Елена Обичкина - Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире
человека в Китае французское правительство предоставляет
общественному мнению. Во время визита премьера Госсовета КНР Ли
Пэна в Париж, в апреле 1996 г., большинство левых партий (кроме ФКП) осудили сам факт его приглашения в страну. 203 депутата подписали
петицию, призывающую КНР прекратить колонизацию и нарушение прав
человека в Тибете, а на Трокадеро прошла демонстрация в защиту прав
человека в Китае, организованная 30-тью правозащитными
организациями388.
На правительственном уровне между тем были подписаны выгодные
контракты на поставку в КНР 30 пассажирских аэробусов и 2-х грузовых
самолётов А-340, общей стоимостью 1,7 млрд. долларов. Ж.Ширак
стремился выполнить своё обещание: за 10 лет Франция должна утроить
своё торговое присутствие в Азии. Упор делался при этом на
внутриполитическую конъюнктуру: 1 млрд. франков французского
экспорта в Азию – это 2000 рабочих мест.
«Франция должна стать одним из главных партнёров Китая», - заявил
Ж.Ширак во французской Торговой палате в Пекине во время своего
визита в мае 1997 г. Этот визит сопровождался мощным десантом
представителей французских деловых кругов в Китай и увенчался
подписанием контрактов на общую сумму в 2 млн.дол.389. Успех
экономической дипломатии президента тем более очевиден, что Франция
до тех пор занимала лишь 13 место на китайском рынке. В то время как
германское торговое присутствие в Китае выросло за 80-90-е годы с 3% до
6%, французское снизилось с 4% до 1,5%. Однако в первом семестре 1996
388 Le Monde, 10 avr.1996.
389 Финансовые Известия, май 1997, №36(387).
373
г. по сравнению с тем же периодом предыдущего года французский
экспорт в Китай увеличился на 15,1%390.
Памятуя о новой стратегии французской дипломатии, направленной
на завоевание рынков, можно было бы вписать азиатскую линию политики
Ширака в общую линию ЕС на экспансию в Азии, если бы речь шла только
о Японии, Гонконге или Малайзии. Однако новый диалог с Народным
Китаем вписывается в иную логику. Речь идёт прежде всего о
преемственности голлистской дипломатии. Китай для Ширака – это
великая держава с большим будущим. Не случайно «Белая книга по
обороне» 1994 г. принимала во внимание угрозу со стороны Китая (“le risque chinois”)391. Поэтому отношения с Китаем играют важную
показательную роль в глобальной стратегии Ширака, направленной против
диктата США, которые выступали за замораживание отношений с
Пекином после событий на Тяньанмынь. В лице Ли Пэна Ширак нашёл
понимающего собеседника: тот также заявил о неприятии мира, в котором
решающий голос принадлежит одной сверхдержаве. В 1989 г. Франция
решительно требовала введения санкций против антидемократического
пекинского режима. В 1997 г., за несколько недель до майского визита
Ширака в Пекин, она отказалась поддержать резолюцию ЕС о
рассмотрении вопроса о правах человека в Китае в соответствующей
комиссии ООН в Женеве. Франция не согласна ни с США, ни с ЕС, стремящимися санкциями принудить Пекин соблюдать права человека.
Ж.Ширак заявил: ”Пора покончить со стремлением Запада поучать Китай”, забывая о прежних “преступлениях европейцев” в этой стране.
Французский президент намеревался выразить обеспокоенность по
вопросу “китайской экспансии” в Тибете и соблюдения прав человека, но
он стремился к диалогу с Пекином, с тем чтобы убедить китайских лидеров
390 RI et S, N25,1997. P.138.
391 Le Livre Blanc sur la Dйfence.1994. 10/18 . - P. : 1994. P.25-26.
374
принять новые правила поведения, не прибегая к логике конфронтации.
“Одна из главных ставок конца этого века,- заявил французский президент, - состоит в том, чтобы вписать Китай в мировой порядок”392. Цель Ширака
– привести Китай к признанию универсальной ценности прав человека, но
умеренными средствами: помощью в определении правового государства и
“осторожным, очень осторожным” заступничеством в отдельных случаях
нарушения прав человека. Поэтому обещание Пекина подписать в 1997 г.
один из двух текстов ООН о правах человека было расценено французским
президентом как “фантастическая победа во имя человечества”393.
Комментируя позицию французского президента в отношении Китая,
политолог А.Дюамель напоминает: ”Франция существует и имеет вес, поскольку ей удаётся обособиться”. В плане политическом диалог с
Китаем будет иметь смысл, только если Шираку удастся добиться
прогресса в вопросе о нераспространении ядерного оружия или о
китайской экспансии в регионе. Что касается прав человека, то о
гуманистическом вмешательстве в китайские дела не может быть и речи: “голлистская традиция не то чтобы бесчувственна к личным человеческим
драмам, но она основывается на развитии отношений с тем
правительством, которое находится у власти”394. Следует добавить, что
речь идёт не только о голлистской, а вообще о свойственной французской
дипломатии макиавелиевской традиции, не менее сильно проявлявшейся
при Ф.Миттеране (его называли “флорентийцем”)395. Эту традицию
характеризует примат “государственного интереса”(la raison d’Etat), и
«универсальная гуманитарная миссия Франции» - лишь одно из средств
утверждения этого принципа на мировой арене.
392 La Libйration, 15 mai 1997.
393 Ibidem. P.3.
394 Duhamel A. La revanche de la diplomatie gaulliste // La Libйration. – 1996. - 12 avril.
395 Об этом пишет американский политолог М.Ледин:Ledeen M. Machiavelli for Modern. Dutton, 1997.
375
После косовского кризиса наметилась ещё одна важная сфера
интереса Франции к Китаю. Это политическое сотрудничество по
глобальным проблемам внутри круга постоянных членов СБ ООН. В 1999
г. Франция и Китай были разведены различным отношением к
происходящему в Югославии. Китай осудил действия НАТО против
Белграда, в которых Франция принимала самое активное участие.
Противодействие России и Китая сделало тогда невозможной легитимацию
военных действий против Югославии мандатом ООН. В то же время, этот
прецедент указал на особую роль Китая в мировой политике и на желание
китайского руководства активно использовать рычаги постоянного
членства в ООН для реализации собственного глобального замысла. Стало
также очевидным, что одним из слагаемых этого замысла является
противодействие тенденции к однополярности в мире и политике силового
давления США, что потенциально сближало позиции Франции, России и
Китая. В полной мере значимость франко-китайского политического
диалога проявилась во время второго иракского кризиса 2002-2003 гг. В
ежегодном выступлении президента перед послами Франции, в августе
2002 года, Ж.Ширак напрямую связал политическое партнёрство с Россией
и Китаем с реализацией глобальной ответственности Франции и того
видения мира, которое она предлагает396.
396 Chirac J. La politique йtrangиre de la France // DN - Octobre 2002. P. 23.
376
ГЛАВА 6: ФРАНЦИЯ-СССР-РОССИЯ НА РУБЕЖЕ ХХ-ХХ1
ВЕКОВ
1. Отношение к распаду СССР
«Конец холодной войны определил двоих победителей. Это
Соединённые Штаты и Германия. И двоих побеждённых: СССР и
Францию», - заявил в интервью газете «Фигаро» бывший советник
президента США З.Бржезинский летом 1990 г., в связи с согласием
М.С.Горбачёва на участие в НАТО объединённой Германии397. На первый
взгляд, это высказывание очерчивает силовые линии, перекинутые из
времён холодной войны и даже более отдалённого времени франко-
германского противостояния. С одной стороны – Франция, которая должна
похоронить мечты о европейском политическом верховенстве над ФРГ, и
СССР, проигравший глобальное противостояние с США, с другой стороны
– два победителя холодной войны против социалистического лагеря.
Главный приз этой победы – объединение Германии. В то же время, высказывание Бжезинского – человека холодной войны – звучит, как и
всякая пропагандистская фраза, достаточно упрощённо. Рамки
Европейского Сообщества, в которых проходило германское объединение, тесное сотрудничество Франции и Германии в переходе от экономической
к политической интеграции, от Общего рынка к ЕС, новые условия для
диалога СССР с Францией, также как и с Германией – результат
политической демократизации и либерализации экономики, - всё это
изменило векторы европейского и мирового противостояния и позволило
