с однодневным визитом, и одной из целей
этой поездки была демонстрация поддержки президенту Горбачёву.
Мотивы этой поддержки объяснялись не только симпатиями к
реформаторскому курсу советского президента. В то время как Дж.Буш
связывал своё отношение к Горбачёву с успехом реформ, Миттеран
настаивал на безусловной поддержке423. Дело в том, что, сочувствуя делу
демократизации в СССР, Миттеран и его министр иностранных дел
Р.Дюма ставили во главу угла поддержание стабильности внутри СССР.
Это стало особенно очевидным из поведения французского президента во
время московских событий 19 августа 1991 г.
В то время как Дж.Буш424 и Дж.Мейджор безоговорочно осудили
действия ГКЧП как антиконституционный государственный переворот, Ф.Миттеран в день путча, 19 августа, сделал заявление, из которого
явствовало, что он готов иметь дело с “новыми руководителями” СССР, но
требует у них гарантий свободы и жизни Горбачёва и Ельцина425. В
отсутствие ясного представления о перспективах развития ситуации, 422 Дубинин Ю.В., там же.
423 На встрече Миттерана с Бушем в Париже 14 июня 1991 г. См.: Дубинин Ю.В. Ук.соч. С.301. Курсив мой –Е.О.
424 На второй день после заявления ГКЧП.
425 Le Figaro, 20 aout 1991.
389
ключевой в тексте заявления была фраза о том, что о членах ГКЧП «будут
судить по их делам, в особенности по их отношению к двум указанным
персонам». Правая оппозиция встретила это заявление с возмущением.
Ж.Ширак и В.Жискар д’Эстен днём 20 августа осудили путч. Первый
активно поддержал Ельцина, второй выступил с резкой критикой позиции
Миттерана, проявившего, по его мнению, недостаток твёрдости» в защите
Горбачёва426. Р.Дюма на встрече министров иностранных дел Европейских
Сообществ в Гааге потребовал возвращения Горбачёва к власти, а
Миттеран 20 августа сделал новое заявление о необходимости возвращения
в СССР к демократической практике, осудив тем самым введение
чрезвычайного положения в Москве. “Те перемены, что произошли в
Советском Союзе, - заявил французский президент по телевидению,- идут
против течения /…/ Я думаю, что эти резкие перемены могут прервать, но
не остановить движение в сторону демократизации”. По поводу послания
Янаева, которое французский президент обильно цитировал, особенно в
том, что касалось заверений главы ГКЧП о продолжении курса реформ, начатых Горбачёвым, Миттеран оговорился, что “если новые советские
лидеры не сдержат своих обещаний и не будут соблюдать хельсинкских
соглашений, /… /вся помощь ЕС или западных стран /… /должна быть
прекращена”. “То, что произошло в Москве, может быстро стать актом
холодной войны, но пока это лишь внутриполитическая операция”427.
Интересно, что текст этого заявления в различных изданиях датируется по-
