Джордж Фридман - «Горячие» точки. Геополитика, кризис и будущее мира
Первым последствием можно назвать глубокую трещину внутри ЕС между севером и югом. Второе — это растущая напряженность внутри самих стран ЕС между проевропейскими элитами и широкими массами, часть которых просто настроена скептически по отношению к ЕС, а часть — уже и откровенно враждебно. Североевропейским странам приходится иметь дело и с южноевропейской политической и экономической элитой, и с народом этих стран. В конце концов, независимо от того, чего элиты хотят, их пространство для маневра будет постоянно сжиматься.
Из-за текущей экономической ситуации мусульманские иммигранты представляют из себя нечто не вполне предсказуемое для обществ южных стран. Напряженность, связанная с ними и вытекающая из концепции европейского национального государства, будет серьезно усиливаться из-за роста безработицы. Будут также углубляться противоречия между радикальными и традиционными политическими партиями, расти трения между ними. Радикалы могут находиться на левом политическом фланге, но большинство их сместится в крайне правую сторону, где приобретут серьезную силу, эксплуатируя антииммигранские настроения. В результате классовые противоречия совпадут с межнациональными или даже с расовыми, что только увеличит степень дестабилизации.
Вообще-то исторически Северная Европа должна быть даже более чувствительна к мусульманским иммигрантам, чем Южная. Например, Дания более обеспокоена их наплывом, чем любая средиземноморская страна ЕС. В самом деле, эти страны веками являются пограничной территорией между Европой и исламским миром, они уже в какой-то степени привыкли к такому положению, поэтому могут спокойнее относиться к наблюдаемому сейчас движению на север. Но их тяжелое экономическое положение неминуемо будет размывать исторически бóльшую терпимость по отношению к иммигрантам.
Нестабильность на юге может быть экспортирована на север в случае нарастания общих экономических проблем. Войны между нациями маловероятны, но внутренние гражданские конфликты между массами и элитами, между различными этническими группами вполне прогнозируемы. Политика в бассейне Средиземного моря всегда отличалась некоей «мягкостью», которая проистекала из особенностей культур народов региона. Из их если не терпимости, то нежелания предпринимать конкретные действия, их готовности и способности вынести то, что является нестерпимым для северных народов. Вспомните наше обращение к береговой охране Кипра и очень мягкую реакцию нашего капитана[67]. Когда я спросил его, будет ли он докладывать о нарушении, он в ответ пожал плечами, но не беспомощно, а снисходительно. Им надо было попить кофе… Он их понимает…
Что-то из описанного объясняется географическим положением на краю Европы. Те, кто живут на юге, тоже европейцы, но они другие. Маниакальное стремление северных европейцев к эффективности в работе, их культура отношения к работе как важнейшей части жизни, несовместимы с восприятием мира арабскими соседями южноевропейцев, с которыми последние веками, тысячелетиями и воевали, и торговали. Эта культура — торговая, а не индустриальная; она имеет совершенно другой внутренний ритм. Когда вы торгуетесь на рынке в какой-либо южноевропейской стране, это есть некий общественный процесс, ритуал, событие, которое может и должно принести радость и поднять настроение обеим сторонам торга. На севере цена установлена раз и навсегда и не подлежит обсуждению.
Однако есть исторические примеры, когда культура, основанная на торговых отношениях, может становиться очень успешной и вести к богатству и процветанию — вспомните Венецию шестнадцатого века. Сейчас те времена прошли. Здесь, более чем где-либо в Европе, мир и процветание находятся под угрозой. Мир зависит от степени процветания, а она становится все ниже и ниже. На этом фоне в регионе появляется другая сила, находящаяся вне ЕС, — Турция, которая в не меньшей степени вынуждена иметь дело с неопределенностью и нестабильностью.
Глава 14
Турция на краю
Очень многие не воспринимают Турцию в качестве европейской страны, скорее — как просто самую западную часть Азии. Зря, это ошибка. Даже если отвлечься от геологии — а Турция находится на Европейской тектонической плите — Турция, точнее, ее предшественница — Османская империя — веками была глубочайшим образом вовлечена в европейские дела. Были времена, когда империя простиралась далеко вглубь Европейского полуострова и влияла на европейскую историю и политику в не меньшей степени, чем другие великие европейские державы. Она была врагом одних из них и союзником других. Турецкая история — это такая же история Европы, как и история других стран континента.
Европейцы рассматривали турок как чужаков по двум причинам. Первая, очевидная — турки являются в своем подавляющем большинстве мусульманами, а не христианами, поэтому не могут в полной мере считаться европейцами. Вторая, историческая — именно Османская империя положила конец и пришла на смену империи Византийской, которая являлась преемницей Восточной Римской империи, основанной еще Константином. После того как турки захватили Константинополь в 1453 году, европейцы стали относиться к ним как к реальной угрозе всей европейской цивилизации, примерно такой же, какой в свое время были орды варваров, разрушивших Древний Рим. Они были опасными чужаками, абсолютно посторонними в Европе. Итак, будучи мусульманами и неся на себе печать грубого вторжения в европейскую историю, они по сей день не смогли избавиться от восприятия себя европейцами как чужого народа.
Однако не вся Европа восприняла турок как непрошенных агрессоров даже в 1453 году. Европейское христианство было уже давно расколото на западную католическую и восточную православную церкви. Разногласия были острыми и носили глубокий политический характер. Османы традиционно терпимо относились к другим верованиям, возможно, не по каким-то моральным, а по политическим причинам. Создание империи не заканчивается разгромом вражеских армий. Империи нуждаются в эффективном управлении захваченными территориями. Османы хорошо понимали, что управлять союзниками значительно легче, чем врагами, открытыми или скрытыми. После падения Константинополя они даровали православным христианам свободу исповедования своей религии и разрешили существование институтов православных церквей. Не было и насильственного обращения в свою веру. Католики были одновременно напуганы перспективой того, что варвары-турки пройдутся по всей Европе, и того, что на их плечах в Европе усилится влияние православия в ущерб католичеству. Православие приспособилось. Католичество в ужасе отшатнулось. Конечно, православные и мусульмане имели серьезные теологические расхождения, но относились к друг другу достаточно прагматично.
Проникновение Османской империи вглубь Европы и в остальные прилегающие регионы требует понимания и объяснения.
Во времена своего расцвета Османская империя контролировала Северную Африку, бассейн Нила, Красное море и все земли к западу от Персии. Турки-османы проникли глубоко в Европу, за Будапешт и подошли к Вене и Кракову. Такое продвижение достигалось как прямым завоеванием, так и с помощью политики привлечения местных союзников. На протяжении ста лет Будапешт был турецким городом.
В Будапеште есть синагога, в двух кварталах от которой я и был рожден. Она называется Синагога на Табачной улице (Dohány Utca Templom) и является крупнейшей в Европе. Dohány когда-то было тюркским словом, обозначавшим табак, и вошло в венгерский язык как заимствование. Архитектура синагоги также во многом позаимствована у турок, хотя и представляет собой помесь стилей, принесенных различными завоевателями Венгрии: турецкого стиля (называемого по очевидным причинам византийским), мавританского, готического и других. Мешанина различных архитектурных стилей тем не менее не мешает восприятию всего сооружения как турецкого здания. Несмотря на то что она была построена в девятнадцатом веке, синагога символизирует факт того, что Будапешт был захвачен турками в 1541 году и оставался в их руках на протяжении более чем ста лет. Османы терпимо относились и к евреям, архитектура синагоги отражает этот факт.
Османская империя
Сохранилась одна из молитв пятнадцатого века: Боже, спаси нас от дьявола, от турок и от кометы. Почему от дьявола — понятно, большая комета наводила ужас на Европу в пятнадцатом веке[68]. Турки внушали еще больший ужас, чем дьявол и кометы. Они угрожали пойти значительно дальше, чем уже продвинулись. Католики были в страхе — это была католическая молитва. Однако не все было так просто. В поисках путей установления своего господства над Средиземным морем османы заключили союз с сильнейшей морской державой того времени — Венецией. Венеция была католической, Турция — исламской, но стратегия есть стратегия, а бизнес есть бизнес. Обе стороны наступили на горло своим (религиозным) песням. Как вы помните, контроль над Великим шелковым путем, который установила Османская империя, был главной причиной, толкнувшей португальцев и испанцев начать глобальную европейскую экспансию. Вообще в европейской истории достаточно мало значимых событий, в которые бы не были вовлечены османы.
